Соблазн - Аля Алая

– Не в первой, там вас сразу искали.

– Была еще одна, – ошарашенно смотрю на него, – но он не мог, господи, – закрываю лицо ладонями и не могу сдержать рыданий, – я же каждый день ждала и спрашивала, каждый день! Я умоляла съездить домой и поговорить с мамой, а папа сказал, что мы ей больше не нужны. Теперь у нее новая семья и новый ребенок, а про меня она забыла. И мама не приходила.

– Тише, Ангелина, я с тобой, – мое тело обволакивает теплом и я попадаю в крепкие мужские объятья, – это было давно.

– Но как же так? – чувствую как мои ноги слабеют и Демид меня подхватывает, – я же могла все эти годы видеть ее, любить. Свою маму. О господи, ну почему?

– Видимо, Семен так и не смирился с разводом, вот и решил ее наказать, а заодно и нас всех, – я оказываюсь на диване и Демид приносит мне стакан воды, из которого судорожно делаю пару глотков.

Эта информация полностью меня уничтожила. Мой лучший в мире папа, которому я верила больше, чем себе на самом деле сделал со мной кошмарную вещь. Лишил матери.

Дал всю свою любовь, но лишил ее. А эти его рассказы об ужасном мамином поступке, о том, что она не любит меня и давно забыла. Она меня искала, страдала все эти годы, он наверняка знал, и все равно молчал. Знал, что умирает и даже тогда молчал. Оставлял меня в этом мире одну и не сказал ни слова, что через океан остались люди, которым я буду неравнодушна. Господи, у меня есть родная сестра.

Внутри разгорается настоящая адская истерика и я буквально разваливаюсь от боли и тоски у Демида в объятьях. Он держит крепко, не давая мне окончательно свихнуться и все время гладит своими ладонями, целует в волосы и шепчет, что все пройдет, потому что он рядом.

Не знаю, сколько мы вот так просидели, наверное до того момента, как у меня закончились слезы я уже физически не могла выдавать никакой реакции. Просто отупело свернулась калачиком у Демы в руках и всхлипывала, не в силах оторвать взгляда от фотографий на камине.

– Расскажи мне о ней, – голос от рыданий так охрип, что стало сложно говорить.

– Хорошо, – Демид выдохнул мне в волосы и улегся на диване рядом со мной удобнее. Моя голова оказалась на его плече, а руки у него на груди, – ты должна знать, что она сильно тебя любила и никогда не забывала. А еще ужасно тосковала, хоть и пыталась скрыть это от меня с отцом, – он погрузился в воспоминания и пальцы стали вырисовывать кружочки на моем плече, – Оля потрясающая женщина, меня приняла и заменила маму, которая умерла.

– А что с ней случилось? Я не помню.

– Умерла при родах, – долетело до меня совсем тихо.

– Сочувствую, – прижимаюсь к Демиду крепче, его жизнь тоже не была легкой и в ней была ужасная трагедия. Свою родную маму он даже не увидел.

– Спасибо, – моего лба коснулись его губы, – я очень завидовал тебе, но никогда не хотел ее отнять. А еще очень тосковал, когда ты пропала. Если ты не знаешь, я был жутко влюблен.

– Правда? – поднимаю на него глаза.

– Да, – он мечтательно усмехается, – а ты думаешь, почему я на любую твою авантюру подписывался?

– Мы были друзьями.

– Господи, Ангел, мальчики с девочками просто так не дружат, – он поднял бровь, – к тридцати годам то ты должна бы уже это уяснить.

– Ну сейчас я согласна, а раньше не замечала, наверное.

– Наверное, а твоя мама видела. И потом много меня жалела. Она вообще была доброй.

– Я так и не поняла, почему они с отцом расстались.

– Это их взрослы дела, Ангел. И так получилось, что она влюбилась в моего отца, а он в нее. Я согласен, что это было ужасно по отношению к Семену. Но его наказание явно не соответствовало тяжести проступка. Нельзя красть ребенка у матери.

– Ты прав, – я до боли в глазах зажмурилась, – это ведь не я причинила ему боль, не я обидела. А страдать все эти годы пришлось и мне.

– Вот именно, – его ладонь ощутимо сжала мою руку, – как он годами мог все скрывать от тебя?

– Мне кажется, дело в том, что он все равно ее любил… Папа так никого себе и не нашел, я даже не помню у него романов или случайных женщин. И когда он о ней говорил, то обида она была непреходящей, знаешь. Так много лет прошло и можно было бы отпустить. Но отец не отпускал.

– Возможно, – Демид нашел мои губы и оставил на них легкий поцелуй, – не представляешь что со мной было, когда Костя сказал, что твои отпечатки обнаружились на границе.

– Костя? – я села на диване и проморгалась.

– Да, – он невинно пожал плечами, – то, что ты выбрала именно его для поисков это была случайность. Но счастливая.

– Ренат посоветовал, муж Сони.

– Я в курсе.

– И ты молчал, – хмурюсь и смотрю на этого наглеца.

– Чтобы ты не убежала, когда узнаешь кто я. Я знал, что просто не будет.

– Ясно, – поднимаюсь на ноги и подходу к полке, откуда забираю фото сестры, – а Вика знает обо мне?

– Еще нет, я решил сначала решить все с тобой, а потом поставить ее в известность. Вика должна приехать ко мне на каникулах или мы съездим к ней.

– Сестра, родная, – всматриваюсь в знакомые черты лица, – мы похожи.

– Определенно, – он поднялся на ноги, – и характером тоже. Вика та еще упрямица и себе на уме, прямо как ты.

– И кем она будет? – слабо улыбаюсь.

– Дизайнером интерьеров, фанатично на этом помешана.

– Класс, мне тоже когда-то нравилось. Я даже нарисовала пару проектов для друзей.

– У вас будет о чем поговорить.

– Будет, – осторожно ставлю фото на полку.

– Есть еще кое-что, – Демид сел и внимательно всмотрелся в меня, – мама вела дневник для тебя, говорила ей так легче. Там много фото и слов, которые она хотела тебе сказать.

– Правда? – опять смаргиваю собравшиеся в глазах слезы.

– Да, я сейчас принесу, а ты садись и выпей кофе, – он поднялся на ноги, – потом я принесу вещи и продукты из машины. Ты же не против, если мы тут задержимся на пару дней вдвоем?

– Нет, – подхожу к нему вплотную и обнимаю, – прости. Я в машине наговорила.

– Все хорошо, Ангел. Я не дурак и понимаю.

Я присела обратно на диван и взялась за чашку с холодным кофе. Находиться сейчас здесь было приятно и правильно, все вокруг дышало мамой. Мне еще предстояло как-то уложить эту новую реальность, что озвучил для меня Демид, в своей голове. Но я уже понимала, что больше не буду прежней, той одинокой Ангелиной, к которой привыкла. Родителей больше нет, но есть сестра и Демид, мужчина чувство к которому крепнут с каждым днем.

Перебирать страницы маминого дневника и читать ее мысли было подобно лечению. Каждая строчка была пропитана светлой любовью ко мне и уверенностью, что все у меня хорошо. Мама скучала, ужасно тосковала, но отца моего знала хорошо. Несмотря на его ужасный, не поддающийся разумному объяснению, поступок, все же он сильно меня любил. А значит не навредил бы никогда и позаботился. В это она верила.