Обитель Тьмы - Антон Грановский

И вот уже не просто облако, а сотканная из дыма и пара человеческая фигура стоял перед павшими ниц газарами и растерянными пленниками.

– Дьявол… – тихо выругался Глеб побелевшими губами. – Опять чудеса…

Дымчатая фигура нагнулась и быстро приблизила свое серое лицо к лицу Рамона.

Несколько мгновений призрак разглядывал толмача в упор темными пятнами глаз, затем отпрянул и стал стремительно втягиваться в кожаный ящик. Прошло еще несколько мгновений, и от туманной фигуры не осталось следа.

Секунд десять газары неподвижно лежали на траве и лишь потом зашевелились. Первым поднял голову нойон Алтук. Он осторожно и опасливо посмотрел на кожаный ящик, потом перевел взгляд на Глеба и спросил:

– Он ушел?

– Да, – ответил Глеб. – Похоже на то.

Нойон облегченно вздохнул, выпрямился и поудобнее уселся на ковре. Затем окинул взглядом распростертые на траве фигуры своих воинов и гаркнул:

– Кайрам рабикяль буйсара!

Воины стали подниматься, позвякивая оружием и отдуваясь. Лица их были серыми и потными от страха. Глеб взглянул на Алтука и сухо спросил:

– Что это было, нойон?

– Судьба, – коротко ответил тот.

– Прости, великий вождь, но ты кажешься мне напуганным. Неужели ты так сильно страшишься судьбы?

Нойон ничего не ответил. Лишь нахмурился и перевел взгляд на Рамона. Некоторое время он разглядывал итальянца в упор, а затем спросил:

– Как тебя зовут, рус?

Итальянец склонил голову в вежливом поклоне и ответил своим мягким, спокойным голосом:

– Я Рамон. Но я не рус, я итальянец.

Алтук сдвинул лоснящиеся от медвежьего жира брови и торжественно проговорил:

– Выбор богов пал на тебя, чужеземец! Тебе предстоит сразиться с моим лучшим воином и доказать, что ты достоин получить право голоса и право власти!

– Я готов к битве, нойон, – с легким поклоном ответил Рамон.

Алтук повернулся к телохранителям и гаркнул:

– Приведите Фаркука!

Двое телохранителей повернулись и зашагали куда-то к окраине лагеря.

Глеб ожидал увидеть рослого, широкоплечего, могучего воина, но человек, которого вели газары, был невысок и очень худощав, если не сказать хил. Одет он был в кожаные штаны и какой-то бесформенный балахон, сшитый из разноцветных лоскутов ткани.

Шел парень неторопливой и слегка покачивающейся походкой, словно был пьян.

– Вот это воин, – насмешливо проговорил кто-то из стрельцов.

– Ноги – тоньше паучьих лапок, – вторил ему другой.

– Обычный пьяный отрок, – усмехнулся третий.

Воевода Бранимир улыбнулся и с видимым облегчением произнес:

– На богатыря этот Фаркук точно не похож. Ну, Рамон, считай, что тебе повезло. Этакого молодца даже ты одолеешь.

Глеб при виде воина Фаркука тоже вздохнул с облегчением, однако, когда газар приблизился к площадке и свет от полыхающих костров упал ему на лицо, на душе у Глеба снова заскребли кошки. Лицо Фаркука, худое, по-юношески безбородое и безусое, поражало своей холодностью, а глаза у него были серые, почти белесые, не глаза – а две бесчувственные мозоли.

«Все не так просто, как кажется», – подумал Глеб, разглядывая Фаркука.

Юный воин остановился перед нойоном и вопросительно на него посмотрел. Взгляд его ледяных глаз был слегка затуманен, словно он и впрямь находился под действием алкоголя или какого-то наркотика.

– Фаркук, мальчик мой! – обратился к нему нойон с отеческой улыбкой. – Один из наших гостей бросил тебе вызов. Готов ли ты сразиться с ним и победить?

Вместо ответа Фаркук сжал правую руку в кулак и легонько ударил себя этим кулаком по груди.

– Хорошо, – кивнул Алтук. – Тогда берите оружие и выходите на поляну. Бой начнется по моему сигналу.

Фаркук, не глядя на Рамона, взял из рук одного из телохранителей большой боевой топор. Руки его дрогнули под тяжестью топора, и смотрелось это почти комично.

Рамон попросил было у нойона свои кинжалы, но Глеб перебил его и сказал, обращаясь к Алтуку:

– Нойон, пусть ему дадут его меч.

– Как пожелаешь, – ответил нойон.

Итальянец откинул с лица черную кудрявую прядь волос и посмотрел на Глеба внимательным взглядом, словно спрашивал: «Уверен ли ты, что поступаешь правильно, друг?»

Глеб ободряюще ему улыбнулся, взял из рук одного из телохранителей протянутый меч и передал его итальянцу.

– Твой меч выковал кузнец Вакар, – сказал итальянцу Глеб. – Он заговоренный. В бою с темной тварью нет оружия лучше, чем этот всеруб.

Рамон взялся за кряж меча, крутанул клинок в воздухе, проверяя балансировку. Посмотрел на Глеба и сказал:

– Благодарю тебя, Первоход. Я сделаю все, чтобы победить.

– Надеюсь, что так, дружище. Иначе нам всем хана.

Рамон был спокоен. Если он и волновался, то тщательно скрывал свое волнение за непроницаемым лицом. Свободной рукой толмач расшнуровал плащ, стянул его с плеч и швырнул на траву.

Противники встали друг против друга на площадке, в самом центре газарского стана. Рамон был на голову выше Фаркука и выглядел сильнее. Он был строен и подтянут, а в каждом его движении чувствовалась ловкость и грация дикой кошки.

Фаркук стоял между двух костров с опущенным боевым топором и смотрел на Рамона странным взглядом. Голова его слегка подрагивала, словно у старика, страдающего болезнью Паркинсона, однако во всем его облике – в расстановке ног, в наклоне головы, в прищуренных глазах и чуть выставленной вперед нижней челюсти – чувствовалось что-то опасное и зловещее.

Глеб заметил, что стрельцы Бранимира волнуются. Видимо, и они поняли, что Фаркук – не просто отрок с затуманенным взором. И если уж головорезы, подобные газарам, признали этого парня лучшим воином, то у этого должна быть причина.

Нойон поднял руку, выждал пару секунд, а потом небрежно махнул. И бой начался.

Фаркук сжал в руке боевой топор, остро взглянул на Рамона и вдруг зарычал. И тут случилось то, чего Глеб так опасался: сухое тельце Фаркука стало быстро увеличиваться в размерах и обрастать шерстью.

«Злоба и гнев превращают нас в зверей, даже когда мы находимся внутри круга заклятия», – пронеслись в голове Глеба слова нойона.

Лицо газара завибрировало и вытянулось вперед, в раскрывшейся пасти засверкали острые клыки. За мгновение до того, как метаморфоза закончилась, оборотень поднял топор и с устрашающим рыком бросился на Рамона.

Итальянец увернулся от чудовищного удара, затем поднырнул под топор, резко повернулся и рубанул оборотня мечом по ногам. Однако тот отскочил в сторону и уставился на Рамона пылающими злобой глазами.