Мистер Капоне - Роберт Дж. Шёнберг

– Это взбесило меня, – продолжал рассказ Дэйви. – Я мог бы положить здесь всех троих, но это неподходящее место!

О’Бэнион попытался толкнуть Дэйви, тот отбил руку обидчика, О’Бэнион выхватил пистолет и выстрелил в живот Дэйви. На звук выстрела обернулся Макс и кинулся на О’Бэниона. Тот снова выстрелил, и пуля, попав в пряжку ремня, опрокинула Макса на землю. В поднявшейся суматохе О’Бэнион и спутники растворились в толпе.

В больнице на вопрос полицейского «Кто стрелял?» он пробормотал стандартную бандитскую формулу: «Неважно, я сам об этом позабочусь». Врачи, готовящие Дэйви к операции, утверждали, что пациент рассказал обо всем Херши, который, наплевав на понятия, мог передать информацию дежурному полицейского управления.

Дейви выкарабкался, восстановился и отказался подавать в суд.

Возможно, версия Херши была чушью. Журналисты решили, что О’Бэнион считал себя обманутым Миллерами на $60 000 в какой-то бутлегерской сделке. О’Бэнион опроверг эти слухи. Он даже отрицал, что начал ссору: «Если бы я хотел разобраться с Миллером, предпочел бы темный переулок в Сауз-Сайде». Дини утверждал, Миллер первым набросился на него с револьвером. По другой версии, Янки Шварц услышал тем вечером какое-то пренебрежительное замечание Дэйви и воскликнул, обращаясь к О’Бэниону: «Эй, слышал, как тебя назвали?»

Единственными благоразумными словами О’Бэниона были: «Жаль, что так произошло. Я проявил горячность и глупость».

Капоне и Торрио, вернувшегося весной из Италии, испугала выходка О’Бэниона, любая из версий была правдоподобной. О’Бэнион был способен пристрелить человека на глазах тысячи свидетелей за мимолетное оскорбление или подозрение в обмане на $60 000.

И с таким человеком Капоне и Торрио приходилось иметь дело!

Спустя два дня на него расставили сети. О’Бэнион попытался украсть двести пятьдесят один ящик виски стоимостью около $30 000. В это время рядом оказался детектив Уильям О’Коннер с отрядом.

На следующий день, при предъявлении обвинения, О’Бэнион и Вайс вышли под залог в $40 000 и $35 000 соответственно.

О’Бэнион не останавливался и распускался все больше.

В феврале он убил человека по совершенно непонятным причинам. Янки Шварц представил ему некоего Джона Даффи, известного как Доэрти, прожженного пьяницу из Филадельфии. Даффи пытался связаться с Миллерами, его не приняли. Даффи рассказал, что Миллеры предложили ему $10 000 долларов за убийство О’Бэниона.

Даффи жил с Мэйбелл Эксли, девушкой из фермы в Охайо, с которой познакомился в борделе Луисвилля.

20 февраля 1924 года в ходе ссоры с приятелем Уильямом Энгелькейем случайным выстрелом Даффи убил Эксли. Мгновенно протрезвев, Даффи и Энгелькей кинулись за помощью к О’Бэниону.

О’Бэнион пообещал позаботиться о Даффи и назначил встречу возле клуба Four Deuces, куда следом поплелся и Энгелькей. Он видел, как Даффи и О’Бэнион встретились и куда-то уехали. Комбинация была направлена, чтобы лишний раз поставить Капоне под удар: после того как полиция обнаружила тело Даффи в сугробе на дороге в Джолиет, Энгелькей рассказал, где в последний раз видел жертву.

Капоне явился в участок в сопровождении адвоката. «Я уважаемый бизнесмен, – заявил он с возмущением, порожденным редким чувством полной невиновности. – Во-первых, я не владею Four Deuces и не имею никакого отношения к заведению. Мой мебельный магазин примыкает к этому месту, и теперь, безо всякой причины, кто-то пытается втянуть меня во что-то непонятное. Во-вторых, я никогда не встречался с Даффи и Энгелькейем, а О’Бэниона не видел три недели!»

