Лжедмитрий. Новая заря - Михаил Ланцов

И вот, когда медленно бредущая орда замученных степняков вышла из-за очередного холма, перед ними раскинулось войско Императора. То самое, что разбило их на Лопасне да под Коломной.

Герай, прекрасно понимая отчаянную безвыходность своего положения, выехал вперед для переговоров. Но Дмитрий не пожелал с ним общаться.

Наверное, это имело бы смысл. Гипотетически. Однако Тохтамыш был политическим трупом. Даже если он доберется до Крыма – ему конец. Султан гарантированно назначит ханом кого-то другого. А этого отправит под нож за провал дела. И это – в лучшем случае. О чем можно было разговаривать с живым мертвецом? Сейчас он мог обещать все что угодно. Мертвым ведь стыдиться нечего.

Постояв, и так никого и не дождавшись, Тохтамыш Газы Герай вернулся к своему войску. Люди не смотрели ему в глаза. Замерзшие. Изголодавшие. Обессиленные. Многие еще и простуженные, а то и обмороженные. Они все понимали – это конец.

Сдаваться в плен? А кто их примет? Вон, под Коломной тупо перестреляли и в ледяную воду загнали. Император ясно дал понять – пленные его не интересуют.

Отступать? Бежать? Куда? Вокруг снега да леса. Крестьяне же по укреплениям уже попрятались. А они голодны и силы их на исходе. День-два, может три. И все. Конец. Да чего говорить? Вон – от самой Коломны за ними тянется след из трупов, павших от голода и холода.

Они все были на грани.

Бах! Бах! Бах!

Ударили 12-фунтовые «Единороги». Картечными гранатами, которые взорвались прямо над головами этой армии. Десятка два человек упало.

Бах! Бах! Бах!

Вновь ударили орудия.

И тут орда медленно пошла вперед. Люди поняли, что им конец. Поэтому решили погибнуть с честью. В бою.

Одна беда – они были слишком измождены для этого. И бой превратился в банальный расстрел. Единицы добирались до боевых построений легиона. Но дел натворить не успевали. Их услужливо добивали штыками или шпагами.

Через час все было кончено.

Дмитрию было очень не по себе смотреть в эти пустые, погасшие глаза воинов, идущих на него. Они… были словно зомби. А получив свою пулю падали с улыбками на лице. Не все. Но таких хватало.

Да, Император сделал то, что требовалось. Однако… уходя в лучший мир они сумели испортить удовольствие от грандиозной победы. Дмитрий мог не преследовать противника. Но где гарантия, что тот не встал бы лагерем и за неделю не привел бы себя в порядок и способность дойти до дома? А у Дмитрия вполне конкретная задача – использовать шанс, точнее большую ошибку противника, который переоценил свой потенциал, вывел почти все мужское население в нашествие, оставив их семьи в степных стойбищах в зиму без шансов на выживание. Не самая приятная и красивая стезя войны, но нужная. Излишнее благодушие всегда заканчивается кровью твоих людей. Так что уж лучше чужую проливать, чем свою.

16 января 1608 года, окрестности Тулы

Под Тулой пришлось задержаться.

Требовалось собрать трофеи. По крайней мере, такие вещи как оружие, доспехи и ценности. А потом договориться с горожанами о погребение. Точно также, как и под Коломной.

Дмитрий же засел в своем шатре, где осмыслял кампанию. Она удалась на славу!

Да, потери. По сравнению с кампанией в Ливонии она были очень существенны. Разбиты первые орудия. Но по своему масштабу победа была сравнима со знаменитой победой у Роркс-Дрифт. То же соотношение сил сторон и тоже победа. Только, в отличие от англичан, Император смог довести начатое до конца и не только разгромил, но и уничтожил войско противника.

Кто был собран под рукой Тохтамыша Газы Герая?

Сорок тысяч выставило само Крымское ханство. Тридцать – обе Ногайские орды. Донские, волжские и уральские казаки – двадцать две тысячи. Астрахань – пять тысяч. Северокавказские союзники – шесть тысяч. Плюс османы – пять тысяч янычар да семьдесят одну пушку. С помещиками, перешедшими на сторону Герая набегало сто пятнадцать тысяч одних только строевых. Да еще кто-то был в тылу.

Здесь – в треугольнике Серпухов – Коломна – Тула степь получила чудовищный по силе удар, совершенно опустошивший ее. Иди и бери голыми руками. Однако Дмитрий не мог. Просто физически не мог все бросить и пойти что-то там завоевывать на юге.

Нет, конечно, ничто не мешало ему взять и пойти туда прямо сейчас. Кто остановит? Пороха истрачено изрядно. Но в Московском арсенале он был, как и все потребное для ружейных и орудийных выстрелов. Люди устали. Так можно идти не спеша. Конечно, там, в Крыму были укрепления. Однако их практически никто не защищал. Штурм и разграбление выглядело чрезвычайно легким делом. Одна беда – как оттуда вывозить все ценное имущество? Речного флота же не было. А в фургоны влезет только самое ценное.

В общем – рано. Слишком рано. Хоть и соблазнительно чрезвычайно.

– Государь, – произнес дежурный, заглядывая в палатку. – Разъезд заметил казаков.

– Что? – Неподдельно удивился Дмитрий.

– Идут со стороны Орла.

– Вот как? Боевая тревога по легиону! Приготовиться к бою!

– Есть приготовиться к бою! – Козырнул дежурный и выскочил из палатки.

Три часа спустя.

Легион был полностью выстроен и приготовлен к сражению. Линейные батальоны развернуты в линии. Полковые батареи встали в разрывах. Полевая – за боевыми порядками, рядом с батальоном тяжелой пехоты и кавалерией – резервом. Егеря же заняли свои позиции в полусотни метров перед легионом россыпью.

Казаки, впрочем, атаковать не спешили.

Чуть помедлив, от них отделилась группа в три десятка всадников.

Дмитрий, чуть подумав, решил-таки поговорить. Очень уж странным было появление их в этих краях. Неужели опоздали на общий сбор?

Съехались.

Император сразу узнал Ивана Кольцо. Его сложно было не узнать.

– А где крымчаки? – Вместо приветствия, произнес тот.

– Да вон лежат, последние, – небрежно махнул Дмитрий куда-то за спину. – А вы, стало быть, не успели?

– Не успели, – кивнул Иван. – К тебе шли на помощь.

– Серьезно? – Не поверил Дмитрий.

– Спроси о том любого. От того и рядились так долго. Не все хотели идти в этот поход. Многим ты не люб. Но Герая, сидящем на Москве, видеть совсем не хотим.

– И знали, какие силы выступят?

– Откуда? Только примерно.

– По моим подсчетам – свыше ста тысяч пришло. Только при оружии. Да семьдесят одна пушка калибром от восьми до двадцати четырех фунтов.

– Сто тысяч! – Ахнули все присутствующие.

– Свыше ста тысяч. Здесь вот под Тулой добили оставшиеся двадцать три тысяч. Они от Коломны без обоза шли. Голодные, замерзшие, едва на ногах стояли. Как и их кони. Не битва, а добивание из жалости. Можете пойти посмотреть. Самое тяжелое сражение было под Серпуховом. Там на реке Лопасня три дня дрались. Тысяч пятьдесят сложили супостатов. Потом под Коломной бой. Скорее избиение. Отбили обоз и пехоту в ледяную воду Оки загнали. Я могу ошибаться, конечно. Под Тулой я велел по головам посчитать. Под Коломной и Серпуховом оценивал на глазок. Как вернусь туда – так и выясню точно. Там трофейные команды трудятся.