Репетитор - Питер Абрахамс

Именно так она ответила боссу на точно такой же вопрос. Джулиан, что, пытался над ней посмеяться? По его лицу было не заметно, что он пытался пошутить или критиковать ее. Он просто был задумчивым. Внезапно Линда поняла, что это его обычное состояние.

— Наверное, вы — творческий тип.

Щеки Джулиана, обычно очень бледные, чуть-чуть порозовели. Линда открыла для себя кое-что новое: репетитор был скромным. Неужели он принадлежал к чудом сохранившемуся застенчивому меньшинству? Линда встречала застенчивых женщин, но впервые столкнулась с их мужским эквивалентом.

— Что вы имеете в виду, когда говорите «творческий»?

— Думаю, то же, что и остальные. Тот, кто из ничего способен придумать название «La Riviere».

— Это попытка вызвать вопрос?

Что он имел в виду: попытка вызвать вопрос? Он что, хотел сказать, что его пытались заставить задать какой-то определенный вопрос? Линда давно уже не играла словами и совсем забыла, как это делается. Она вдруг обнаружила, что хмурится. Наверное, и эта вертикальная морщина уже появилась: Линда часто видела ее в своих отражениях в стеклах солнечных очков других людей или в витринах магазинов.

— Не сердитесь, — сказал Джулиан, вероятно, неправильно истолковав эту морщину.

— Не сердиться на что? — В комнату вошел Скотт, в руках у него был большой поднос, уставленный бутылками.

— Мы обсуждали творческие способности.

— Линда у нас всегда была сильна в интеллектуальных беседах, — улыбнулся Скотт, протягивая им стаканы.

Линда отметила, что он выбрал три последних стакана, оставшихся от свадебного сервиза. Остальные были разбиты в течение этих лет и заменены простыми бокалами и стаканами, которые можно купить в любом магазине, торгующем посудой.

Джулиан поднял свой бокал:

— За Руби.

— Как мило, — улыбнулась Линда. — За Руби.

— За Руби. — Скотт покачал головой. — Золотой ребенок. Знаете, что она играет на саксофоне?.

— Нет. Неужели?

— Но, к сожалению, она еще не достигла нужного уровня мастерства, — добавила Линда.

— Нужного?

— Если говорить о ее будущем.

Линда подумала о дочери своего босса. Девочка была всего на год младше Руби и уже играла на скрипке — гораздо более полезный и популярный инструмент. Она занималась с профессором из Juilliard School.[18]Эта же девочка раз в неделю ходила к репетитору по математике и даже начала проходить начатки алгебры.

Линда продолжила свою мысль:

— Она до сих пор не знает таблицу умножения.

— И почему так бывает? — вздохнул Скотт.

— Я уверен, что существует прямая связь между музыкальными и математическими способностями, — сказал Джулиан.

— Абсолютно верно, — согласилась Линда, хотя эта идея и была для нее совершенно новой.

— Уверен, вы знаете анекдот об Эйнштейне и Хейфеце, — продолжил Джулиан.

— Кто такой Хейфец? — спросил Скотт.

— Знаменитый скрипач, — ответила Линда.

Ее отец часто слушал записи Хейфеца, особенно один из концертов Бетховена, тот, который заканчивается великолепной каденцией.[19]

— Я не знаю. — Скотт отпил большой глоток.

Джулиан рассказал анекдот, говоря с еврейским акцентом, который Линда нашла совершенно не обидным. История закончилась возмущенным возгласом Хейфеца: «Вы что, Эйнштейн, совсем считать не умеете? Раз, дфа, три… Раз, дфа, три…»

Линда рассмеялась. Скотт сказал:

— Это потому, что он ученый, да?

«Да!» — подумала Линда. Она отпила глоток и обнаружила, что забыла попросить смешать водку с диетическим тоником. По сравнению с ними обоими Джулиан был очень худым.

— Джулиан, как вы считаете, стоит нам нанять репетитора по математике для Руби?

— Зачем?

Линда заметила, что он уже все выпил и теперь смотрел в пустой стакан.

— Чтобы дать ей какой-то фундамент, помочь.

— Не вижу, каким образом это может повредить. А вы, Скотт?

— По-моему, идея нормальная. Налить еще?

— Пожалуйста.

— «Хайлэнд Парк»?

— Абсолютно верно.

— Ха, я догадливый!

Зазвонил телефон, и Скотт снял трубку. Он повернулся к Линде и поднял брови. Одними губами она спросила: «Кто?»

— Кто ее спрашивает? — Беззвучно: «Ларри».

Работа прежде всего. Линда взяла трубку и вышла на кухню.

Скотт вышел и вернулся с бутылкой «Хайлэнд Парк». Джулиан разглядывал фотографию, на которой Скотт и Том стояли рядом и держали огромный приз. Из кухни доносился голос Линды.

— Ваш брат?

Скотт наполнил стаканы:

— Да. Раньше мы вместе выступали на летних соревнованиях.

— Видно, что вы — хорошая команда.

— Вы тоже играете?

— Раньше играл.

Скотт выпил. «Хайлэнд Парк» совсем не плох. Бутылка стояла в баре с прошлого Рождества. Нужно будет запомнить эту фразу, насчет «Глен» во всех названиях.

— По правде говоря, я уже начал уставать от всего этого. — Сказав, Скотт понял, что это правда.

— От тенниса?

— С одним и тем же партнером.

— Почему?

Хороший вопрос.

— Мы работаем вместе. Я вам говорил, что у нас собственный бизнес — небольшая страховая компания.

— Кто-то упоминал.

— Возможно, это не самая блестящая работа в мире, но она… — Скотт задумался, пытаясь подобрать верное слово.

— Надежная.

Скотту понравилось, как это прозвучало.

— Да, и достойная.

— И основательная.

— Точно. — Это звучало еще лучше. Скотт почувствовал, как сам становится более основательным и надежным.

— Но в таком бизнесе особо не размахнуться. Слишком ограниченный масштаб.

И это тоже было правдой. Удивительно, Джулиану потребовалось всего полминуты, чтобы увидеть все плюсы и минусы. Скотт посмотрел на Джулиана: умный, образованный, и было в нем еще что-то, чему трудно подобрать название. Стакан Джулиана опять опустел. Скотт подтолкнул к нему бутылку.

— Слишком большая родовая симилярность? — спросил Джулиан, наливая себе виски всего на высоту пальца.