Город еретиков - Федерико Андахази

Когда художник закончил свою работу, он расстелил полотнище во всю ширь и убедился, что две фигуры — вид спереди и вид со спины — соединяются сверху, над головой. Наконец чудо свершилось.

Труа, 1349 год

Для Жоффруа де Шарни Священная Плащаница Господа Нашего Иисуса Христа была подлинным чудом. Он безупречно справился с задачей, возложенной на него Богом. Теперь оставалось лишь построить церковь, в которой будет храниться самая почитаемая святыня — и не только для христианского мира: теперь все народы должны будут склониться перед очевидным доказательством Христова Воскресения. Итак, герцог попросил формальную аудиенцию у архиепископа города Труа, чтобы показать ему Священную Плащаницу и наконец-то получить благословение на постройку церкви в ее честь. Анри де Пуатье, которому уже смертельно надоели визиты герцога, отказал ему в аудиенции, однако дворянин проявил редкостную настойчивость и в конце концов, чтобы раз и навсегда избавиться от этой докуки, епископ согласился его принять.

Жоффруа де Шарни явился на аудиенцию в сопровождении почетного эскорта двух офицеров и даже нотариуса — словно речь шла о визите государя для заключения мирного договора. Во главе процессии шествовали двое мужчин в пурпурных облачениях, они несли сундук, внутри которого лежала свернутая реликвия. Анри де Пуатье нисколько не заробел, как того бы хотелось герцогу, — наоборот, увидев подобную демонстрацию силы, он чуть было не объявил встречу законченной еще до ее начала И он был совсем уж не расположен терпеть у себя во дворце присутствие нотариуса, как будто бы его слова предстояло оценивать человеку чужому и, мало того, состоящему на службе у его посетителя. Анри де Пуатье, изобразив на своем лице бесконечное терпение, постановил, что аудиенция состоится только в том случае, если герцог отправит всю эту компанию расфуфыренных шутов обратно. Жоффруа де Шарни был вынужден входить в епископский дворец без всякого сопровождения и в одиночку тащить увесистый сундук, в котором хранилось его сокровище.

Когда они оказались наедине, герцог не стал сразу открывать сундук, но, желая возбудить в его преосвященстве любопытство и заинтересованность, вытащил из складок одежды маленькую Библию и принялся зачитывать те фрагменты Евангелий, в которых рассказывалось, как Иосиф из Аримафеи обернул саваном тело Иисуса. Однако епископ, разумеется знавший Писание наизусть, попросил герцога немедленно приступить к сути дела.

— Я вернул человечеству Священную Плащаницу Господа Нашего Иисуса Христа, — без дальнейших предисловий возвестил Жоффруа де Шарни дрожащим от волнения голосом.

Епископ был ошеломлен. Он раздумывал, стоит ли вышвырнуть своего собеседника из дворца силой или же позволить ему продолжать, чтобы определить, насколько далеко тот способен зайти. Герцог пустился в долгие разглагольствования, давая понять, что добыл плащаницу якобы во время своего пребывания в Святой Земле, где находился в составе войска тамплиеров; он говорил, пока совершенно не погряз в море бессвязных слов и идей, и в конце концов решился открыть сундук.

Анри де Пуатье изумленно взирал, как герцог расстилает Священную Плащаницу на широком полу дворцовой залы. Жоффруа де Шарни разглядел удивление, отразившееся на лице епископа, когда он увидел перед собой изображение Христа, запечатленное в тот самый момент, когда происходило Его Воскресение. Священник ходил по периметру полотна, стараясь не упустить ни одной детали. Он почти что решился дара речи.

— Поразительно, — прошептал епископ себе под нос.

И тогда герцог решил, что наступил подходящий момент, чтобы получить от Анри де Пуатье письменное разрешение на постройку церкви, куда могли бы стекаться для поклонения святыне пилигримы со всего света. Дворянин протянул епископу документ на подпись. Однако священник, как оказалось, еще не закончил свою мысль.

Поразительно… — процедил Анри де Пуатье сквозь зубы и наконец-то добавил: — Это самое грандиозное мошенничество, которое только видели мои глаза.

Не успели отзвучать эти слова, а епископ уже командовал своей страже немедленно вышвырнуть мошенника из дворца, а самому герцогу он поклялся выяснить обстоятельства подлога вплоть до мельчайших деталей.

