Наш грешный мир - Ольга Володарская

Водрузив пакеты на стол, она пошла в гардеробную, чтобы переодеться в домашнее. А когда вернулась в кухню, кошаки уже вовсю орудовали сами. Привлеченные запахами, они забрались на стол и совали узкие морды в пакеты.

– Брысь, – прикрикнула на питомцев Аня. Но те только ушами повели. Пришлось обоих скидывать, рискуя получить царапины.

Убрав ненужные сейчас продукты в холодильник, Аня приступила к приготовлению ужина. Поскольку второе будет сытным, она задумала легкий томатный супчик и простой салат из овощей. А чтобы кошаки не мешали, дала каждому зверю по семь сердечек. Авось свои быстро слопал. Юнона же кушала медленно, поскольку пищу подцепляла лапой. Нанизывала на коготки и отправляла в пасть. Брат смотрел завистливо, но покуситься на ее порцию не смел. Юнона Авосю спуску не давала. В их паре верховодила она.

Аня первым делом взялась за суп. Он готовился быстро, но долго охлаждался. Перед тем как загрузить помидоры в блендер, она порезала их на четыре части. Последний томат, как назло, оказался таким спелым, что брызнул соком. Несколько капель попало на футболку, заляпав ее не только жидкостью, но и семечками. Аня решила переодеться после того, как все приготовит, за что чуть позже и поплатилась…

Прошло минут двадцать. Суп сварился, сердечки были отправлены в кастрюлю и поставлены на огонь. Аня резала овощи для салата, когда в дверь позвонили. Она решила, что отец забыл ключ. Кошки тоже ждали Сергея, поэтому бросились в прихожую вместе с хозяйкой. Распахнув дверь, Аня еле сдержала возглас удивления. За порогом стоял не Сергей Отрадов, а человек, которого она надеялась никогда больше не встречать…

Ефросинья Новицкая.

Она же Ева Шаховская.

Соперница.

Вместе с ней консьерж. В их доме эту функцию выполняли не пожилые ворчливые тетушки, а люди с военной подготовкой и лицензией на ношение оружия.

– Анна Сергеевна, здравствуйте, – поприветствовал он хозяйку квартиры. – К вам гости.

– Обычно вы сообщаете мне о них по домофону, – проговорила Аня. – А тут решили сопроводить до квартиры?

– Не сердись на него, – защебетала Ева. – Юрик мой поклонник.

Юрик, значит? А меж тем дяде было уже за пятьдесят. И он ветеран двух чеченских кампаний.

– Мне так жаль, что вы перестали выступать, – вздохнул тот. – Может, вернетесь еще на сцену?

– Если бы я знала, что у меня есть такие фанаты, как ты, давно бы сделала это! – Ева потрепала Юрика по щетинистой щеке и спросила у Ани: – Я могу войти?

Та посторонилась. Чуть вспотевшая, босая, одетая в домашние бриджи и заляпанную футболку, она представляла жалкое зрелище, как ей самой казалось. В отличие от визитерши. Ева Шаховская выглядела роскошно. Одета элегантно и сдержанно, а не как раньше – кричаще сексуально. Причесана тоже скромно. Накрашена по минимуму: на ресницах тушь, на губах розовый блеск.

Постарела, отметила Аня. Но не подурнела. На ее взгляд, стала даже привлекательнее. Но выглядит на свой возраст. Сколько ей? Сорок один? Или больше?

А Аня по-прежнему казалась молоденькой девочкой. Даже после рождения двойни никто не давал ей больше двадцати семи. Хотя ей уже исполнилось тридцать четыре.

– Дома никого? – поинтересовалась Ева, оглядевшись.

– Кто тебе нужен? – вопросом на вопрос ответила Аня.

– Ты.

– Не мой муж?

– О, давно нет, – коротко рассмеялась та. – Предложишь гостье какой-нибудь напиток?

– Чем угостить?

– Чаем.

Аня пригласила Еву в кухню.

Сначала была мысль провести кузину в гостиную. А самой сбегать и переодеться в чистое. Но потом Аня решила: нечего бисер перед свиньями метать. Да, если бы Ева явилась на полчаса раньше, было бы лучше. Аня тогда была стильно одета, накрашена, обута, в конце концов. На каблуках она лишь немного ниже Евы. Без них – дышала ей в пупок. Но это ее дом и ее правила, и незваной гостье придется принять их или уйти.

Поэтому, перед тем как провести Еву в кухню, твердо сказала:

– У нас принято разуваться, – и достала тапочки.

Ева скинула изящные бежевые лодочки на высоком каблуке. Естественно, с красной подошвой. Кому, как не ей, носить «Лабутены».

– Этого не надо, – отмахнулась она от тапок и пошлепала по паркету босиком. Ступни у нее оказались идеальными. Не скажешь, что постоянно на каблуках ходит: ни деформации, ни шишек.

– Как ты узнала, где меня найти? – спросила Аня, схватив фартук и повязывая на себя. Хоть как-то закроет пятно на футболке.

– Ты оформляла сады нескольким моим рублевским подружкам. А твой муж отстаивал их юридические интересы. Это было легко.

Она уселась на высокий крутящийся табурет у барной стойки. Поставила локти на столешницу, лицо опустила на сжатые кулаки и принялась рассматривать Аню. Делала это открыто. Можно даже сказать, демонстративно. Хотела смутить. Но Аня смогла сохранить невозмутимость. Включив чайник, она вернулась к нарезке овощей.

Ева была не только соперницей. Еще и той, для кого Аня оставалась рванью из коммуналки. Иначе, как чмошницей, сестрица ее не называла. Все встречи двух внучек Элеоноры Георгиевны заканчивались скандалом. И Ева такими помоями обливала Аню, что та потом неделями отмывалась.

Сейчас же она вела себя прилично. И это настораживало больше.

– Какой чай заварить? – поинтересовалась Аня, когда вода закипела.

– Черный.

– У нас много сортов. Выбери сама. – Она достала с полки деревянную шкатулку с настоящей коллекцией разнообразных чаев. Набор этот стоил дорого и был куплен специально для гостей. Сами Моисеевы пили обычный «Ахмад», заваривая его в ситечках.

Ева пробежала пальчиками по мини-упаковкам, вынула из коробки одну из них. Аня налила кипяток в чашку, которую поставила перед гостьей.

– Мне, наверное, нужно для начала извиниться, – проговорила Ева, поболтав пакетиком в кипятке.

– За что?

– За все. Я вела себя с тобой как настоящая сука.

– Только со мной? – усмехнулась Аня. Она чувствовала себя все более уверенной. Бесспорно, она не так красива и сексуальна, как Ева. У нее нет ни стиля, ни грации. Она не звезда. Но сейчас Аня готовит ужин любимому папочке. У нее муж и двое детей. А Ева одна-одинешенька. Да, у нее куча поклонников и жив отец, но всем им нет до нее никакого дела. Даже Батыр, парень, рассмотревший в этой суке нечто хорошее, бросил ее. Об этом Аня узнала, подслушав сплетни тех самых рублевских подружек.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Если об оскорблениях, которыми ты меня осыпала, то это дела давно минувших дней.

– Я мужа у тебя увести пыталась, – напомнила Ева.

– Но не увела же, – беспечно пожала плечами Аня. Как будто ее это совершенно не трогало. – Мой муж – лакомый кусочек. На него рот кто только не разевает.