Комната ужасов - Майкл Грей

Он вытянул ее ноги и привязал лодыжки к гвоздям.

— Тебя поранили. — Он нежно провел пальцами по вмятинкам на бедрах.

— Я и говорю: куча извращенцев.

Джейми вернулся к бюро. Когда Хуанита увидела рыболовную леску и крючки, ей стало дурно.

— Нет, милый! Нет! Я все тебе сделаю. Ты будешь счастлив. Хочешь? Ты мне правда нравишься. За так! Возьми обратно деньги — только не делай это! Не делай это!

— Мне жаль, — сказал он, — мне правда жаль.

Джейми вбил два ряда маленьких гвоздиков параллельно каждой ноге. Хуанита хныкала, когда парень, надавливая большим пальцем, наживлял крючки в края канавок, которые оставила Сандра. Она закричала, когда, он натянул лески и накрутил на гвоздики, и не могла остановиться, хотя горло пересохло. Пока он не открыл дверь и не вошло Оно.

Оно засопело между ее бедер, слизывая струйки крови. Джейми закрыл дверь, пот на лбу начал сохнуть. Ляжки начали вибрировать от знакомого покалывания.

Еще чуть-чуть, и он не успел бы ничего в Комнате. Баунти перегородила лестницу. Одну ногу она засунула между перекладинами перил, другая — сложена под пухлой задницей. Она лежала спиной на малиновом лестничном коврике, раздвинув ноги. Платье ее валялось как попало в метре от подножия лестницы.

— Сделай это со мной, Джейми, — умоляла она, — сделай это со мной, здесь, на лестнице. Чтоб было больно, Ему понравится.

Баунти протянула вверх умоляющие руки. Юноша застыл над ней. Он чувствовал тепло, исходящее из ее нутра. Она потянулась к нему, забилась спиной о жесткие ступени. У Джейми заболело в мошонке. Он едва не присоединился к ней. В мозгу возникла сцена. Он видел тонкие нейлоновые лески с петлями вокруг гвоздей, тех, что сам забил в пол. Он видел крючки, каждый помечен алым шариком, они растягивают мягкую девичью плоть, корежат ее. Монстр. Джейми переступил через Баунти, выдернул ногу из ее умоляющих пальцев.

Несмотря на пульсирование в собственной плоти, в течение последующих сорока минут Джейми завершил работу над шлемом.

Стоны из комнаты Баунти свидетельствовали о том, что менять свое решение насчет нее явно поздно.

Баунти встала первой. Завтрак был готов, когда остальные только еще спускались. Она взбила полторы дюжины яиц и высыпала туда целый пакет трюфелей. Возвышалась гора пирога, умащенная кремом, кофе в большом горшочке.

И Боб, и Рон, и Векки уже уминали второе, а Джейми все ковырял вилкой первое. Баунти нагнулась к нему, положив руку ему на плечо.

— Нет аппетита, Джейми?

— Оставь его в покое! — гаркнул Рон. — Поправь свое платье, черт бы его разодрал! Ты думаешь, ему хочется на завтрак твою сиську?

— Но… — начала Баунти.

— Ты плохо выглядишь, сын, — срочно перебила ее мать. — Спал плохо?

— Ему надо больше упражняться физически, — сказала Баунти, подталкивая его бедром.

— У него обеспокоенный вид, — продолжала мать. — Это правда, сын? Что-то беспокоит тебя?

Джейми оттолкнул тарелку:

— О нет, мама. Что меня может беспокоить? Я обычный подросток с обычными подростковыми проблемами. Где найти новую подружку, чем покормить своего любимчика — такая вот фигня. А может, эти две проблемы связаны, а? Ведь мой любимчик все кушает и кушает моих подружечек. А еще, я подозреваю, что большинство подростков не забивают себе голову тем, сколько еще они будут убивать людей и потом выкручиваться. Один в неделю — это было неплохо, но сейчас-то — три-четыре. Скоро — в день по штуке. В один прекрасный день я уже буду неспособен поспеть за его аппетитом. Тогда что? Оно растет. Однажды Оно захочет стать самостоятельным. Мы останемся без работы. Как ты думаешь, Оно будет платить нам приличную пенсию? — Он визгливо хохотнул. — Чем это все кончится, как ты думаешь, мама дорогая? Оно прикончит нас вместе за одной большой трапезой? Или будет забирать нас поодиночке? Будем ли мы это делать с собой сами или друг с другом? Настанет ли время, когда мой дражайший братец велит мне сварить собственную голову и я пойду?

Мать, рыдая, кусала кулаки.

— Но Джейми, — сказал Боб, — ты же контролируешь Его, разве нет?

— Ага, конечно! Как мышь кошку.

Рон стукнул кружкой с кофе о стол.

— Знаете, что его действительно беспокоит? — Он запустил перевязанную руку в свои всклокоченные волосы. — Правда хотите знать? Он начинает испытывать удовольствие! Вот почему он Его любимчик! Они оба одного поля ягоды. Вот отчего он больше не участвует в вечеринках. Вот отчего он не обращает на тебя внимания, Баунти. Можешь засунуть сиськи обратно! Брось тереться об него! Он помешан кое на чем поинтересней, чем секс. Он ловит кайф, мучая. Ты его правда хочешь, Баунти? Давай! Я пока выкопаю в погребе еще одну могилку. Эта будет маленькая. Много после тебя закапывать не придется!

Джейми вскочил. Стул отлетел назад, врезавшись в старинный столик на колесиках. Младший брат бросился через стол и схватил старшего за раненую руку.

— Хочешь, чтобы я остановился, Рон? Хочешь, чтобы следующий раз я наплевал на то, что Оно хочет есть? — Он зажал руку Рона, поднял и ударил о стол. Рон подавился криком. Джейми молотил кулаком по тыльной стороне его забинтованной ладони.

— Хочешь, чтобы я остановился? — повторил Джейми. — Может, следующий раз на конфорке будет твое лицо. Или мамино. Иди лучше выкопай еще четыре могилы, Рон. Облегчи работу следующему уцелевшему. Рой могилы, Рон. Это все, на что ты годишься. А трудную часть оставь мне. У тебя для нее кишка тонка!

Боб рванулся и схватил Джейми за запястье.

— Остановись, Джейми, хватит! Рон не это имел в виду. Это нервы. Мы знаем, все, что ты делаешь, ты делаешь для нас. Хватит. Мы все на нервах.

Джейми стряхнул крошки с джинсов.

— Нервы? Вы не знаете ни черта, что такое нервы. Я пошел в школу. Считай, что тебе повезло, Рон. Если б я не был так занят, то поймал бы тебя на твоем предложении и научил бы Баунти, как успокоить мне нервы.

«Как Рон осмелился сказать мне такое? — думал он, сидя в „лебароне“. — Что я могу получать удовольствие от того, что делать просто вынужден». Но самое худшее — он не был уверен, что Рон не прав.

Стикс ждал в кафетерии. В руках он держал сверток.

— Еще надо баксов, парень, — сказал он и сел. — А это — последняя часть твоего заказа. — Он подтолкнул ярко-желтый пакетик к Джейми.

— Сколько? — спросил Джейми.

— Мучо динеро. Цены подскочили. Спрос и предложение. Ты взбаламутил рынок.

— Сколько?

— Триста. Это только за барахло. А еще на саму вечеринку.

— Я же тебе говорил: утрясем потом. Я тебе дал задаток.

— Ясное дело. Только кое-кому заплатить надо.