Приключения Мурзилки. Волшебная газета - Борис Карлов

– Есть. Готово, – произнёс он после затянувшейся паузы, во время которой Шустрик перестал считать столбы, а Мурзилка потерял мысль.

– Шеф, помните этого типа, который приходил вчера к Толстомясову? Того, с которым работают патологоанатомы, часовщики и электронщики?.. Мы взяли ворсинку от его пальто с меховым воротником.

– Помню.

– Что там на ней было?

– Мышьяковистокислый натр.

– Как его применяют?

– Это какой-то яд… Не думаешь ли ты, что зверей собирались отравить?

– Операция «Мёртвые животные»? Грубовато, шеф. Но, очень близко от истины. Горячо, совсем радом. Сделайте ещё один маленький шажок. Ну?..

Мурзилка энергично потёр виски. Шустрик даже не пытался.

– Ну?..

– Говори!

– Этим ядом пользуются для своей работы таксидермисты.

– Кто?!

– Мастера по изготовлению чучел животных.

– Чучел?!!

– Вот именно. Старичок Формалинов и есть такой мастер. В этом весь фокус. Звери создают кучу проблем. Даже маленькая собачка в доме – обуза, непосильная для большинства горожан. Что уж тут говорить о целом зоопарке с крокодилами, павлинами, зебрами, питонами, слонами… Часовщики, электронщики и патологоанатомы понадобились ему для изготовления механических животных.

– «МЖ», – сказал Мурзилка.

– Они хотели сделать из живых зверей механические чучела. Чтобы с виду в зоопарке был полный порядок. И никаких расходов на содержание. Они собирались сделать чучела из живых зверей…

Впечатлительный Шустрик ахнул и, чтобы не перегорели предохранители, отключился. Мямлик вынул изо рта жевательную резинку и прилепил ему на нос-лампочку.

Точно по расписанию поезд прибыл на Ленинградский вокзал. Буквоедов уже стоял на перроне. В одной руке он держал объёмистую спортивную сумку, в другой – прозрачную пластиковую папку с бумагами.

«Лиса» выбежала из вагона и запрыгнула в сумку. Мастодонт Сидорович застегнул молнию, шагнул к вытянувшемуся по струнке проводнику.

– Это вам, – протянул он обещанное вознаграждение.

– Благодарствую, – шепнул Петрович, мгновенно спрятав деньги и стрельнув глазами по сторонам.

– И это тоже вам, почитаете на досуге, – Буквоедов отдал проводнику папку с бумагами. – Надеюсь, это избавит вас от излишней нервозности и подозрительности.

Это была свежая распечатка мурзилкиного репортажа, который назывался «Тайна операции „МЖ“. Там и про Петровича было написано.

На другой день после описанных событий полковник Мудрый принял раннего посетителя. Это был плюгавый старичок в пальто с меховым воротником, распространявший вокруг себя странный и неприятный запах.

– Вы ко мне? – поинтересовался Мудрый, брезгливо поводив носом. – По какому делу?

– Моя фамилия Формалинов, – вкрадчиво и взволнованно заговорил старичок. – Я таксидермист, специалист по изготовлению чучел животных. Домашних животных… Кошечек, собачек, попугайчиков, морских свинок и прочих, я прошу прощения, тварей, изволивших почить своей собственной естественной смертью.

– Чего же вам от милиции надо?

– Я пришёл, чтобы дать показания. Свидетельские показания. Добровольно. Убедительно прошу отметить это обстоятельство в протоколе…

О событиях в зоопарке и о том, что дядя Петя арестован, Формалинов узнал из вечерних новостей. Всю ночь после этого он ходил взад-вперёд по комнате, гадая, выдаст или не выдаст его Толстомясов. К утру он решил рассказать в милиции всё как было, чтобы не брать на себя лишнего.

Кстати говоря, дяде Пете и в голову не приходило рассказывать о механических животных, которые существовали пока ещё только в его воображении.

Дворник остался работать в зоопарке и по вечерам гоняет от ворот пьяных, которые ещё тянутся сюда по привычке. Бывшая немая работает кондуктором в трамвае шестого маршрута и всякий раз, проезжая мимо главных ворот, машет ему рукой.

Проявив выдержку в голодное время и оставшись в зоопарке последним, Шнур стал здесь первым для новичков. Он пользуется заслуженным авторитетом и за зиму основательно разжирел.

Дядю Петю приговорили к трём годам принудительных общественно-полезных работ. Он трудится подсобным рабочим на производстве прессованных удобрений в фирме «Вольный дух». И он пропах этим духом до такой степени, что не проветрится уже, наверное, за всю жизнь.

Охранников Балду и Крокодила Гену, очень сильно подпортивших себе репутацию, никто не хотел брать на работу. В конце концов они устроились санитарами в Боткинских бараках. Благодаря доступности казённого спирта, оба они постоянно навеселе и скоро вообще перестанут что-либо соображать.

Директор Сытного рынка Михаил Амбросиевич Деляга получил год с конфискацией. Всё время, пока шло следствие, ему давали в камеру еду исключительно его собственного производства, запасы которой скопились в холодильниках подпольного цеха.

Старичка Формалинова отпустили, учтя его добровольное признание.

Лейтенант Стрельцов за проявленную инициативу и смекалку получил денежную премию, а полковник Мудрый помирился с женой и заметно повеселел.

Сокол Ураган обзавёлся семейством. Перелёт из Петербурга в Москву через дождь и снег произвёл на него столь тягостное впечатление, что навсегда отбил охоту к вольной жизни.

На полученные от губернатора деньги Иван Андреевич Корнеев обустраивает зоопарк. Он безумно любит своих зверей и те, как могут, отвечают ему взаимностью. Когда он подходит к клетке, самый свирепый хищник начинает мурлыкать и тереться мордой о его руку. В такие минуты глаза Ивана Андреевича становятся мокрыми от слёз.

По поводу этого материала у Мастодонта Сидоровича к Мурзилке не было совсем никаких претензий. А если даже и были, то он на этот счёт промолчал. И даже наоборот, похвалил сотрудников от всей души. Потому что его самого за эту работу крепко похвалили «там, наверху».

Совершенно неожиданно претензию Мурзилке высказали два его помощника.

– Чудовищная ошибка!.. – волновался Шустрик.

– Действительно, шеф, – проворчал Мямлик. – Вы тут немного того… приврали.

– В каком месте? – строго поинтересовался Мурзилка, только делая вид, что не понимает.

– Когда мы будто бы открыли все клетки и будто бы все звери гнались за Толстомясовым до самого отделения милиции.

– Ну так что же вам не понравилось? Автор имеет право на некоторую долю вымысла. У нас газета «Книжная правда». А в книгах – своя правда. Особенная. Может быть, ещё правдивее, чем в жизни. Да, в одном месте немножко приукрасил. Для пользы дела. Зато всё остальное – правда!

С этим последним замечанием Шустрик и Мямлик охотно согласились.