Убийственная стрижка - Эллен Байеррум

Говорить об Энджи было легко. Слишком легко, как сказала Марша. Сама она обнаружила, что между мытьем головы и сушкой феном выкладывает любые тайны, как грешник на исповеди. Рассказывает о пресловутом сайте, деньгах, важных шишках. Разумеется, никаких имен, только клички и эпитеты, позволявшие догадаться, о ком идет речь. Но когда Лейси попыталась расспросить о деталях, Марша тут же замолчала.

— Что заставило вас сменить имидж?

— Кто-то нашел мои водительские права, увеличил и послал в таблоиды. — Марша снова глотнула из бутылки. — Вы это видели? Не думаю, что в жизни я выгляжу так кошмарно. Правда, все фото в водительских правах кошмарны, но когда мое увеличили и поместили на первые страницы с заголовками типа «Жирная порнопринцесса и героиня эротического интернет-скандала», «Хотели бы вы купить порноснимок у этой лоханки?», я чуть не умерла от стыда.

По щеке скользнула слеза, и Марша сердито ее смахнула.

— Мать сказала мне: «Марша, тебе нужно что-то с собой делать». И знаете, что еще добавила? «Тебя в таком виде и в тюрьму не посадят. В оранжевом ты не слишком хорошо выглядишь».

— Но каким образом вы оказались в «Стайлиттос»? Это не эксклюзивный салон.

— Нет, но Жозефина планирует превратить его в эксклюзивный.

— Жозефина Редфорд?

— Да, она подруга мамы. И собирается сделать свои салоны самыми шикарными в городе.

— То есть как это — ее салоны?

— О, Бойд, это ее бывший, и они с большим скандалом делят собственность. Дело до сих пор в суде. Она ждет, пока получит свою долю, и уж тогда развернется. Но так или иначе, именно она рекомендовала этого типа, Леонардо. Клялась, что он самый крутой. Ее личный стилист, звезда и все такое. Но стоило мне взглянуть на него, и я поняла: не пойдет. Он из тех темпераментных творческих натур, которым непременно нужно быть в настроении. Иначе тебя просто изуродуют. И тогда менеджер, девица в панковском прикиде: ежик, кожаное бюстье, очень энергичная — предложила Энджи. Та оказалась очень милой девушкой. И совсем нормальной. Сделала мне прическу, предложила подправить брови и попробовать новый макияж. Bay! Это было нечто! Я стала совершенно другой. Энджи не относилась ко мне снисходительно, не осуждала и, похоже, искренне хотела помочь. И она вроде как стала мне подругой. Никогда не перебивала. Только слушала. Понимаете, чем больше я нервничаю, тем больше болтаю, и наконец люди советуют мне заткнуться.

Марша перевела дыхание.

— А вот Энджи ни разу не велела мне закрыть рот. И она была такой хорошенькой. Я все подшучивала, что ей стоит открыть сайт со своими снимками.

Только этого не хватало.

— И что она ответила?

— Пожалела, что с такими волосами не может быть леди Годивой. Но это она не всерьез. На самом деле Энджи была очень застенчива.

— Почему вы не смогли прийти в последний день? В тот день, когда она умерла.

— Боялась. Слишком много я ей выложила: имена людей и названия мест, где все происходило. Позвонила ей и предупредила, что она может получить повестку в суд. И не поехала в салон, потому что за мной следили. Ну, знаете, парни в серых костюмах с наушниками и в темных очках.

Лейси поискала взглядом мужчину в дешевом рыжевато-коричневом костюме. Он исчез.

— «Если даже вы и параноик, совсем не обязательно, что за вами придут», — процитировала она. — Кстати, вы говорили Шерри Голд, что отменили свой визит к парикмахеру?

— Нет. С чего это вдруг?

— Она записалась вместо вас.

Марша широко раскрыла глаза.

— Мне как-то не по себе. Вдруг страшно стало.

— О чем вы?

— Нет-нет, это я так. Просто страшно, и все.

Но Лейси отчего-то не поверила.

— Кстати, во время разговора Энджи показалась мне очень расстроенной, — продолжала Марша. — Вроде поссорилась с Жозефиной.

— Из-за чего?

— Не знаю, — пробормотала Марша, отводя глаза. — Кажется, Жозефина разозлилась из-за того, что я отказалась идти к Леонардо. Может, дело в этом? — Ее нижняя губа задрожала. — Что, если это я виновата? Понимаю, это безумие, но вдруг она покончила с собой, потому что не могла вынести всю эту орду: ФБР, папарацци, обвинителя? Что, если у нее была своя, ужасная тайна?

— А если ее кто-то убил?

У Марши от удивления вытянулось лицо.

— Убил? ОГосподи! Но почему? Она ведь ни при чем! Совсем ни при чем!

— Как по-вашему, Марша, кому нужно было ее убивать?

— Иисусе, да не знаю я! Вот прикончить меня мечтают многие. Начиная с моей мамаши. Но не Энджи.

— Кто-то отхватил ей волосы под корень, перерезал вены на запястьях и оставил истекать кровью.

— Волосы? Ее волосы?

Марша потянулась к собственным роскошным локонам и зарыдала, на этот раз по-настоящему, и в этот момент в сад высыпала толпа туристов. Лейси поспешно потащила Маршу в каменную беседку с видом на сад. Плети плюща обвивали старые каменные стены, видевшие иные столетия и иных людей.

Они проговорили почти весь день. Лейси попросила у Марши разрешения опубликовать часть их беседы, заранее зная, что для «Образа жизни» материал окажется слишком горячим блюдом и поэтому снова украсит первую страницу. Вот еще одна возможность позлить самодовольного болвана Питера Джонсона, впечатлить крутого парня Трухильо и подразнить Мака.

— А, не имеет значения. Я уже замарана так, что мне никогда не отмыться.

Черные ручейки туши бежали по лицу Марши. Лейси протянула ей бумажный платок.

— Со мной или без меня, вас уже бросили на съедение волкам. Но я по крайней мере могу хотя бы выразить все, что вы чувствуете. Напечатать ваш вариант истории.

Марша усердно закивала.

— Разумеется, ваш адвокат будет возражать.

— Да пошел он! — отмахнулась Марша, сморкаясь в платок.

— Кстати, Марша, я ставлю материал в воскресный выпуск «Образа жизни»…

— Где я — главная жертва, — ничуть не удивилась Марша.

— Ну, я бы так не сказала…

— Зато вы похвалите меня за то, что я отказалась от розового, верно?

— Да. Тут вы получаете дополнительные очки.

Весь четверг Лейси провела, сортируя заметки и записывая тайное интервью с Маршей Робинсон. И при этом старалась работать тихо, не привлекая излишнего внимания. Оставалось надеяться, что она сможет втиснуть свой материал в газету, не объясняя, откуда он взялся и почему никто, кроме нее, не смог добиться эксклюзивного интервью с героиней скандала.

Неписаное правило репортеров требовало никуда не уходить, пока редактор читает статью, на случай, если возникнут вопросы или потребуется проверка фактов, особенно если речь шла о заурядных статьях. Лейси же решила действовать иначе. Закончила работу к концу дня, за несколько секунд до срока.