Равнение на знамя - Александр Бушков

Не похоже было, чтобы они вызывали у кого-топодозрения — обычная парочка бомжиков, нечесаных и заросших, но непропивших еще последние мозги. Таких нынче множество, а рабочие руки всегданужны, особенно если местный заслуженный бич за обоих поручился. Прижились, вобщем.

— Если что, то только там…

— Думаешь?

— А больше негде. Самое подходящее место.

Оба в сторону объекта, о котором шла речь, не смотреливовсе — незачем столь явно проявлять интерес. Самый большой на этом базаресклад, здоровенный ангар из рифленого железа, где хранятся в основном фрукты.Вот только, по данным местных оперов, за последнюю неделю тут что ни деньобъявлялся Бакрадзе, ненадолго заходил внутрь в сопровождении Гурама. Онисобственными глазами видели эти исторические визиты и вчера, и сегодня — амеж тем, если прикинуть вдумчиво, для этих самых визитов совершенно нет вескихоснований. В советские времена смотрелось бы убедительно: заглядывает товарищ кземлякам затариться дефицитом, обычное дело. Но сейчас-то никакого упрятанного вподсобках дефицита не имеется. Как приходит наш журналюга с пустыми руками, таки уходит. Заглянет на пару минут — и слиняет. Такое впечатление, инспектирует.

Правда, это вовсе не означало, что в дальнем уголке склада,где им еще не удалось побывать, и таится искомое. Может обнаружиться массабезобидных причин, вовсе не связанных с нарушением законов, как малых, так икрупных. Ну, скажем, не рассчитывая прокормиться одним борзым пером, Бакрадзееще и фрухту сюда с родины перегоняет — и регулярно забирает у Гурама своюдолю выручки. Можно подобрать с полдюжины столь же скучных, насквозь бытовыхмотивов.

Но, с другой стороны, именно здесь идеальное место, чтобы искомоепрятать. За день через базар проходит неисчислимое множество ящиков, коробок ипрочей плотно закрытой тары, что ни день — коловращение машин и людей;наладить регулярное, всеохватывающее наблюдение за этим мельканием попростунереально. Торговцы к тому же составляют тесный, замкнутый мирок, куда ниплюнь — национальные землячества, туда чужой может попасть только в ролибесправного грузчика вроде них. Круговая порука, закрытая система. Умныйчеловек, как известно, лист прячет в лесу. Здесь, пожалуй, надежнее, чем насъемной или тщательно устроенной явочной квартире, подверженной всевозможным случайностям…

— Идут, — сказал Антон негромко.

Кеша повернулся в ту сторону и тоже увидел двигавшуюся прямок ним парочку. Климентьев в общем бомжом не выглядел, но и на респектабельногомена не походил ничуточки. Грязноватые джинсы, несвежая футболка, небрит,взлохмачен, алкогольный запашок наличествует, да и движения чуточкупьяноватые — крепенько пьющий обитатель одной из окрестных «хрущевок»,ханыга без особенных запросов и потребностей, тут таких навалом.

Людочка (кинолог из местного управления) своему спутникусоответствовала вполне: вульгарнейшего облика девица, одетая в дешевыекитайские тряпки, тоже классическая шалава из местных, таких окрест пруд пруди.Тоже поддатая, конечно, издали видно.

Один Тимурчик, черно-серый спаниель, выглядел, можно сказать,респектабельно: самый обычный песик, бодро трюхающий на поводке метрах в двухвпереди хозяйки. Вид у него был самый безмятежный, он не кидался в стороны, невыглядел озабоченным — ну конечно, там, где он сейчас шел, не имелось иследа той поганой субстанции, которую Тимурчик был обучен находить мастерски.

— Ну, явился! — рявкнул Антон. — За смертьютебя посылать!

Ответив ласковой матерной фразой — ничего личного, мыматом не ругаемся, мы на нем разговариваем! — Климентьев извлек изпластикового пакета литровую бутыль водяры, гордо продемонстрировал, чутьпошатываясь и громко объясняя, что он настоящий мужик и друзей не кидает, зачем послали, то и принес. Людочка глупо хихикала и визгливо вставляла реплики,сводившиеся в основном к тому, что она девушка порядочная и другу Лехе готовадать всегда, хоть прямо здесь, а вот остальным ничего не светит, пусть ненадеются, она им не бичовка вокзальная.

Короче, как ни приглядывайся, как ни прислушивайся, обычнаякартинка здешнего быта, к базарным работягам сплошь и рядом подваливаютдрузья-подружки, владельцы на это сквозь пальцы смотрят, лишь бы не сперлиничего и не подпалили по пьяни.

В кармане у Антона тихо пискнул мобильник —дешевенький, простенький, какой же еще подобному субъекту полагается? На негосвалилась совершенно нейтральная эсэмэска, гласившая: «Васька третий день непоявляется».

Антон ответил вовсе уж примитивно — выведенным из«Черновиков» кратким сообщением с одной-единственной буквой «О». Все шло поплану: вокруг базара на случай определенного поворота событий уже сомкнулоськольцо групп обеспечения, и ни одна из них внимания к себе не привлекала, дажете, что торчали на самом виду — поскольку даже самый зоркий глаз хренопознает группу обеспечения…

Из мясного павильона показался Гурам с куском вырезки впластиковом пакете, вальяжно прошествовал мимо, покосился на бутылочку, нопромолчал, главное внимание уделив Людочкиным «нижним девяноста», обтянутыммини-юбкой. Кинул через плечо:

— На виду не жрите, уроды, базар позорите.

Еще раз с несомненным интересом обозрел Людочкиныдостоинства, но все же прошел мимо, не сделав попытки завязать знакомство:эстет, мать его, привык пользовать девок почище.

Он еще не успел отойти, как Тимурчик, глядя вслед, чутковтянул влажным носом воздух, насыщенный ароматами фруктов, и замер с такимвидом, словно услышал некий отзвук. Кеша припомнил, что в Средней Азии естькакое-то короткое и емкое слово, означающее звук, раздавшийся очень далеко, насамом пределе слышимости, даже не сам звук, а тень его, отзвук, полумираж.Самого слова он не помнил, но точно знал, что оно есть. Вот так и Тимурчик…Интересно, да?

Гурам скрылся в кирпичном зданьице кафе, в это время ужезакрытом для обычных посетителей и переключившемся на обслуживание своих:шашлык-машлык ладить пошел, сейчас культурно отдыхать возьмется, винишкооткупорит, а там и девок вызвонит, ну вот и ладушки… Из его персональнойкомнатушки, вообще-то, видна дверь склада, но тут уж ничего не поделаешь.

— Пошли? — предложил Климентьев, любовно баюкаябутылку в руках.

Они всей компанией, с натягивающим поводок Тимурчикомдвинулись в том направлении, где меж павильонами и оградой рынка протянуласьширокая полоса неухоженной земли, заросшая высокой травой с дюжиной чахлыхтополей. Именно там и располагался здешний бичевской ресторанчик поднеофициальным названием «Целина» (официального, конечно, не имелось вовсе).

Все было сыграно безупречно и непринужденно. Когда ониоказались возле склада — одна половинка железной двустворчатой двериприоткрыта, на ночь склад никогда не запирали, потому что груженые машины моглиобъявиться и ночью, — Людочка просто-напросто выпустила поводок, иТимурчик проворно почесал внутрь. Кеша с Антоном нырнули за ним, а Людочка сКлиментьевым остались на подстраховке, завязав у дверей громкую беседу типалегкой ссоры.