— Этим дело не кончится, — бормотал герцог, волоча вниз по улице сундук со Священной Плащаницей, — этим дело не кончится.

Авиньон, Франция, 1349 год

Жоффруа де Шарни, сопровождаемый своей хромотой, своим безумием, своей супругой и своей Священной Плащаницей, достиг папской резиденции в Авиньоне. В отличие от того, как было в Риме, этот новый папский город не мог похвастаться ни царственным величием, ни мистическим духом, исходившим от краеугольного камня апостола Петра. Атмосфера в Авиньоне была скорее бюрократической, нежели духовной, и в воздухе можно было распознать даже аромат денег. И чем дальше продвигались путешественники по улицам этого города, тем яснее понимали, почему его называют Городом греха. Жена Жоффруа де Шарни, Жанна де Вержи, пришла в восторг; она пыталась убедить супруга, что все эти обстоятельства, бесспорно, играют ему на руку. Однако рассудок герцога уже значительно помутился: он пребывал в убеждении, что то самое полотнище, которое он собственноручно купил в Венеции, когда-то действительно покрывало тело Христа. Как бы то ни было, герцог искренне недоумевал, почему же ему сразу не пришло в голову встретиться с Папой, Климентом Шестым. Его Святейшество незамедлительно удостоил его аудиенции и пришел в восторг от Священной Плащаницы. Папа был настолько вдохновлен, что попросил герцога поскорее спрятать реликвию, дабы не подвергать ее опасности; потом они уселись и заговорили о делах. Идея строительства в Лирее соборной церкви, в которой будет выставлена Плащаница, показалась понтифику великолепной. Все это как нельзя лучше отвечало благородной цели сбора налогов. Предложение Жоффруа де Шарни показалось Папе настолько заманчивым, что он не просто выдал разрешение на постройку церкви, но и помог в получении кредита, чтобы герцог незамедлительно приступал к работам. В какие-то десять минут Папа Клемент Шестой собственной персоной обеспечил герцогу все, в чем жалкий епископ Анри де Пуатье отказывал ему в течение многих лет. Как только условия сделки были оговорены, Его Святейшество поднялся и наскоро простился с Жоффруа де Шарни — после того как последний распростерся на полу и попытался облобызать стопы верховного понтифика.

Радость герцога, шагавшего по улицам Авиньона, не знала пределов. Он только боялся, что вся эта встреча была лишь блаженным сном и что с минуты на минуту он проснется.

Лирей, 1353 год

Четыре года спустя строительство соборной церкви было завершено. Ей дали имя Святой Марии Лирейской, но все ее знали под названием часовни Священной Плащаницы. Жоффруа де Шарни распорядился возвести храм прямо над останками Кристины и Аурелио. Разумеется, он затеял это не из желания увековечить их память, а потому, что таким образом герцог получал гарантию, что мертвые тела, укрытые тоннами кирпича, никогда не будут обнаружены. Вопреки своей воле герцог воздвиг над их могилами величественный крест — тот, что венчал шпиль колокольни. Это была часовня простых очертаний, стоявшая посреди полей, поднимавшаяся над пахотными землями. На каждой из шести сторон центрального нефа находилось по узкому окну, так что часовню наполнял неяркий свет, слегка зеленоватый из-за окружавшей ее зелени полей. Двускатная крыша из красной черепицы завершала этот пасторально-буколический ансамбль. Однако изнутри церковь выглядела строго и величественно в соответствии со значительностью реликвии, которая в ней хранилась. На изготовление обоих ретабло[31]получил заказ сам Морис Кассель; любопытно, что оба они были выполнены в форме барельефов. Первое представляло сцену распятия, а на втором был запечатлен момент, когда тело Иисуса оборачивают плащаницей. Или, возможно, то было тело Аурелио. И действительно, сходство между Христом на ретабло и на плащанице было поразительное. В самом приметном месте церкви, над алтарем, помещалась Священная Плащаница Господа Нашего Иисуса Христа, вертикально свисавшая с потолка, точно штандарт. Для открытия прихода теперь не оставалось никаких препятствий. Как и было задумано, в роли священника должен был выступить сам Жоффруа де Шарни, желавший иметь возможность контролировать свое предприятие. И все-таки, когда все уже было подготовлено, исполнение главного желания герцога снова пришлось отсрочить из-за неожиданного обстоятельства: возобновились военные действия с Англией.