Маги - Вера Крыжановская

– Скажи, Нарайяна, каким образом ты, со твоим умом и знанием великих тайн, так мало заботился о своем нравственном совершенствовании и сам осудил теперь себя на неподвижное состояние?

Лицо Нарайяны сразу омрачилось; со звонким, пронзительным смехом вскричал он:

– Уверен ли ты, что двигаться вперед такое уж большое счастье? Сомневаюсь. Я, видишь ли, слишком долго жил и от скуки много изучал и не столько для нравственного усовершенствования, сколько для того, чтобы научиться практически применять воспринятые законы. У меня бывали мрачные часы, во время которых я готов был сделать визит в недоступную твердыню самого неба, чтобы узнать, наконец, найдет ли хоть там себе покой несчастный, измученный и истерзанный огонек, который мы называем душой, и который создала самодержавная воля, не спрашивая его, желает ли он жить? Что делается за той огненной стеной, где царит полная победа над порабощенной материей, где все исполнено всякого совершенства, где кипит неисповедимая творческая сила, которая скрывает Того, Кто должен быть нашим владыкой? Кого мы называем Богом и Кто управляет нашими судьбами и нашими страданиями…

Взгляд Нарайяны пылал, а кулаки его яростно сжимались, когда он продолжил после короткого молчания:

– Да! Не раз у меня, объятого полным отчаянием, сомнением и ужасом этого круговорота восхождений и нисхождений, появлялось жгучее желание броситься на эту сияющую твердыню, силой ворваться туда и посмотреть, что там делается. Ни малейшего шума не доносится оттуда, не проявляется никакой видимой деятельности, и семь гениев, стоящих на страже вокруг этого таинственного центра вселенной, – немы.

Ты удивляешься, Супрамати, что я хочу остановиться на одном месте? Не думаешь ли ты, что восхождение – такое уж великое блаженство? Правда, хаос и буря борьбы и страданий, в которых бьется вначале разумная искра, стихают; но чем выше ты поднимаешься, тем более ширится вокруг тебя ужас, навевающий молчание. Учителя перестают направлять тебя, и ты вынужден руководиться добытым знанием. Необходимость толкает тебя вперед, а неумолимый закон притяжения влечет к тому таинственному центру, откуда ты вышел и куда должен погрузиться. С какой целью, какая участь и будущее тебя ждут, – этого никто не знает. И таким образом, болтаясь между невежеством протоплазмы и молчанием архангела, совершаем мы это славное восхождение, которого ты так жаждешь и которое пугает меня…

Затем, впадая снова в свой шутливый тон, Нарайяна прибавил:

– Но так как время еще терпит, то я предпочитаю приостановиться и насладиться некоторым отдыхом на какой-нибудь приятной станции, вроде вот этого дворца, где я чувствую себя прекрасно и с которым не думаю так скоро расстаться.

Настало довольно продолжительное молчание. Видя, что гости сделались молчаливы и задумчивы, Нарайяна встал и предложил осмотреть дворец и сады, на что те согласились с видимым удовольствием.

Сначала осмотрели дом, представлявший из себя настоящий музей, а затем вышли в сад. Там искусство и природа соединились вместе и создали настоящий рай.

Что придавало особенную оригинальность этому маленькому парку, так это, во-первых, разнообразие растительности: рядом с группой пальм росли сосны и другие деревья северных лесов; в густой зелени были разбросаны небольшие павильоны, напоминавшие своим стилем и убранством различные эпохи прошлой жизни Нарайяны. Так, например, среди группы кипарисов и лавров виднелась крошечная греческая вилла; другое, отражавшееся в водах озера здание, напоминало собой венецианский дворец. Всюду царила утонченная роскошь, и везде с изысканным вкусом собраны были произведения искусства.

Наконец они остановились под группой пальм, акаций и разных деревьев, густая листва которых образовывала зеленый свод, непроницаемый для солнечных лучей. Серебряные струи бившего в мраморном бассейне фонтана обвевали приятной прохладой.

Все сели на мраморную скамейку, и разговор зашел о том, чем они только что любовались.

– Боже! Как все здесь прекрасно! Точно в волшебной сказке! – вскричал Дахир.

– Следовательно, это именно и есть самое подходящее для нас место, потому что и мы сами – сказочные принцы, существа легендарные и фантастические. Века протекают мимо нас, пресыщая мало-помалу наши души; мы теряем истинную радость жизни, а мучительное сомнение и бесконечное будущее тяжело ложатся на наши нервы. Поэтому вполне справедливо, чтобы нас окружала и скрашивала бы нашу удивительную и тяжелую судьбу красота природы, которая одна только не надоедает.

Эти слова Нарайяны вернули мысли присутствующих к вопросам, затронутым за завтраком, и они снова стали рассуждать о законах прогресса, о небесном правосудии, о добре и зле, и о других еще не решенных проблемах.

– Небесная справедливость – это применение непоколебимых законов, которые живут в душе и которые мстят за нарушение их, или вознаграждают за всякое усилие, – вскричал Супрамати.

– Справедливость!… Награда!… Кто не желал бы пользоваться благодеяниями одной и наслаждаться другой! Только трудновато поймать этих двух дочерей неба, столь же неуловимых и обманчивых, как и их сестрица – надежда! - насмешливо сказал Нарайяна. – Если желаете, друзья мои, я расскажу вам одну индусскую легенду, относящуюся как раз к занимающему нас вопросу.

Нарайяна на минуту сосредоточился, а затем шутливо-важно начал:

– Легенда повествует, что жил некогда болван, который до такой степени мечтал о небе, что не видел больше земли. Вера его в справедливость Брамы была непоколебима, и он со смирением переносил все несправедливости и обиды, причиняемые ему людьми богатыми, властными и счастливыми, которые всегда забавляются тем, что обдают своим презрением простые умы. Наконец этот чудак умер с голоду на ступенях пагоды, грозя своим гонителям правосудием Брамы, глубоко уверенный, что получит награду за свое смирение и терпение.

Легкий и сияющий, поднимался он в пространство. Астральное тело его дышало светом и теплом. Он с презрением взглянул на жалкие человеческие останки, которые покинул; чувствовал он себя счастливым, так как его окружали тишина и покой.

Он говорил себе: «Вот я нахожусь на пути к небу. Надо только узнать, где находится небесный чертог, где восседает Брама, творящий правосудие, наказуя преступных и вознаграждая праведных».

Блуждая и ища дорогу в рай, он встречал толпы существ, носившихся в атмосфере, но отвратительных, покрытых нравственными язвами. Все они богохульствовали и роптали. Никто из них не мог ответить на вопрос Вайдхивы, – так звали нашего героя.

Бедные страждущие и мучимые духи ничего не знали о правосудии Брамы и не ведали о месте его пребывания. Слышали они только, будто он царит в надзвездных высотах, и что лишь самые достойные и чистые могут появляться перед его ослепительным троном. Волны неведомых законов выносят праведных пред лицо Брамы, и те же самые волны отбрасывают преступных и недовольных в бездны искупления.

Счастливый и полный веры, Вайдхива славил Браму, его правосудие и могущество. Подхваченный волнами гармонии, он был перенесен в высшую, светлую сферу, где встретил таких же праведников, как и сам, лучезарных и мудрых, которые также прославляли Браму и его правосудие.