Шаг в бездну - Наталья Александрова

– А могла она к Володе Тихонову приходить?

– К Володе-то? Могла, конечно. Только он парень тихийбыл, скромный, одет плохо, машины нету. А девица-то – красотка, из себя видная,одета модно, пальто у нее было дорогое светлое, я помню.

– Про пальто мы выясним, а как бы нам поподробнеенасчет Володи?

– А это надо к Липе идти.

– Кто ж такая Липа?

– Олимпиада Гавриловна, подруга моя. Как раз она сВолодей на одной площадке живет, то есть жила. Она зимой совсем из дому невыходит, а летом и осенью на лавочке мы с ней часто сидим. Пойдемте, я васотведу, а то она незнакомому человеку дверь не откроет.

Они подхватили песика и пошли домой. Опасения опера, чтоЛипа окажется в маразме, не подтвердились. И даже ноги у нее оказались впорядке, просто от мороза на улице сердце заходилось, поэтому приходилось всехолода торчать в четырех стенах. Девушку Олимпиада Гавриловна опозналанемедленно. Да, приходила к Володе, дверь открывала своим ключом, но с Володейвместе ее никто не видел.

– А с кем видели?

– А вот ни с кем. То есть кто-то с ней был в квартире,разговор я слышала, голос мужской, сами знаете, какие в этих квартирах стенки.А Володя-то все один да один. Вечером тишина у него, не видно, не слышно. Матьего, когда умирала, меня просила: Олимпиада Гавриловна, приглядите за ним, а явот… – Старушка пригорюнилась.

– А вот скажите, могла девушка эта с кем-то другим уВолоди встречаться? Может быть, после нее он приходил?

– Могла, конечно, но я не видела, глазка-то нет надвери, а на лестницу по каждому шороху выскакивать тоже ведь не будешь.

– Что ж вы, Олимпиада Гавриловна, глазок-то несделали, – огорчился опер.

Да, вот нашли доказательства, что Марина Киселева у Володибывала, а как это все с Рубцовым связать, пока неясно. Он походил по комнате,какая-то слабая мысль забрезжила в мозгу.

– Олимпиада Гавриловна, вот у вас с Володей окна наодну сторону выходят, а там через детскую площадку другой дом, так вечером втех окнах вы что-нибудь видите?

– Если без занавесок, то видно, конечно, людей.

Тут вступила хозяйка собачки, ей тоже хотелось помочьсимпатичному оперу, а то он как-то переключился на Липу, а на нее совершенно необращал внимания.

– Если будете по квартирам ходить, то вам никто непоможет, во-первых, людям некогда по чужим окнам вечерами смотреть, своих делдостаточно, а во-вторых, если кто и смотрит, ни за что не признается. А вот уменя в том доме приятельница живет, пекинес у нее, так она говорила, что естьтам мужчина, сам довольно молодой, но инвалид, ноги у него не ходят. Он целыйдень дома сидит и в окно смотрит, только на какую сторону у него окна, я незнаю.

– А как бы эту вашу приятельницу с пекинесом отыскать?

– А чего ее искать? Сейчас позвоню ей по телефону и всевыясню.

Старушка подошла к телефону и набрала номер по памяти – авсе жалуются, что ничего не помнят! Через пять минут выяснился и номерквартиры, и как зовут инвалида. Мужчина был довольно молодой, пятидесяти ещенет, лет пять назад попал в автомобильную катастрофу, повредил позвоночник:сидеть может, а ходить уже нет. Жена с ним развелась, он теперь живет состаршей сестрой, та его опекает, но днем она на работе, так что приходить можнотолько вечером.

С чувством простившись с бабулями, дождавшись вечера,оперативник позвонил в нужную квартиру. Его не хотели пускать, долго держали задверью, пока не изучили его документы от корки до корки, потом позвали соседейпо площадке, чтобы все на него поглядели и запомнили на всякий случай, и толькотогда пустили в квартиру. С хозяйкой говорить было особенно не о чем, онаничего не видела, днем на работе, вечером по хозяйству, о чем она и непреминула сообщить, строго глядя оперу в глаза и намекая на его скорый уход.Однако молодой человек сделал вид, что не понял ее намеков и продолжал стоять вприхожей.

– О чем же вы еще хотели поговорить?

– Если не возражаете, я хотел бы поговорить с вашимбратом.

– Ну, не знаю… Брат – инвалид, его нельзя волновать.

– Вы понимаете, погибла девушка, проводитсярасследование. Показания вашего брата могли бы очень помочь следствию.

– Ну, ладно… Сергей, это к тебе!

Из соседней комнаты выехал в инвалидной коляске худощавыймужчина средних лет. Оперативник представился, снова показал свои документы.Инвалид назвался Сергеем Юрьевичем.

– Чем же я моту вам помочь? Вы ведь понимаете, я никудане выхожу, ничего не знаю…

– Конечно, конечно. Но именно поэтому я к вам иобратился. Вы все время дома и, может быть, иногда смотрите в окно… Вот,видите, дом напротив вашего, можно сказать, окна в окна. Может быть, ну чистослучайно, вы что-нибудь видели в этих окнах, что-нибудь заметили? Конкретноменя интересует вон та квартира на третьем этаже…

– Я, молодой человек, в чужие окна не подглядываю, я нетак воспитан. За кого вы меня принимаете? – Сергей Юрьевич смотрел наоперативника с явной враждебностью. – Я не позволю вам возводить на менятакие инсинуации.

Опер покосился на его сестру. Она делала вид, что вытираетпыль, но при этом даже спина ее выражала, с одной стороны, безумноелюбопытство, а с другой – крайнее неодобрение.

– Наталья Юрьевна, простите за нахальство, а нельзя лиу вас попросить чайку?

– Ну, конечно, простите, что сразу не догадалась вампредложить. – И она удалилась на кухню.

Парень подошел вплотную к инвалидному креслу и склонился кСергею Юрьевичу.

– Сергей Юрьевич, произошло событие очень серьезное,совершено убийство. Убиты два человека – молодой мужчина из квартиры напротив идевушка, которая, возможно, в этой квартире бывала, – он достал фотографиюМарины и показал ее инвалиду, внимательно следя за выражением его лица. Увидевфотографию, Сергей Юрьевич вздрогнул.

– Ну же, Сергей Юрьевич! Только вы можете помочьследствию! Скажите, ведь вы видели ее, правда?

– Да, я ее видел… Красивая девушка, только я не хотелбы, чтобы сестра… Знаете, у нее тяжелый характер.

– Я понимаю вас, конечно. Вы только ее и видите, сглазу на глаз, изо дня в день…

– Да уж. Вам не понять… Вы не можете себе представить,что такое одиночество. С утра до вечера один, в этой квартире… Да, я сталнаблюдать за окнами соседей. Это все-таки какое-то развлечение. Вот, у меня ибинокль есть, – он достал большой армейский бинокль из ящика письменногостола, – не подумайте, пожалуйста, что я какой-то маньяк. Просто хотьчем-то хочется отвлечься от тоски, все-таки какое-то разнообразие, а не толькотелевизор.

– Я вас понимаю. Вот в этих окнах, о которых я вамговорил, здесь вы видели эту девушку?