Прикончить чародея - Сергей Мусаниф

Хищные разновидности подземного мха, насколько я помню, это просто легенды.

Что еще?

Я слышал рассказы о разновидности пещерных драконов. Они слепые, бескрылые и не умеют испепелять своих врагов огнем — почему же в таком случае их назвали драконами? Загадка.

Вот еще одна.

Никто никогда не видел пещерных драконов. Принято считать, что любой, кто встречал их, уже не мог ничего рассказать об этой встрече. Откуда тогда кто-то вообще знает об их существовании?

Наверное, это еще один миф. Но лучше мне так не думать. Как только кто-то начинает считать какое-то явление мифом, этот миф нападает на него из-за угла и откусывает голову.

Я споткнулся, и мы оба рухнули на пол. Сил подняться у меня уже не было. Глупо получилось. Если бы нас слопали гоблины, то своей смертью мы принесли бы хоть какую-то пользу.

Карин застонала. Глаза у нее были закрыты. Похоже, девушка окончательно потеряла сознание.

Встать я не смог, зато умудрился усесться в позу лотоса. Больше всего я боялся, что засну во время медитации, но выбора не было. Мне требовалось хотя бы немного маны, чтобы привести себя в порядок.

Я не стал закрывать глаза, тупо уставившись в темноту перед собой. Подавил зевок.

Тело ныло, мешая приступить к медитации. У меня болели мышцы, о существовании которых я прежде не подозревал. У меня болели даже волосы и чесались зубы.

Медитировать в таких условиях, еще и со стонущей за спиной Карин, было решительно невозможно.

Я дал себе слово, что если мы выберемся из этой передряги, то в следующий раз окажусь под землей только тогда, когда меня закопают. Но укажу в своем завещании, чтобы меня не закапывали ни в коем случае. Пусть лучше похоронят по традициям орков — сожгут и развеют прах по ветру.

Хей-хо.

Интересно.

Когда я проснулся, оказалось, что Карин тащит меня на спине. С упорством, достойным лучшего применения.

Очевидно, перед тем, как окончательно вырубиться, я собрал какое-то количество маны и отдал ее Карин. Убрав боль от раны и добавив немного жизненной энергии.

Вряд ли я имел в виду, что она должна меня нести. Скорее, я просто хотел облегчить ее страдания.

Я что-то неразборчиво буркнул, давая понять, что пришел в себя. Карин выпрямилась, и мои ноги коснулись пола. Меня шатало, но я мог передвигаться и сам.

— Куда мы идем? — поинтересовался я.

— Понятия не имею, — сказала Карин. — Ты вылечил мне ногу?

— Не вылечил, — сказал я. — Это временная мера, и чем раньше вы попадете к настоящему целителю, тем лучше. Боюсь, у вас может быть заражение крови.

— Я чувствую себя нормально, — сказала Карин. — Ну, нормально со скидкой на обстоятельства.

— Это пройдет, — заверил я.

Она была босиком. Правый сапог так и не налез на бинты, а идти в одном левом ей было неудобно.

Мы поковыляли дальше. Двое калек.

Я устал до такого состояния, что мне стало плевать на все.

Перспектива смерти от голода, обезвоживания, зубов пещерного тролля или копья гоблина меня абсолютно не пугала. Мне было все равно.

Никогда раньше я не испытывал подобного состояния. Я шел, переставляя ноги чисто по инерции. Шел, потому что не мог остановиться. Остановиться — это значит принять решение. А решать мне не хотелось. Гораздо проще было тупо идти вперед.

Драконы, рыцари, бандиты, стражники, ночные снайперы, гоблины…

Почему здесь нет ни одного из этих парней, чтобы закончить всю эту бодягу? Почему я не теряю сознания? Почему я еще не умер от жажды?

Впрочем, какая разница? Скоро это случится. Все кончится так или иначе.

Рана снова начала беспокоить Карин, но она отказывалась от моей помощи. Не хочет, так не надо. Все равно у меня уже больше нет сил. И если я еще раз попытаюсь медитировать, то, наверное, уже не вернусь.

Когда Карин упала, я не смог ее поднять и просто уселся на пол рядом. Не знаю, сколько я так просидел — несколько минут или целую вечность.

Сознание покидало меня и снова возвращалось, накатываясь, как морской прилив.

По идее, сейчас перед моим внутренним взором должна была пронестись, фрагмент за фрагментом, вся моя предыдущая жизнь, но ничего подобного не происходило. Темнота — она и есть темнота.

Кто-то ткнул меня в плечо чем-то холодным и железным. Я попытался сфокусировать зрение и увидел бородатое лицо, висящее в полутора метрах от пола. Выше бороды находился рогатый шлем.

Гном.

— Ты кто такой? — спросил гном.

— А ты? — спросил я.

— Я — Колин, сын Торина, — сказал гном.

— А я — Рико.

— Ты человек. Людям здесь не место.

— Я… догадался. Уже.

— Назови мне хотя бы один довод, почему я не должен убивать тебя.

— Ты слышал рассказ о Зеленом Маге, который отозвался на призыв короля Дагарика и пришел к вам на помощь во время вашей войны с черными орками?

— Все гномы знают этот рассказ. Мы многим обязаны Зеленому Магу.

— Я — его ученик.

— У Зеленого Мага не было учеников.

— В те времена — не было. Теперь есть.

— Ты можешь доказать свои слова?

— Какое доказательство тебя устроит?

— Назови истинное имя Зеленого Мага.

— Неужели ты его знаешь?

— Каждый гном его знает.

— Тогда это не такая уж большая тайна, — сказал я. — И тот факт, что имя известно и мне, не сможет служить доказательством.

Интересно, зачем я это сказал? Я сам на чьей стороне? Должно быть, всему виной бред.

— А кто эта женщина? — спросил Колин.

— Она со мной, — по-моему, это видно и так.

— Я позову других стражников, и мы отнесем вас к нашему мудрецу. Он узнает правду. Если ты соврал, Рико, вас обоих убьют.

— Договорились, — сказал я.

Через минуту здесь было уже полно гномов. Они обнажили мечи, и я подумал, что Колин передумал, и решил убить нас прямо сейчас.

Но гномы не стали нас убивать. Они положили мечи на пол и укрыли их плащами, соорудив что-то вроде носилок. Когда меня подхватили, чтобы переложить на эти носилки, я снова вырубился. Наверное, уже надолго.

Гномы напоминают мне муравьев, и в данном случае речь идет совсем не о размере. Так же, как и не о трудолюбии или способности переносить вес, в несколько раз больший, чем их собственный. Тем более, что такой способностью гномы не обладают.