📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПсихологияСила мгновенных решений. Интуиция как навык - Малкольм Гладуэлл

Сила мгновенных решений. Интуиция как навык - Малкольм Гладуэлл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 55
Перейти на страницу:

Сначала Шон Кэрролл увидел Диалло и сказал остальным, сидящим в машине: «Что там делает этот парень?» Ответ был таким: Диалло дышит ночным воздухом. Но Кэрролл смерил его взглядом и в ту же секунду решил, что этот человек подозрителен. Это была ошибка номер один. Потом они подъехали к дому на машине, и Диалло не сдвинулся с места. Кэрролл позже сказал, что это его «потрясло». Разве не пугает человек, который не убегает при виде полиции? Диалло не собирался никого пугать – ему было любопытно. И это была ошибка номер два. Потом Кэрролл и Мэрфи приблизились к Диалло и увидели, как он слегка развернулся и потянулся к карману. В эту долю секунды они и решили, что он опасен. Но он опасен не был – он был в панике. Это была ошибка номер три. Как правило, нам нетрудно в мгновение ока определить, подозрителен человек или нет, встревожен он или любопытствует, а проще всего – боится он или угрожает. Каждый, кто идет по городской улице поздно ночью, производит такие оценки мгновенно. И все же по какой-то причине эта самая основная человеческая способность отказала в ту ночь офицерам полиции. Почему?

Подобные ошибки – не редкость. Все мы время от времени читаем мысли других людей неверно, что вызывает споры, ссоры, разногласия, недоразумения и обиды. И эти ошибки столь мимолетны и загадочны, что мы не знаем, как их следует понимать. Например, в течение недель и месяцев после гибели Диалло, когда этот случай попал в заголовки газет по всему миру, мнения людей разделились полярно. Одни утверждали, что это ужасный несчастный случай, неизбежный побочный продукт того, что офицеры полиции постоянно оказываются перед выбором между жизнью и смертью в ситуации недостатка информации. К такому мнению пришел суд присяжных по делу о смерти Диалло, и с Босса, Кэрролла, Макмеллона и Мэрфи были сняты обвинения в убийстве. С другой стороны, были люди, которые рассматривали случившееся как открытое проявление расизма и считали, что дело просто замяли. По всему Нью-Йорку прошли протесты и демонстрации. Диалло был объявлен жертвой. Уиллер-авеню была переименована в площадь Амаду Диалло. Брюс Спрингстин написал и исполнил в честь Амаду песню под названием 41 Shots («41 выстрел»), в которой хор пел: «Тебя могут убить только за то, что ты живешь в американской шкуре».

Во всем этом много пафоса, но нет объяснения. С одной стороны, нет свидетельств, что четыре офицера полиции, убившие Диалло, – злодеи, расисты или специально охотились за Диалло. С другой стороны, неверно будет назвать этот расстрел простым несчастным случаем, потому что это вовсе не случайный сбой в образцовой полицейской службе. Офицеры сделали целую серию фатально ошибочных суждений, начиная с того, что приняли человека, дышавшего свежим воздухом у дверей своего дома, за потенциального преступника.

Другими словами, расстрел Диалло попадает в серую зону, в промежуток между расчетом и случайностью. Ошибки при чтении чужих мыслей иногда заканчиваются и так. Однако эти ошибки не всегда столь очевидны и впечатляющи, как остальные неудачи быстрого познания. Они тонки, замысловаты и удивительно распространены, и то, что случилось на Уиллер-авеню, представляет собой яркий пример чтения мыслей – и порой возникающих при этом чудовищных ошибок.

