Невеста на полставки - Диана Рымарь

— По какой причине ты следишь за моей девушкой? — мне удается задать этот вопрос почти спокойным голосом, хотя внутри всё кипит от возмущения.

Майор отвечает мне таким же псевдоспокойным тоном:

— Злата Габарашвили — не твоя девушка, сын Артёма Энгрина! Она прибыла в Москву не для того, чтобы крутить романы. Девчонка должна была выйти за твоего отца, а раз этого не случилось, я ее забираю! Мы растим не шлюх для московских богатеев, мы растим жен!

Меня его пафосная речь ничуть не трогает.

— Так может, ты и деньги моему отцу вернул?

На этот прямой вопрос майор предпочитает не отвечать, лишь хмурится. Продолжаю грозно:

— Откуда ты вообще узнал, что девчонка не вышла замуж?

— Твой отец сам мне звонил, жаловался на нее…

Тут вспоминаю, отец вроде бы это упоминал во время нашего разговора по душам.

— Насколько мне известно, отец звонил тебе не вчера, почему ты приехал только сейчас?

— У меня были дела, а потом я не сразу ее нашел…

— Не понимаю… Зачем вообще искал? Почему не пришел открыто к моему отцу, объяснил бы, зачем приехал? К чему искать девушку самому, а потом тайком за ней следить?

Осетин хмурит рожу, не спешит с ответом, тогда я отвечаю за него:

— Ты хотел разведать обстановку, а потом забрать ее втихаря от моей семьи, и плевать тебе, что за нее уже заплачено! Что ты хотел с ней сделать?

— Забрать домой! — чеканит выродок Габарашвили.

— Зачем? — продолжаю еще более грозным тоном. — Что ее там ждет? Быть может, новый жених?

— Злата не вышла замуж, а значит, твой отец не выполнил свою часть сделки. Он позволил ей уйти, следовательно, потерял права на девушку!

Картинно усмехаюсь:

— Что, если я тебе скажу, что я выкупил у отца права на эту девушку?

— Но ты ведь тоже на ней не женился! Ты даже с ней не живешь, а значит…

— Ни черта это не значит! — мое лицо резко грубеет. — Наше раздельное проживание лишь временно! Девушка моя, и я не позволю тебе бросить на нее даже косой взгляд!

— Не тебе решать… Ей пора домой!

— А кому решать? Тебе? Может, у себя в Мухосранске ты и имеешь какой-то вес, здесь ты ноль без палочки! Предупреждаю один раз — сунешься, сразу сообщу куда следует! Тебя загребут за попытку похищения, а там, глядишь, и вскроется подноготная твоего чудо-бизнеса!

На самом деле я блефую. У меня много полезных знакомств в самых разных кругах, но не в органах. Однако если понадобится, друзья помогут найти и такие связи, потянут за нужные ниточки, хотя признаваться в том, что заплатил за свою девушку больше десятка миллионов рублей, мне, понятное дело, не хочется.

— Мы не делаем ничего плохого! Женихи наших дочерей платят калым по доброй воле!

«О-о-о, начал оправдываться, значит, проняло…» — это меня очень радует.

— Это будешь объяснять не мне! — продолжаю давить. — Ну, рискнешь здоровьем?

При последней фразе молодцы с заднего сидения начинают дышать чаше, чувствуют всё нарастающее напряжение.

Осетин делает вид, что их не замечает, молча изучает взглядом мое лицо.

— Я думаю, не рискнешь! — продолжаю всё с тем же напором. — Уезжай и больше никогда не возвращайся! Если я еще раз замечу тебя рядом со Златой, разговаривать с тобой больше не стану, сразу отправлю куда сказал! А я замечу…. Девчонка под наблюдением круглые сутки! Ну? Мы друг друга поняли?

— Ты о ней так заботишься… — отвечает осетин резко охрипшим голосом. — И позволяешь жить вдали от себя. Зачем? Если так нужна, забирай! Я уеду…

Он подает мне руку для пожатия. Я игнорирую этот жест, выхожу из машины, ребята со мной. Через пару секунд черный Volkswagen уезжает.

Кивком отпускаю помощников Сафронова. Те исчезают без слов также, как и появились. Еще некоторое время стою на улице, бездумно пялюсь вслед майору.

 «Я бы забрал, с удовольствием забрал… Только эта мелкая сучка ведь добровольно идти не хочет…»

Одновременно радуюсь тому, что установил за Златкой слежку, и в то же время бешусь, что в очередной раз она чуть не попала в крупные неприятности из-за своего ослиного упрямства. Живи она со мной, этот хлыщ вряд ли решился бы к ней приблизиться, а тут почувствовал беззащитную жертву… Сильно сомневаюсь, что ей понравилась бы перспектива нового замужества с очередным любителем малолеток типа моего папаши.

Смотрю на Златкины окна. Там горит свет. Сидит себе красота, понятия не имеет, что сейчас происходило перед ее подъездом. И даже спасибо не скажет, что не дал ей навредить. А я стой тут одиноким стражем, защищай ее по всем фронтам без права на снисхождение… Справедливо? Ни черта это не справедливо! Всегда считал, что в благородстве нет и не может быть ничего справедливо.

Я не молил бога ниспослать мне девушку с кучей проблем. Жил себе спокойно… С другой стороны, защиты она у меня тоже не просила. По идее, ничем я ей не обязан, но по-другому не могу.

Пора Злате наконец осознать, от чего я ее уберег, и прекратить дурить. Пусть поймет, скольким мне обязана, и возвращается в режим: «Да, хозяин, чего изволите, хозяин». Мне эта гонка за собственным хвостом адски надоела. Сейчас пойду и разъясню ей, сколько она мне стоила и в моральном и в материальном плане. Пусть собирает свои вещички и чтоб через полчаса уже сидела в моей машине.

С этими мыслями иду в подъезд. Тот почти всегда приоткрыт. Наверное, так жильцы путаются избавиться от постоянно царившей там вони.

Задерживаю дыхание, сжимаю кулаки. Сколько еще испытаний я должен выдержать по вине этой строптивицы… Тоже мне, уперлась рогом, самостоятельная она. Без меня ей и лишнего шагу лучше не делать, обязательно найдет, куда вляпаться.

Бесконечные нервы и раздражение последних дней достигают пика. Чувствую, как внутри всё клокочет от гнева. Меня прямо-таки распирает, готовлюсь высказать девчонке всё, что о ней думаю. Громко стучу в дверь. В прихожей почти сразу слышатся шаги. Злата открывает, смотрит на меня своими невинными глазками и сходу выдает:

— Я надеюсь, ты здесь для того, чтобы извиниться!

Буквально давлюсь ядом, который собрался на нее вылить. Оглядываю ее личико. Оно почти детское без макияжа. Златовласка хмурит брови, ждет моего ответа.

Вдыхаю поглубже, готовлюсь высказать ей всё, что наболело, открываю рот, а оттуда вместо гневных речей вырывается булькающее:

— Извини…

Как только она это слышит, сразу улыбается, демонстрируя мне жемчуг зубов, хватает меня за руку, тянет в квартиру. Чувствую тепло ее пальцев, и вся злость, раздражение этого дня куда-то уходят. Я бы даже сказал, убегают. На их место приходит дикое желание обнять Златку, поцеловать…

— Хочешь чаю? — неожиданно предлагает она.