Энгелькей, резонно зачисливший себя в число возможных покойников после того, как полиция выбила подноготную всей истории, охотно ухватился за шанс остаться в живых на очной ставке с О’Бэнионом: «Это не тот человек, который садился в седан с Даффи ночью, после убийства Мейбелл Эксли. Нет, там был другой».

Почему О’Бэнион убил Даффи? Может быть, решил, что отчаявшийся пьяница попытался убить его и заработать очки у Миллеров. Возможно, Даффи сказал что-то не так. Поступки О’Бэниона не поддавались разумному объяснению. Какова бы ни была причина, бессмысленное убийство и беспричинная мерзость втягивания в историю Four Deuces придали Капоне уверенность, что с О’Бэнионом пора разобраться раз и навсегда.

Пока на это не было времени – Капоне был занят завоеванием Сисеро. Только личный авторитет Торрио мог разрешить настоящую проблему, поскольку в ней были замешаны первые и номинально близкие союзники Торрио, братья Джанна. Именно они нарушали условия соглашения об объединении, и, как следствие, О’Бэнион и братья Дженна были готовы убить друг друга.

Журналисты назвали братьев Джанна «сворой бродячих котов».

Они господствовали в Маленькой Италии до сухого закона, а на запрете сколотили целое состояние. Они приобрели федеральную лицензию на торговлю техническим спиртом и занялись незаконной переработкой денатурата до состояния, пригодного к употреблению. Братья арендовали трехэтажный склад на Тейлор, 1022, заодно используя его как штаб-квартиру. Спрос на продукцию был колоссальным, она разлеталась молниеносно.

Генри Спигнола, адвокат, владелец гаража и местный политик, сестра которого вышла замуж за Анджело Джанна в 1925 году, придумал более интересное решение. Братья Джанна, финансируемые Торрио, установили самогонные аппараты в сотнях (а в конечном счете в тысячах) квартир, домов и комнат по всей Маленькой Италии.

«Вскоре, – говорил Говард Браун, в девятнадцать лет работавший курьером, – вы могли просто пройтись по Тейлор-стрит и опьянеть до чертиков от одних испарений». «В среднем каждая семья, участвующая в этом бизнесе, – пояснял репортер, – получала $15 в день. Для бедных сицилийцев это было настоящим спасением. Глава семьи за такие деньги попыхивал трубкой, присматривал за перегонной установкой и чесал спину».

Репортер был не до конца прав. Кустари покупали дрожжи и сахар, готовили брагу, а затем запускали процесс под угрозой, что дом взлетит на воздух в случае невнимательного отношения. Блестящая идея Спигнолы заключалась в децентрализации процесса. Джанна поставляли каждой семье все необходимое: оборудование, сусло, дрожжи и сахар и показывали хитрые способы подключения к газу и водопроводу. Последнее делалось не только ради экономии денежных средств: повышенное использование ресурсов могло помочь вычислять места производства, и любой полицейский, обнаруживший очередную точку, требовал от бутлегеров повышения «налоговых ставок».

На пике деятельности братья Джанна платили пяти начальникам участков, приблизительно четыремстам уличным полицейским, нескольким отрядам центрального детективного бюро и представителям прокуратуры штата. Полицейские так часто наведывались на склад, что соседи стали называть его полицейским участком.

Братья ежемесячно получали список номеров местных полицейских блях, чтобы вычислять пришлых аутсайдеров. Если партия товара перехватывалась за пределами участка, Джанна подавали жалобу, после чего груз сопровождался своим полицейским конвоем по чужому району. Рядовые полицейские получали от $15 до $125 в месяц. Это равнялось годовой премии за выдающуюся честность и добропорядочность.