У - Эрленд Лу

На следующий день судно продолжило прерванное плавание. Теперь волны потише, но Ким все равно лежит белый как полотно и не способный ни к какому общению. На закате мы подходим к Мануае и едва успеваем разглядеть полоску песка и пальмы, как все окутывает ночная тьма. Капитан стал на якорь не доходя рифа и сказал, чтобы мы приготовились с рассветом покинуть корабль.

Эту ночь я почти не спал. С того места, где я лежу, виден ковш Большой Медведицы. Он перевернут вверх тормашками — отчетливый знак, что мы забрались далеко от дома. Я все думаю, когда будет рассвет. Кому нужен такой густой мрак? Через неравные промежутки времени я встаю и прохаживаюсь по палубе, закусываю печеньем «Капитанское», выкуриваю сигаретку. Эгиль стоит, уставясь во тьму. Он думает, что опять собирается непогода. Мне кажется, он ошибается. Я не полагаюсь на Эгиля в том, что касается толкования мелких и путаных погодных примет. Во многом другом я на него полагаюсь, но в этой области — нет. Спор кончается обычными пререканиями, и я чувствую, что на сей раз моя возьмет, отчего по всему телу расплывается тепло.

Потом я снова ложусь в гамак и переживаю, мысленно переоценивая свою затею. До этой минуты мои прожекты носили чисто персональный характер и не вырастали во что-то гигантское, выше меня ростом. Но эта экспедиция не по моим силенкам. Я затеял нечто, что мне не по плечу. Столько людей кроме меня вовлечены в предприятие, которое я задумал и организовал! Целая система заработала только по той причине, что мне вздумалось что-то такое создать и у меня возникла собственная идея миграции. От такого кто хотите занервничает! Я чувствую, что мне это неприятно. Не знаю, дозрел ли я до таких задач. Появись сейчас какое-нибудь начальственное лицо и спроси вдруг: а кто тут за все отвечает? — я бы спрятался в кусты. Сперва отказался бы: не я, мол, не я, а потом скрылся бы.

Счастливы те, у кого не возникало идей о миграции.

Понапрасну промаявшись несколько часов в гамаке, я наконец вздремнул. Мне приснилось, что я занимаюсь сексом с Джери из группы «Spice Girls». В бодрствующем состоянии она представляется мне самой вульгарной и неаппетитной из всей этой компании, но у подсознания свои пути. Я не могу им управлять. Подсознание само выбирает, чего ему надо.

При первом проблеске рассвета я уже стою у поручней и смотрю на проступающий перед глазами остров Мануае. Величавое зрелище! Коралловый риф протянулся на сколько видит глаз, а за ним раскинулся остров с песчаным пляжем и пальмовой рощей. По сути, тут как бы два острова. Они расположены двумя полумесяцами, повернутыми друг к другу. Я видел карту шкипера. Между островами — лагуна, просторная и кристально чистая. Наконец-то запахло птицами. Между прочим, впервые. Давно пора! Проснулся Мартин, подошел, встал рядом со мной, загадочно улыбаясь. Перед нашими глазами не что иное, как банальная картинка южного океанского острова. Картинка, давно вошедшая в наше коллективное бессознательное. Затаенная улыбка — единственно разумная реакция на нее. Я рассказываю Мартину свой сон, и он признается, что ему тоже снилось нечто подобное. Он даже ездил в турне со «Spice Girls» и очень даже понравился всем пяти девицам.

Легкая лодка спущена на воду и наполняется нашим снаряжением. Мии и Туэн считают волны, в точности, как Папильон из одноименной книги и фильма. Через риф тянется узенький проход. Мы должны попасть точно в него. Ширина рифа целых тридцать метров, преодолеть его в другом месте невозможно. Проход — единственный путь к берегу. Мии сообщает, что каждая одиннадцатая волна достаточно высока, чтобы пронести в лагуну. Мы с Кимом первыми сели в лодку. Капитан и команда желают нам удачи. Только тут я осознал, что наша высадка связана с настоящей опасностью. Капитан говорит, что были здесь и погибшие.