2. Теория чтения мыслей

Многим из того, что мы знаем о чтении мыслей, мы обязаны двум замечательным ученым, наставнику и его ученику: Силвану Томкинсу и Полу Экману. Наставник – Силван Томкинс, родился в Филадельфии на пороге XX века, сын дантиста из России; низкорослый, толстый, с копной белых волос и в огромных очках в пластмассовой оправе. Томкинс преподавал психологию в Принстоне и Рутгерсе, написал книгу Affect, Imagery, Consciousness («Эмоции, образы, сознание»), четырехтомный труд, настолько насыщенный информацией, что его читатели разделились на тех, кто его понимал и считал гениальным, и тех, кто его не понимал и тоже считал гениальным. Силван Томкинс был легендарным оратором. К концу каждой вечеринки с коктейлями вокруг него неизменно собиралась восхищенная толпа. Кто-то говорил: «Еще вопрос!», и все оставались еще часа на полтора, а Томкинс рассуждал, скажем, о комиксах, телевизионной комедии, биологии, эмоциях, Канте, всеобщем увлечении модными диетами – и все это объединялось в одну длинную импровизацию.

В годы Великой депрессии, в разгар своей работы над докторской диссертацией в Гарварде, он работал судьей на скачках для одного из беговых синдикатов, причем столь успешно, что жил в роскошном особняке на манхэттенском Ист-Сайде. На ипподроме, где он часами следил за лошадьми в бинокль, его называли «профессором». «У него была система прогнозирования результатов забега. Он оценивал шансы скакуна исходя из того, какие лошади бежали по обе стороны от него, точнее, на основе их эмоциональных взаимоотношений», – вспоминает Экман. Если, например, жеребец проиграл кобыле в первом или втором забеге, а к воротам идет рядом с кобылой, его карьера кончена. (Или что-то в этом роде, досконально этого не знал никто.)

Силван Томкинс полагал, что на лицах (и даже на лошадиных мордах) отражаются признаки внутренних эмоций и мотивов. Рассказывали, что он мог зайти на почту, подойти к плакатам с фотографиями разыскиваемых и, всего лишь взглянув на них, сказать, какие преступления совершили скрывавшиеся люди. «Он смотрел шоу To Tell the Truth (“По правде говоря”) и всегда безошибочно определял, кто из участников лжет, – вспоминает его сын Марк. – Однажды он даже написал продюсеру, что все это слишком просто, и тот пригласил отца в Нью-Йорк, чтобы он все это объяснил за сценой». Вирджиния Демос, преподаватель психологии в Гарварде, вспоминает свои долгие беседы с Томкинсом во время Национального съезда Демократической партии в 1988 году. «Если звонили по телефону, он приглушал звук телевизора, но продолжал следить за дебатами политиков. Скажем, Джесси Джексон дискутировал с Майклом Дукакисом. Томкинс смотрел на их лица и делал прогнозы. Это впечатляло».

Пол Экман впервые встретился с Томкинсом в начале 1960-х годов. Пол был тогда молодым психологом, только что окончившим аспирантуру. Его очень интересовало чтение по лицам. Он пытался понять, существуют ли четкие правила, управляющие мимикой человека. Силван Томкинс полагал, что да, но большинство психологов утверждали, что нет. Согласно общепринятым представлениям того времени, выражение лица определяется общей культурой: мы управляем нашей мимикой в соответствии с приобретенными социальными навыками. Пол Экман не знал, какая из этих точек зрения верна, поэтому в поисках ответа отправился в Японию, Бразилию и Аргентину (даже посетил изолированные племена на Дальнем Востоке), взяв с собой фотографии мужчин и женщин с разными выражениями лиц. К его изумлению, в любой стране опрашиваемые совершенно одинаково толковали лица на фотографиях. Экман понял, что Томкинс прав.

Вскоре после этого Силван Томкинс посетил лабораторию Экмана в Сан-Франциско. Экман обнаружил десятки тысяч метров кинопленки, отснятой вирусологом Карлтоном Гайдусеком в отдаленных районах джунглей Папуа – Новой Гвинеи. Среди прочих были сняты люди племени саут-фор, миролюбивые и дружелюбные, и представители кукукуку, агрессивного и жестокого племени с гомосексуальным ритуалом – мальчиков доподросткового возраста принуждали ублажать взрослых мужчин-соплеменников. В течение шести месяцев Пол Экман и его помощник Уоллес Фризен отбирали кадры, вырезая лишние сцены и оставляя только крупные планы лиц, чтобы сравнить мимику представителей обеих групп.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 55
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?