Выбор наследника - Галина Львовна Романова

Фрозинтар тихо покачал головой. Ждать он не мог.

— Куда н-надо доставить… заказ?

— К Пронитсу.

— А… что это? — Такое название наемник слышал в первый раз и был абсолютно уверен, что сие место находится за пределами Эвларии.

— Не что, а кто, — усмехнулся старый шаман. — Один маг. Мой… э-э… заказчик. Я часто поставлял ему эльфов. Раньше.

Что-то в его тоне Фрозинтару не понравилось, но переспрашивать он не стал.

— И г-где живет этот ваш… заказчик? — поинтересовался спокойно.

— Недалеко, — ответил Гротх и не спеша встал. — Приходите в лабиринт, оба. Там тебе все объяснят.

В стене открылась выдвижная панель, за которой начинался один из тайных ходов, связывающих «Кишку змеи» с криминальным миром Эвлара. Хитрость заключалась в том, что открыть его можно было лишь изнутри. Сопровождавший шамана молодой орк посторонился, пропуская одного из главарей преступного мира вперед.

— А д-деньги? — Фрозинтар указал взглядом на кошелек с паннорскими «подковами».

— На дорожные расходы, — не оборачиваясь, буркнул орк, и панель закрылась.

Упершись затылком в стену, наемник несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прислушиваясь к свисту и хрипу воздуха в легких. Он не первый год знал старика Гротха и помнил, что тот обожает интриги и многоходовые комбинации. Например, по всем углам шептались, что это сам старина Гротх как-то спровоцировал Черную ночь, — ведь магри, якобы убивший мага Годерака, работал на него. И сам Годерак буквально за несколько дней до смерти сделал у шамана какой-то заказ. Подробности никто не знал, а кто знал, тот давно на том свете делился знаниями со Стражами Черты[13], но это не мешало народу выдвигать одну версию за другой.

Косвенные доказательства того, что старина Гротх опять проворачивает какую-то сложную интригу, он получил еще по дороге к гостинице, где оставил Карадора. Нет, по правилам безопасности «объект» не следует выпускать из поля зрения ни на минуту, но наемник так от него устал, что радовался малейшей возможности побыть одному. Оказывается, одиночество — это не так уж и плохо, особенно когда альтернативой является общение с неугомонным эльфом, которого проще убить, чем перевоспитать!

«Жаль, что его нельзя убить несколько раз! — размышлял наемник, вышагивая по улицам Эвлара. — Выколоть глаза, отрезать язык, содрать кожу, выпустить кишки и намотать их на колючки… Оторвать руки и ноги и поменять их местами… Он же окочурится задолго до конца «списка»… Нет, надо что-то придумать…»

Но думалось как-то без огонька, по привычке и без прежней кровожадности первых дней. О, Покровители! Неужели он начал привыкать к этому идиоту? Нет, этого нельзя допустить! Нельзя привязываться к «объекту», чего бы это ни стоило! Надо было прикончить его сразу, в подземельях Ветхого города, а не тащить за собой через полстраны! Захотел усложнить слишком простое задание? Вот и получи теперь проблему!

Фрозинтар остановился, приподнимая полумаску, чтобы потереть в раздумье лоб, и только тут почувствовал слежку. Трудно было понять, откуда взялось это ощущение пристального взгляда в затылок. Но в том, что за ним кто-то идет от самой «Кишки», сомнений не оставалось.

Проверять, кто и зачем следит за его перемещениями, не было времени и сил — гостиница, где он оставил Карадора, находилась поблизости. Наемник не стал рисковать и надолго выпускать этого ненормального из поля зрения и сейчас стоял практически у самых дверей.

В полутемном холле за стойкой скучал вышибала — вторая половина первого этажа была занята под трактир, где перекусывали постояльцы и откуда регулярно выставляли посторонних. Увидев входящего Фрозинтара, он встрепенулся:

— Эй, господин! Вам письмо!

— Что? — нахмурился тот. Недоброе предчувствие шевельнулось в груди…

— Приказано отдать!

В руки лег свернутый в несколько раз листок, на котором было нацарапано: «Отдать эльфу в полумаске». Во всем мире только одному существу пришло бы в голову именовать его так…

«Извини, ушел поискать себе еду. Ты меня совсем не кормишь! Твой Карадор».

Эхо его мата еще не стихло в холле, а наемник уже несся по улице. Попутно он сбил с ног какого-то темного альфара, но даже не обернулся.

Карадор шел по улице и грыз яблоко. Сочный спелый плод буквально сам упал ему в руку, когда он проходил мимо тележки, груженной фруктами. Можно было взять и больше, но в другой горсти у эльфа были тыквенные семечки, взятые у какой-то торговки «на пробу». Грызя яблоко и закусывая его семечками, эльф вертел головой по сторонам. Еще бы сигару где-нибудь добыть — и жизнь вовсе станет прекрасной! Нет, правильно он решил стать искателем приключений! С чего бы начать?

Вопреки мнению, сложившемуся о нем у Фрозинтара, Карадор не был законченным дураком и на площадь, где они повстречали «добрую» торговку пирожками, соваться не стал. Все равно он там уже был, значит, надо поискать приключений в другом месте. «Я же ненадолго, — уговаривал он себя, — только туда и обратно! Никто ничего не заметит…»

На этой площади было также многолюдно, несмотря на то что часть торговцев, распродав товар, разошлась по домам. Здесь на дощатом помосте выступали бродячие артисты — мальчик-подросток ходил по веревке, две девушки-близняшки кувыркались и с завязанными глазами метали друг в друга ножи, кто-то торопливо переодевался для нового номера, скрывшись за занавеской, а на краю помоста сидел менестрель и аккомпанировал артистам на гитаре.

На лютне каждый уважающий себя эльф мог сыграть хотя бы три аккорда — это входило в обязательную программу образования для детей знатных Домов, — а вот что касается гитары… Это был чисто человеческий инструмент, и Карадор стал заинтересованно проталкиваться сквозь толпу, чтобы посмотреть поближе.

— Э, маладой-краси-ивый! — нараспев воскликнула какая-то бойкая девица, в роду которой, судя по оттенку смуглой кожи и разрезу зеленых глаз, были орки. — Куда спешишь? Зайди ко мне, дарагой!

Девица была довольно хороша собой, и эльф, который уже три недели как не видел близко ни одной женщины, — та девчонка, Тариель, была последней! — невольно заинтересовался.

— А зачем? — полюбопытствовал он, пытаясь под обильными украшениями разглядеть пышную грудь девицы.

— Пойдем, пойдем. — Смуглянка уже вцепилась ему в руку всеми десятью пальцами и тянула за собой. — Всю правду расскажу, ничего не утаю! Пойдем!

— Эй, парень! — пытался остановить его какой-то подвыпивший детина. — И ты ей поверишь? Наврет с три короба, да без медяка оставит!.. Не ходи за нею! Мне вот напророчила, что я на королевской дочке женюсь! Смехота и бред!