Рокоссовский. Командующий Парадом Победы - Кирилл Константинов

Рокоссовский вновь взял ответственность на себя и приказал лишь уведомить командование о своем решении нанести контрудар. Он отдал приказ начальнику артиллерии фронта Казакову открыть огонь по вражеским войскам. В 2 часа 20 минут сотни орудий обрушили тонны снарядов и мин на немецкие передовые позиции. В течение получаса продолжался этот концерт. Когда обстрел закончился, наступила полная тишина. Гитлеровцы были оглушены столь внезапным выпадом. Многие их батареи оказались разрушены, управление войсками частично дезорганизовано. Тем не менее в 4 часа 30 минут заговорила и артиллерия противника. Несмотря на фактор внезапности, полностью подавить ее на таком широком фронте, разумеется, было невозможно. Тем более, что разведка так и не сумела выявить в полном объеме местоположение всех огневых точек гитлеровцев. «Поэтому нашей артиллерии пришлось вести огонь не по конкретным целям, а по площадям, что, естественно, уменьшило количество массовых жертв в стане врага. Как выяснилось в дальнейшем, эта артиллерийская контрподготовка могла бы быть более эффективной и в том случае, если бы началась она несколько позже, то есть ближе к моменту наступления врага»[36].

В 5 часов 30 минут немецкие подвижные части перешли в наступление. Основной удар, как и предполагал Рокоссовский, был нанесен как раз в районе Орловского выступа. Войска 13-й, 48-й, 70-й армий вступили в тяжелейшие бои. Основной удар наносился в районе деревни Ольховатки в полосе обороны 15-й и 81-й дивизий армии генерала Пухова. Потенциал обновленной гитлеровской техники был огромным. Очень быстро выяснилось, например, что броню 63-тонных «тигров» наши 45-мм пушки пробить не в состоянии. Им приходилось останавливать эти танки, стреляя по гусеницам с близкого расстояния. Атаки противника постоянно поддерживались авиацией.

Поначалу советским дивизиям удавалось сдерживать натиск врага. Однако уже к вечеру 5 июля на отдельных рубежах немцам удалось вклиниться в нашу оборону и продвинуться вперед на 6–8 километров. С учетом ее плотности и глубины это было немало. При этом к исходу 5 июля немцы еще не ввели в бой основные силы! В воздухе также разыгрывалась настоящая битва: сотни самолетов с обеих сторон пытались завоевать господство в небе. На отдельных участках советской авиации удавалось подавлять противника и затем наносить удары по атакующим танковым и пехотным частям. Это позволяло задерживать их.

Еще к концу дня 5 июля стало понятно, что без ввода оперативных резервов остановить продвижение врага не удастся. На соседнем Воронежском фронте обстановка складывалась еще хуже. В районе Обояни возникла угроза прорыва обороны и выхода к Курску, то есть во фланг Центральному фронту. Поэтому все свои резервы Ставка неизменно направляла туда. Рокоссовскому же предлагалось рассчитывать только на собственные силы. Исходя из анализа ситуации, он принял решение укрепить фланги за счет снятия с различных участков отдельных соединений, преимущественно танковых. Это, в свою очередь, вызывало недовольства и протесты командармов, которым и так приходилось туго. Однако Рокоссовский был принципиален и последователен в своих решениях. Он стремился воздействовать на сознание подчиненных не угрожая и запугивая их, а убеждая и доказывая. Вот что вспоминал о такой ситуации командарм-65 Батов: «Оценивая обстановку перед фронтом армии, я доложил, что за последние двое суток в нашей полосе обороны противником ведется усиленная боевая разведка крупными силами. И, в частности, сослался в качестве подтверждения на предпринятый немцами с участка Дмитровск-Орловский, Севск короткий удар силами свыше трех полков пехоты с танками при поддержке артиллерии. Из всего этого я сформулировал вывод: не исключается, что немцы сосредоточивают крупные силы для удара на этом направлении, а поэтому следует ли при таких условиях обстановки придерживаться сроков передачи сил и средств в полосу Тринадцатой армии генерала Пухова?

Рокоссовский спокойно сказал:

– Павел Иванович! Главная группировка врага по-прежнему сосредоточивается напротив основания Курского выступа (в направлении на Поныри). И насчет передачи части ваших сил судите сами: передадите – в таком случае за свои тылы можете не беспокоиться; если же нет, то ждите в спину удара Моделя с танками. Что для вас лучше? А, первое! Ну и прекрасно!»[37].

Атаки гитлеровцев продолжились. Они наступали, вводя в сражение новые соединения и таким образом усиливая давление. Предпринятые Рокоссовским поспешные контрудары танковыми соединениями на различных участках к успехам не привели: некоторые из них попали под обстрел немецкой авиации, некоторые не смогли противостоять сверхмощным «тиграм», «пантерам» и «фердинандам». Трудно приходилось 13-й армии Пухова, которую немцы уже вытеснили ко второму рубежу обороны. Некоторые ее соединения попали в окружение и вынуждены были биться, будучи отрезанными от главных сил.

Утро следующего дня ознаменовалось массированной артподготовкой, предпринятой Казаковым. После этого сконцентрированные накануне моторизованные советские части ринулись на врага. Им удалось остановить движение гитлеровских соединений, а на некоторых направлениях даже потеснить их, хотя и незначительно. Однако вскоре немцы усилили это направление танками и сумели пресечь наше наступление.

Гитлеровское командование старалось и маневром завоевывать преимущество. Создав угрозу в районе Ольховатки, оно затем перенесло мощь удара в направление на Поныри. Такие действия противника вынуждали быстро перегруппировываться, стягивать резервы, словом, быть начеку. Рокоссовскому это удавалось. Он порой очень верно предвидел действия врага и умел оперативно и решительно реагировать на них.

В штаб Центрального фронта регулярно звонили из Генштаба и требовали доклада о состоянии дел. Порой эти вызовы были столь несвоевременны, что отрывали работников от неотложных дел. Несколько раз к телефону приглашали генерала Малинина и заставляли отчитываться в том, удалось ли одному из полков 70-й армии занять какую-то высоту, не представляющую большого стратегического значения. Часто такие обращения из Генштаба происходили во время сражения, когда все без исключения офицеры были заняты изучением обстановки, планированием боя, составлением приказов и т. д. Видя, как мешает такой контроль со стороны высшего командования подчиненным, Рокоссовский лично обратился к Василевскому с требованием прекратить эту практику.

7 июля вспыхнули ожесточенные бои в районе Понырей – крупного железнодорожного узла. Враг старался любой ценой прорвать нашу оборону, советские войска – любой ценой не допустить этого. Рокоссовский приказал срочно поставить на этом рубеже заградительный огонь минометов, пушек, тяжелой реактивной артиллерии. В какой-то момент гитлеровцам все же удалось выйти на окраины Понырей, однако они не смогли там закрепиться и были уничтожены. Несколько дней здесь продолжалась битва. В ней участвовали летчики, танкисты, артиллеристы, пехотинцы, саперы, словом, представители всех родов войск. Гитлеровцы так и не смогли преодолеть рубежи советской обороны на этом направлении. Их удар вновь был стремительно перенесен в район Ольховатки, но к их атакам здесь по-прежнему были готовы.