Необыкновенные приключения «русских» в Израиле - Инна Карташевская

— Ну, кто же это говорил? Такие же олимы как мы, которые и сами знают обо всем понаслышке. А ты лучше скажи, как это нам и в голову не пришло пойти и узнать все самим?

— А черт его знает, привыкли уже как-то, что нам деньги просто так дают. Ну, хорошо, давай решать, что будем делать дальше.

— А дальше будем искать работу, — решительно сказала Рита, — они правы. Мы, слава богу, уже не маленькие и вполне можем работать. Пошли купим газеты и посмотрим объявления.

— И еще можно пойти в бюро трудоустройства, — предложил Юра, — только в настоящее, а не такое как у Вовки.

— Но ведь там, наверное, нужно платить. Давай сначала поищем по газетам.

Они накупили русских и ивритских газет и прямо на улице уселись на скамейку и стали их просматривать. Объявлений было много. И настроение у них сразу улучшилось Правда, когда они стали их внимательно читать, оказалось, что почти везде нужны были люди со специальностью и опытом работы не меньше трех лет. К сожалению, они не были ни поварами, ни сварщиками, ни шоферами, на эти три профессии был самый большой спрос, а научиться чему-нибудь у них времени не было.

— Смотри, — упавшим голосом сказала Рита, — официанты здесь тоже нужны с опытом.

— А охранники нужны с правом на оружие и после армии, — также уныло отозвался Юра.

— Знаешь, давай купим ивритские газеты, там, наверное, объявлений больше, — решила Рита.

Они купили еще и толстую ивритскую газету, оторвав от сердца семь шекелей, а ведь им сейчас нужно было особенно экономить. Но как еще можно было найти работу? Никаких связей, что является главным на пути к достижению целей, у них здесь не было. Единственные местные, которых они знали, были дочь и зять Семена Борисовича, но им было неудобно обращаться к этим добрым и милым людям. И так те достаточно с ними повозились, водили везде как маленьких, объясняли все. Пора было уже становиться самостоятельными.

Со всеми своими газетами они отправились домой, рассудив, что, если не найдут в них ничего подходящего, завтра обратятся хотя бы в несколько агентств по трудоустройству. Во дворе они встретили Беллу, которая узнав об их беде, только всплеснула руками и тут же кинулась их утешать.

— Ну что вы так переживаете, — говорила она им, — на квартиру вы еще будете целый год получать деньги, а от голода умереть мы вам не дадим.

— Ну да, будете нас кормить, — фыркал Юра, которого как мужчину, унижала даже мысль о том, что его кто-то будет содержать из милости.

— Так вы же все равно найдете работу, — утешала их верная подруга, — думаете, если за один день не нашли, так это уже все. Давайте почитаем объявления вместе.

И они уселись с маркерами в руках читать объявления и отмечать хоть немного подходящие.

Хорошо Белле говорить, думала Рита, держа маркер наготове, но ничего не находя. У нее как раз все складывается неплохо.

Действительно, после окончания курсов их всех трудоустроили, так как учителей не хватало. Белле даже предложили поработать в летнем ульпане при религиозном интернате, подтянуть русских детей, которых там было несколько групп, до уровня девятого класса местной школы. По английскому языку, разумеется. Услышав, что дети русские, Белла охотно согласилась, все-таки это было что-то знакомое и даже можно сказать родное. Дети действительно оказались неплохими. Родители отдали их в религиозный интернат не потому, что вдруг поверили в бога, а потому что там было бесплатное обучение, еда и проживание, плюс давали еще и специальность. Естественно, это были дети не очень успешных родителей и дома им приказывали вести себя хорошо, чтобы из интерната не выгнали. Поэтому на уроках они разговаривали умеренно, во всяком случае, уж точно не кричали. На переменах они заводили с Беллой взрослые разговоры о плате за съемную квартиру, о машканте, о том, как тяжело родителям найти работу, и что у мамы уже нет сил убирать квартиры местных, которые придираются к каждому пустяку. Единственное, к чему Белла никак не могла привыкнуть, и что ее буквально убивало, это то, что в Израиле не существовало обращения на вы, так же, как и обращения по имени отчеству. Ну такая эта было была страна, в которой все обращались друг к другу просто по имени, и к министру, и к начальнику, и к врачу и к учителю. На иврите это звучало нормально, но на русском языке услышать «ты» и обращение запросто по имени от ученика повергало Беллу в глубокий шок.

— Какие только разные характеры бывают у разных народов, — иногда начинала рассуждать она. — Смотри, у англичан вообще нет обращения на «ты» Они говорят «вы» даже младенцу или, например, собаке. А у евреев все запросто тыкают друг другу и называют просто по имени. К нам на выпускное собрание, ну, на курсах учителей, я имею в виду, приезжал министр просвещения, произнес речь, потом ему задавали вопросы, и все называли его просто по имени и, конечно же, тыкали при этом. Вот такая фамильярность с министром.

— Так твои русские ученики говорят тебе «ты»? — интересовалась Рита.

— Знаешь, профессия учителя ставит тебя в совершенно особое положение. Вот я, например, после окончания института, вернулась работать в свою же школу, но со всеми своими бывшими учителями я все равно оставалась на «вы», и даже самых молодых из них называла по имени отчеству. Если этот человек был твоим учителем, ты не можешь переступить через этот порог. И вот русские дети тоже чувствуют это. Они преспокойно говорят ты и называют по имени израильских учителей, а мне говорят «вы» и обращаются по имени отчеству. Они по-другому не могут. Вероятно, это отношение к особому статусу учителя впитано у них с молоком матери. Ой, знаешь, что у нас было. Мы на этой неделе ездили с ними на экскурсию в Парк Роз возле Зихрон-Яакова. Нас в этом интернате двое русских учителей, я и еще физрук. Так вот, когда пришло время обедать, оказалось, что на нас с ним не дали паек. Вернее, я думаю, израильские учителя нарочно сами не взяли на нас еду. Знаете, им давали всего лишь бутерброды: большие булки с пастрамой и всякими салатами, и баночку колы. Ерунда, конечно, но нас с ним ведь не предупредили, и мы ничего не взяли с собой, да и унизительно это все выглядело, все едят, а мы с ним сидим в стороне, как наказанные. Ой, если бы ты видела, как наши русские дети возмутились, с какой злостью они смотрели на израильтян. У них прямо на лицах было написано «наших бьют». И ты знаешь, они поделились с нами бутербродами, хотя, наверное, им и самим было мало. Это было даже как-то трогательно, а израильские учителя с таким удивлением на это смотрели. Хорошие дети, вот если бы меня оставили там работать с ними, так ведь не оставят. У них там есть учительница, она просто в декрете сейчас.

— Но ведь вам всем обещали найти работу.

— Да они и не отпираются. Мне нужно будет в августе подойти к инспекторше, она сказала, что будет место прямо здесь в Кирьят-Ата, но сколько я выдержу в обычной школе с этими их детьми, даже не знаю.

Но пока что у Белки есть работа, да и Саша ее работает, хоть и не по специальности, а простым рабочим, а вот, что с нами будет, вздыхала про себя Рита, стараясь внимательно прочитывать все объявления, без всякой, однако надежды найти что-нибудь подходящее.