Не так страшен черт - Алексей Калугин

– Осталось последнее: и Соколовский, и Красный Воробей собирались продать тем, с кем у них был налажен контакт, какую-то информацию.

– Интересно, что бы могло заинтересовать одновременно херувима Исидора и Виталика Симонова? – усмехнулся я.

– Вот это действительно хороший вопрос, – вполне серьезно ответил Гамигин. – Что тебе сказали по этому поводу святоши?

– Что их заинтересовали некие побочные результаты исследований инсулинового гена, которыми занимался Ник Соколовский, – ответил я.

Гамигин хмыкнул и в задумчивости провел пальцем по краю стола.

– Судя по отзывам близко знавших Соколовского коллег, – добавил я, – исследователь он был старательный, но как ученый звезд с неба не хватал. Поэтому я считаю, что научная работа Соколовского была лишь поводом…

Черт перебил меня, даже не дослушав до конца:

– Многие научные открытия, перевернувшие представления человека о мире, в котором он живет, были сделаны совершенно случайно. Вспомни хотя бы Флемминга с его пенициллином.

– А при чем здесь пенициллин? – недоумевающе посмотрел я на Гамигина. – Анс, мы живем в XXI веке, и рассчитывать на то, что можно сделать фундаментальное открытие, просто оставив на столе незакрытую пробирку с питательным бульоном, уже не приходится. Соколовский занимался инсулиновым геном, надеясь создать генно-инженерный инсулин, который был никому не нужен. Что он мог открыть, изучая последовательность нуклеотидов в одном-единственном гене, если несколько лет назад была создана подробнейшая карта всего человеческого генома?

Прежде чем ответить на этот мой вопрос, Гамигин уперся взглядом в стоявшую перед ним тарелку и принялся сосредоточенно рыться в карманах, вынимая и снова убирая самые разнообразные предметы, назначение большинства из которых было мне совершенно непонятно. Глядя со стороны, можно было подумать, что он потерял нечто весьма для него ценное. В данный момент Гамигин и сам скорее всего плохо понимал, чего ради он это делает. Но я почему-то сразу же догадался, что столь странным образом черт пытается справиться с нерешительностью, которая была ему совершенно не свойственна.

– Ладно. – Гамигин наконец прекратил бессмысленную ревизию содержимого своих карманов и поднял на меня свой взгляд. – Поскольку ты поделился со мной имевшейся у тебя информацией, я тоже кое-что тебе расскажу. В конце концов, мы с тобой оба профессионалы и понимаем, когда следует говорить, а когда лучше промолчать. – Гамигин взял стакан с пивом, чтобы промочить горло. – Служба специальных расследований Сатаны обладает секретной информацией о том, что спецслужбы Рая давно уже занимаются поисками ученых, чьи работы могли бы научно подтвердить факт существования бога.

– Ага, – сказал я.

Должно быть, вид у меня при этом был довольно-таки глупый. Я рассчитывал услышать от демона-детектива все, что угодно, только не рассуждения о боге. И вовсе не потому, что Гамигин был чертом. Просто я полагал, что вряд ли найдется здравомыслящий человек, который станет всерьез обсуждать факт существования бога после того, как были открыты Врата в Ад и Рай. А уж сами черти и святоши, как мне казалось, не в пример нам, приземленным людишкам, привыкшим тешить себя иллюзиями и пустыми надеждами, давно уже должны были раз и навсегда решить для себя этот вопрос.

Странное выражение, появившееся на моем лице, естественно, не осталось не замеченным моим собеседником.

– Я говорю вполне серьезно, – счел нужным добавить он.

– Признаться, я привык считать, что с научной точки зрения невозможно ни доказать, ни опровергнуть факт существования бога. – Я положил вилку на край тарелки и откинулся на спинку стула. – А наши московские священники неустанно твердят о том, что истинная вера не нуждается ни в каких доказательствах. Конечно, я прекрасно понимаю, что священнослужители нуждаются в верующих, потому что в случае если общественный рейтинг церкви упадет ниже пяти процентов, существующая власть попросту откажется от их услуг. Но в данном вопросе я готов с ними согласиться: верит тот, кто хочет верить, и для этого ему не требуются никакие доказательства.

Черт навалился грудью на стол и, приблизив ко мне свое лицо, шепотом произнес:

– Но представь себе, что подобное доказательство будет найдено.

Я добросовестно попытался вообразить себе это. Перед моим мысленным взором возникло огромное облако, от которого к земле тянулась лестница, похожая на самолетный трап. По лестнице в сопровождении гитарного перебора из композиции «Stairway To Heaven», добродушно улыбаясь и время от времени помахивая над головой рукой, спускался убеленный сединами старец, облаченный в белую ночную рубашку. Картинка получилась красивая, но, на мой взгляд, совершенно бессмысленная.

– Ну и что? – спросил я у Гамигина.

Черт, казалось, был удивлен моей непонятливостью. Он даже бросил на тарелку крылышко, которое как раз отломил от своей половины цыпленка.

– А то, что если существование бога будет научно доказано, это приведет к перевороту не только в мировоззрении большинства людей, но и к коренным переменам в общественном устройстве. Главенствующей идеей в мире людей станет идея о божественном промысле, без которого и лист с дерева по осени не упадет. Религиозные войны и новые крестовые походы перекроят карту мира. Церковь придет на смену всем гражданским общественным институтам. От демократии останутся одни только воспоминания да разрозненные группы диссидентов, не способные что-либо изменить. И во главе всей этой вакханалии встанут святоши из Рая, поскольку именно они будут представлять интересы бога на Земле!

– Ну у тебя и воображение! – с восторгом посмотрел я на своего напарника.

У Гамигина получилась не лубочная картинка, как у меня, а полотно в духе Босха.

– К сожалению, это вовсе не мои фантазии. – Гамигин снова взялся за цыплячье крыло. – Это возможный сценарий развития событий, составленный аналитическим отделом Службы специальных расследований Сатаны.

– И вы верите в то, что это возможно? – с сомнением посмотрел я на черта.

– При определенных условиях – несомненно, – уверенно кивнул тот.

– Послушай-ка, Анс, – заговорщицки подмигнул я напарнику, – но ведь мы же с тобой знаем, что получить научное доказательство существования бога невозможно.

– Для того, чтобы был запущен сценарий, который, как ты понимаешь, я обрисовал тебе только в самых общих чертах, совсем не обязательно фактическое доказательство. Достаточно предъявить общественности нечто такое, что в первый момент будет воспринято как несомненное подтверждение того, что мир был создан в соответствии с божественным промыслом и существует, подчиняясь его законам и воле.

Гамигин говорил настолько серьезно, что мне на одно мгновение сделалось не по себе. Но только на одно мгновение – ни секундой больше.

– Ты хочешь сказать, что Ник Соколовский в результате своих многолетних исследований совершенно случайно получил именно такое доказательство? – спросил я, даже не пытаясь скрыть иронию.