Мы ждем на самой кромке рифа и считаем волны. Внезапно Мии дает полный газ, и мы несемся на гребне волны. С грохотом натыкаемся на кораллы. Мы промахнулись на несколько метров. Все выскакивают из лодки и перетаскивают ее волоком к проходу, а каждая волна грозит опрокинуть лодку. Наконец мы устанавливаем лодку там, где надо, и гребем что есть сил. Мы двигаемся к острову. Вдруг грести стало легко. Мы в лагуне. Вода в ней зеленая и тихая. Мы бредем по мелководью к берегу, подталкивая лодку. Вода нам по пояс, потом до бедер, потом только по колено. Я первым выскакиваю на берег и замираю в умилении. Следом за мной выходит Ким. Мы обнимаемся. Ким рад без памяти, что под ногами снова твердая почва. Я тоже рад, но в более общем смысле.

Мы с Кимом встречаем на берегу по очереди выходящих из воды ребят. Все добрались благополучно. Мы пихаемся, как мальчишки, и ругаемся, потому что у нас не хватает слов, чтобы выразить нашу радость. Затем переносим снаряжение к опушке леса, или джунглей, как предпочитает выражаться Эвен, чтобы вещи не валялись на солнцепеке, или чем черт не шутит, если хлынет дождь. Лодку мы вытаскиваем подальше на берег и на всякий случай привязываем к пальме. Судно, на котором мы прибыли, на прощание дает два гудка и скрывается за горизонтом. Теперь мы совсем одни.

Мы потрясены открывшимся перед нами зрелищем. Остров фантастически красив. Пляж растянулся в ширину на двадцать метров и покрыт смесью песка и коралловой крошки. Он полого спускается к лагуне — она раскинулась под ним зелено-синей гладью, среди которой кое-где над поверхностью торчат коралловые островки. В нескольких сотнях метров от берега начинается риф. Мы видим, как над ним взлетают, разбиваясь, накатывающие волны. Грохот прибоя доносится слабым шумом, напоминающим шум далекого водопада. За спиной у нас лес, или джунгли. Я не знаю, по каким признакам лес можно называть джунглями. Деревьев тут, во всяком случае, много. Кокосовые пальмы и другие. На земле валяются прорастающие кокосовые орехи. Если повезет, из них вырастут новые пальмы. Все усыпано бурыми пальмовыми листьями. Должно быть, недавно тут промчался шторм.

Мии и Туэн, наши смуглокожие друзья, растягивают между деревьев большой тент и ставят под ним маленькую палатку на двоих. Они предлагают и нам поставить рядом свои палатки, но нам не хочется раскидывать свой лагерь вплотную к ним, и мы пошли бродить, подыскивая подходящее место. Решив обойти вокруг острова, мы двинулись по пляжу на восток, беседуя и наблюдая фауну. Лагуна так и кишит рыбами. Мы заметили их даже у самого берега. Огромные стаи лазоревых и сверкающих рыб, кто их знает, может быть, пожирают друг дружку, а нам тоже хотелось бы полакомиться рыбкой. Среди кораллов возле береговой полосы бегают и ползают толпы каких-то существ. Крабы или раки, или кто там еще, убегают и прячутся при нашем появлении. По-моему, им не понравилось, что мы — люди. Они бы больше обрадовались нам, если бы мы были крабами. Дальше пляж делает изгиб и сужается. Исчезают камешки под ногами, и, песок становится мельче. Мы находимся на оконечности острова, повернутой к другому островку. Тут потише. Доносящийся с рифа шум прибоя умолк. Здесь не чувствуется ни ветерка. Стало заметно жарче, жара удушающая. В песке мы замечаем норы и решаем, что их, наверно, вырыли кокосовые крабы. Мы обсуждаем возможность поставить свой лагерь здесь, но большинство, чтобы не сказать все, высказываются против. Чтобы доставить сюда снаряжение, придется перетаскивать его на несколько километров. Слишком уж хлопотно. И, кроме того, как-то не вызывает восторга мысль поставить лагерь почти на головах у кокосовых крабов. Кокосовый краб как-никак существо известное. Бог знает, какие темные качества он развил в себе в ходе эволюции, в результате вековых мутаций! Должно быть, это хитрая тварь, которой палец в рот не клади. Лучше все-таки не рисковать. Пускай уж краб живет сам по себе, не соприкасаясь с нами.