Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления - Ричард Тейлор

Там мне приходилось оказывать помощь жертвам домашнего насилия: это всегда были женщины, подвергшиеся нападению мужчин. Я зашивал разбитые губы, а также обрабатывал синяки и следы от укусов. Мне особенно запомнилась молодая невеста, избитая на собственной свадьбе во время пьяной драки, и женщина с переломами позвоночника, которую выбросили из окна в приступе ревности. В 2018 году около двух миллионов взрослых стали жертвами домашнего насилия, то есть приблизительно 6 человек из 100. Поскольку такой вид насилия очень распространен, неудивительно, что он часто приводит к смертельному исходу.

Заблудившись возле Кроли, я чуть не заехал на долгосрочную парковку возле северного терминала аэропорта Гатвик. Дорогу, вероятно, недавно перестроили, что сбило с толку спутниковый навигатор. Я выругался и повернул назад. Что ж, если с первого раза не удалось – попробуй снова.

Был 2009 год, и я направлялся к заключенному по имени Джей Редди. Ему предъявили обвинение в убийстве его жены Дженнет на ее рабочем месте несколько недель назад. После того как он перерезал себе предплечье, его перевели из тюрьмы Хай-Даун в больницу с усиленным наблюдением для психиатрической оценки. Разумеется, преступника могли вернуть в тюрьму, и его будущее зависело от хода лечения и решения суда.

Адвокат предупреждал меня, что он трудный пациент. Когда его ввели в комнату для допроса, Редди начал сокрушаться, что я опоздал. Он сказал, что ждал звонка от брата, а затем – еще до того, как я дал ему возможность высказаться, – начал бессвязно рассказывать о недостатках своей жены.

На нем была темно-красная рубашка поло, и у него, к моему сожалению, отвратительно пахло изо рта, что, несомненно, объяснялось сильным желтым налетом на нижних зубах. В общем, он производил крайне неприятное впечатление.

Однако моя задача состояла в том, чтобы написать экспертный отчет для стороны защиты. Нужно был сохранить объективность, чтобы понять, что происходило в голове преступника, поэтому я попытался отодвинуть первое впечатление на второй план и выслушать мужчину.

В свободной форме и бессвязной манере он продолжал запоздалый анализ поведения покойной жены. Редди говорил, что они были совсем разными людьми и что он не ладил с ее семьей. Затем он расплакался, вспомнив о своей дочери Сармиле: «Не хочу, чтобы она осталась сиротой» (Сармила училась в магистратуре Университета Ньюкасла, но, поскольку она была свидетелем со стороны обвинения, Джею было запрещено контактировать с ней после ареста).

Я дал ему салфетку и подождал, когда он придет в себя. Мы сидели в креслах в комнате со стеклом по всему периметру, и я наблюдал, как суетится персонал на посту медсестер.

Взяв себя в руки, Редди сказал, что имеет некоторые знания в вопросах здоровья, поэтому именно он ухаживал за Сармилой, когда она болела. Пациент пожаловался, что в такие моменты его жена была особенно бесполезна. Медицинские вопросы явно были проблемой в их отношениях. Он заявил, что, когда его госпитализировали с камнями в желчном пузыре, его жена «не была рядом ни морально, ни физически».

Затем он вспомнил случай, когда Дженнет задержалась в Малайзии, где гостила у родственников. Редди так хотел как можно скорее увидеть Сармилу, что сам полетел в Куала-Лумпур. Вероятно, мужчина пытался мне намекнуть, что именно он прилагал усилия, чтобы сохранить брак. Однако недавно их отношения «ухудшились из-за нее». О ссорах он сказал: «Я ее не контролировал. Возможно, я один раз ударил ее… только один».

Слушая его жалобы, я пожалел, что не оставил автомобиль на долгосрочной парковке, не прыгнул в самолет и не улетел в какую-нибудь жаркую (или холодную) страну, потому что с большим удовольствием оказался бы где угодно, лишь бы не в этой похожей на теплицу комнате с неприятным мистером Редди. Я постарался вернуться к шаблону сбора информации о биографии пациента и событиях, предшествовавших совершению преступления, и начал задавать вопросы о семье.

Мужчина сказал, что его отец Раймая был инженером, получившим образование в Имперском колледже и читавшим лекции в университете Куала-Лумпура. Его мать работала в банке. Редди, родившийся на Пенанге, поступил в университет, но не окончил его и устроился на работу в государственный банк Малайзии. Он играл в крикет в местном клубе и регулярно сдавал кровь в качестве донора (по этой причине он считал себя экспертом в области медицины).

Приехав в Великобританию в 1999 году, Редди стал изучать бухгалтерский учет и после нескольких лет низкооплачиваемой работы устроился в компанию Rentokil, где занимался бухгалтерским учетом и обработкой входящей корреспонденции.

Его свадьбу с Дженнет устроили родители. По словам Редди, сначала ему казалось, что его заманили в этот брак, но, как только все было решено, он остался с женой на 22 года. Пациент сказал: «Я относился к ней с уважением и очень старался обеспечить ее».

Впоследствии его перевели на другую должность с сокращением заработной платы на три тысячи фунтов (более 300 тысяч рублей), и они с Дженнет начали ссориться из-за денег. Я спросил, было ли в их семье домашнее насилие, поскольку из материалов дела мне было известно, что ранее он уже был осужден за это преступление. Но, хотя Редди сам недавно признался, что бил ее, он сказал: «Это неправда… ее обвинения были беспочвенны… она сознательно спровоцировала меня… был понедельник, а у меня всегда повышенное давление по понедельникам».

Иными словами, он ее не избивал, а если даже и бил, то она сама была виновата: не нужно было провоцировать его в понедельник. Кто вообще любит начало недели? Отрицание и преуменьшение вины сочетались в его зловонном дыхании.

В мае 2008 года Редди избил Дженнет ремнем и, угрожая им с Сармилой гаечным ключом, выгнал из дома. После того как он признал себя виновным в драке, его приговорили к общественным работам и обязательному посещению программы для домашних насильников, организованной службой пробации. Он сказал: «Домашнего насилия не было, но я честно трудился на общественных работах. Каждую среду я проходил через пытку, когда меня спрашивали: “Зачем вы это сделали?” Но я этого не делал».

Меня раздражало это вопиющее преуменьшение, но я, как всегда, сосредоточился на работе и отмечал несоответствия между его рассказом и данными из других источников.

Я знал, чем бы предпочел заняться. Ранее в машине я планировал предстоящую поездку на крикетное поле в Риджентс-парк. Спортивные интересы моих сыновей стали совсем другими: они бросили тхэквондо ради крикета, и дорогие костюмы для боевых искусств заменили белая форма, биты, шлемы и защитные маски для лица. Стоял теплый вечер начала лета, и я надеялся, что не застряну в пробке и успею к концу тренировки.

Тем временем Редди продолжал все преуменьшать. Несмотря на обвинения в домашнем насилии, он отрицал все, кроме незначительных проявлений жестокости. Я вернул его к повествованию в хронологическом порядке. Он сказал, что в январе узнал о болезни своей матери, живущей на Пенанге, и хотел пойти в посольство, чтобы получить визу и навестить ее. Однако ему требовались документы, удостоверяющие личность, например счета за коммунальные услуги. Он сказал: «Я был расстроен, это было слишком… она [Дженнет] буквально связала меня по рукам и ногам… не давала мне документы». На этом, однако, опрос закончился, поскольку в окно постучала медсестра и сказала Редди, что ему звонит брат из малазийского города Джохор-Бару.