Десерт для герцога - Наталья Шнейдер

– Зачем пить кипяток?

– Когда кончился эль, хмельное неуместно, а вода небезопасна.

В нашем колодце я была уверена – водная жила шла довольно глубоко, отец Евы нанимал мага, чтобы притянул ее, и все равно копать пришлось изрядно. Отхожее место находилось в дальнем от колодца углу огорода и ниже по склону, так что даже если его и заливали дожди, стоки едва ли могли загрязнить воду. Но из деревенского колодца и тем более в городе я бы и вовсе не рискнула попробовать хоть пару глотков без кипячения. Не просто же так здесь пили эль, пиво или вино, но не воду.

– Небезопасна? – переспросил Эгберд.

Я напрягла память. В эти времена о микробах и представления не было, но как же называлась зараза? Вспомнила!

– Миазмы от нечистот и мертвых тел могут попасть в воду, разнося болезни, – пояснила я, и поспешно добавила: – Я слышала это от одной знахарки. Если воду прокипятить, миазмы уйдут.

Под взглядом четырех пар глаз едва удалось удержать невозмутимое лицо. Вот сейчас как объявят меня ведьмой, да как… Хотя если я не путаю время, ведьм на костры потащат позже, сейчас больше ереси актуальны, а обсуждать богословские вопросы я точно не стану.

Юбер заправил за ухо седую прядь, подчерпнув ложкой каплю меда, отправил ее в рот, тут же пригубив из кружки.

– Да, сладкий в самом деле лучше. – Он задумчиво добавил: – Может, и про воду правда. Помните, лазутчики лягушатников продырявили бочки с вином и сбросили в колодец падаль? Половина лагеря… – Он осекся. – Простите, это неподходящая тема для обсуждения при леди.

Лягушатники? Сколько я помнила, Столетняя война между Англией и Францией закончилась в середине пятнадцатого века. Значит, до открытия Америки еще лет пятьдесят… если в этом мире события развивались так же, как в нашем. Получается, о картошке, тыкве, сладком перце, кабачках и много чем еще можно и не мечтать. Жаль…

– Болезни живота – действительно неподходящая тема для обсуждения за столом, – улыбнулась я. – Но кипячение воды как раз и должно избавлять от подобных проблем, а травяной отвар пить приятней, чем кипяток.

Эгберд снова помолчал.

– Мне стоит обдумать все это. Погоди, – окликнул он меня, когда я отошла, чтобы вернуться за свой стол. – Что кладут в этот… чай?

– Кипрей, душица, чабрец, – начала перечислять я. – Листья земляники, смородины, вишни… Да много чего. Думаю, любая деревенская знахарка подскажет вам негорькие и неядовитые травы, которые можно высушить и залить кипятком.

Эгберд благодарно кивнул, и я порадовалась, что он не спросил, какие травы я заварила в этот раз. Пришлось бы опять ссылаться на семейную тайну – раскрывать все секреты мне вовсе не хотелось. К тому же – людям, которые тоже наверняка не были откровенны со мной до конца.

Доев, Фил ушел в лес, девочки отправились в деревню за сливками и мягким сыром, а еще поспрашивать, не продаст ли кто по дешевке прогорклый жир. Переводить доброкачественные продукты на свечи все-таки было жаль. С ними ушел Годфри, причем не стал спрашивать, нужно ли сопровождение. Услышал, куда девочки собираются, сказал, что присмотрит за ними, причем таким тоном, что возражать не хотелось. Наверное, это было правильно. Мало ли, что наплел людям разобиженный Генри или сам надумал… Еве бы в голову не пришло, что кто-то решит ее изнасиловать, чтобы не смогла отказать жениху, а вот поди ж ты. Лучше и младшим без сопровождения в деревню не ходить.

Оказывается, пока я в лесочке отмахивалась от кавалеров, Фил расширил загон для кроликов, чтобы кормились на траве сами, как куры. Обычно это делали раньше, едва устанавливалось тепло, но в этом году все пошло кувырком. А еще он наметил колышками углы площадки под будущий компост, как я и просила. Вот и отлично, помои с посуды туда и пойдут.

Разобравшись с посудой, я протерла столы. Заменила уже порядком стоптанное сено на полу, отправив использованное на подстилку в курятник. Вытащила из бочки в погребе кусок солонины, тщательно осмотрев и обнюхав, замочила в колодезной воде. Нужно не забыть в течение дня сменить воду несколько раз.

Так, что теперь? Разобрать травы, То, что в готовку, промыть, остальное, будущий чай, – рассортировать и вынести в холстине сушиться, пристроив в тени.

Закончив с неотложными делами, я снова развела во дворе костер, подвесила котел повыше, чтобы оставшиеся свечи неторопливо перетапливались вместе со щелоком, и пошла к морю, откуда слышались голоса наемников.

Я не скрывалась, но и не топала, однако Эгберд словно услышал мои шаги, обернувшись, когда я оказалась метрах в трех от него. Невесть где раздобыв корзину, наполненную глиной, командир наемников собственноручно обмазывал выстроенный неподалеку от тропы плетень. Чуть ниже, у очередного извива тропы, Юбер переплетал прутьями вбитые в землю колья.

– Щит, – пояснил Эгберд, предплечьем убирая волосы со лба. – Огонь удержит уже сейчас, воздух и воду рассеет после того, как я нанесу на глину защитные руны. Не абсолютная защита, конечно, но лучше, чем ничего.

– Вы словно собрались выдерживать настоящую осаду. – Я покачала плетень – колья оказались вбиты в землю на совесть, даже не шелохнулись, и среди переплетения веток я отчетливо увидела магические нити.

– Нет, настоящую осаду этим не сдержать. Но я надеюсь, что Гильему достанет ума сообразить, что к чему, когда корабль подойдет сюда. Не стоят трое детей и одна совсем юная девушка того, чтобы терять людей. И без того двоих убили за браконьерство.

– Если он оставил двух магов приглядывать за мной, значит, на корабле найдутся еще. И деньги могут стоить того, чтобы рискнуть людьми. Хотя, возможно, это лишь для меня гигантская сумма.

Эгберд покачал головой.

– Нет, это действительно хорошие деньги, и они в самом деле могли бы стоить риска – при уверенности, что они у тебя есть. Но тогда ты бы расплатилась сразу, так ведь?

– Да. Жизнь дороже любых денег. – Пожалуй, не стоит ходить вокруг да около. – И раз уж мы заговорили о них – кто платит вам на самом деле?

Эгберд смерил меня задумчивым взглядом, не торопясь отвечать. Я не стала отводить глаз – в конце концов, нет ничего зазорного в желании знать правду.

– Вы попросили четыре пенса в день, но я слышала, что маги-воины просят от двенадцати. И «от» обычно означает «намного больше». Кто-то ведь компенсирует вам разницу, верно?

– Может, слухи оказались преувеличены?

– Может, – не стала спорить я. – Я действительно плохо разбираюсь в таких вещах. В деревенской таверне можно расплатиться за выпивку и еду