Гора из черного стекла - Тэд Уильямс

— Ты слышал светлейшего Гермеса, посланца бога, — ответила Калипсо. — Бессмертные с Олимпа причинили тебе много неприятностей. Будет лучше, если ты не станешь противиться воле Громовержца.

В душе Пол ликовал. Конечно, это был посланец (и, надо признать, довольно странный), но пришел он от человека, который до того прислал ему золотую безделушку, а его принадлежность к олимпийцам вызывала у Пола большие сомнения. Калипсо просто вставила этот эпизод в свой мир, как в свое время Пенелопа пыталась примирить неоправданное присутствие Пола с атмосферой симуляции. Это явно была попытка со стороны кого-то — кого-то за пределами системы? — связаться с Полом, а Калипсо восприняла ее как приказ от Повелителя Богов.

— Мне грустно, что я тебя покидаю, — сказал Пол, считая, что лицемерие в данной ситуации оправдано, — но как же это можно осуществить? У меня нет лодки. До ближайшего места много миль, я не смогу столько проплыть.

— Разве я могу отпустить тебя без подарков? — нимфа улыбнулась в ответ. — Не думаешь ли ты, что бессмертная Калипсо позволит своему возлюбленному утонуть в мрачной пучине и не поможет? Пошли. Я отведу тебя в рощу и дам своему Одиссею прекрасный бронзовый топор. Ты сам построишь плот, который перенесет тебя через владения Посейдона, и боги смогут исполнить твою судьбу.

Пол пожал плечами:

— Ладно. Пожалуй, в этом есть смысл.

Калипсо принесла обещанный подарок — огромный двухсторонний топор, который при этом был легким и удобным, как теннисная ракетка, и другие бронзовые инструменты, потом отвела Пола в рощу, где росли ольха, тополя и высокие ели. Она остановилась, будто хотела что-то сказать, но передумала и заскользила по тропинке к пещере.

Пол постоял, прислушиваясь к шелесту морского бриза в ветвях деревьев. Он понятия не имел, как строится плот, но это не имело большого значения. Он постарается, сначала, наверное, надо срубить несколько деревьев.

Это оказалось на удивление просто. Хоть у Пола и не было никакого опыта, топор глубоко врезался в древесину с каждым ударом, первое дерево начало падать в считанные секунды и так неожиданно, что Пола чуть не задело раскидистой кроной. В следующий раз он был осторожнее, и скоро у его ног лежало более десятка самых ровных и самых стройных деревьев. Когда он остановился полюбоваться на свою работу, довольный, но недоумевающий, что делать дальше, что-то зашуршало в подлеске. Из травы выпрыгнула перепелка и уселась на камень. Птичка смотрела на Пола одним глазом, потом повернула голову с хохолком, чтобы глянуть на него другим глазом.

— Сруби ветки и обтеши стволы, — сказала перепелка голоском озорной девчонки. — Тебя мама и папа учили чему-нибудь?

Пол молча смотрел на нее. Конечно, с ним случались вещи и поудивительнее, но все равно было странно.

— Ты кто?

Перепелка весело защебетала:

— Я — перепелка! Разве непохожа?

Он кивнул, соглашаясь.

— А ты знаешь, как строить плот?

— Уж конечно, лучше тебя. Хорошо, что Калипсо сама привела тебя сюда, ты ведь даже не спросил разрешения у дриад, прежде чем рубить деревья, теперь им всем придется искать себе новые дома. — Перепелка подергала хвостиком. — Когда срубишь ветки, сделай все стволы одной длины.

Решив, что не годится смотреть в рот какой-то перепелке, Пол вернулся к работе. Ручка, выточенная из оливкового дерева, была как специально сделана по руке Пола, и работа пошла так же споро, как и рубка деревьев. Скоро рядом вырос штабель абсолютно одинаковых бревен.

— Неплохо, — заявила его новая подружка, — хотя я бы не позволила тебе строить мое гнездо. Ладно, продолжай, а то не успеем до темноты.

Пол фыркнул, вспомнив, что получает приказы от бело-коричневой пичуги, но, благодаря ее терпеливым советам, плот быстро строился. Он был прочным, с мачтой, палубой и рулем, переплетенные ветки вдоль бортов защищали палубу от волн.

После полудня появилась Калипсо, она принесла огромный рулон тяжелой блестящей материи на парус, но остальное время Пол работал в одиночестве, в компании птички. Благодаря ее мудрым советам и почти волшебным инструментам работа продвигалась удивительно быстро. К вечеру оставалось сделать только снасти, он прикреплял нужные части, а птичка скакала с места на место, чтобы не оказаться у него под ногами, и перемежала свои советы незлыми птичьими оскорблениями. И тут Пола охватило незнакомое ощущение радости завершенного труда.

«Не стоит себя обманывать. Было сделано все, чтобы такой тупица, как я, смог сделать то, что нужно, не нарушая правил симуляции. Уверен, что в оригинале не было никакой перепелки, потому что настоящий Одиссей, наверное, мог бы соорудить греческий аналог самолета с помощью двух перьев и палки».

Подумав о перьях, он убедился, что шарф по-прежнему завязан на талии. Насколько Пол мог судить, ему ни в коем случае нельзя было терять эту последнюю версию подарка женщины-птицы.

«Женщина-птица… Надо бы придумать более подходящее имя. А то это похоже на имя героини комикса».

Перепелка предложила срубить еще несколько невысоких деревьев, чтобы использовать для перетаскивания плота, и это была неплохая мысль: с их помощью Пол смог спустить плот на берег, где снова появилась Калипсо.

— Приди ко мне, Одиссей, — сказала она, — приди, мой смертный возлюбленный. Солнце уже почти касается волн, поздно отправляться в столь опасный путь. Проведи со мной последнюю ночь, а потом уплывай с утренним отливом.

Неожиданно для себя Одиссей захотел услышать, что скажет перепелка, которая пришла с ним к берегу.

— Она добрая, но иногда бывает упрямой, — сказала перепелка, и только Пол мог ее слышать. — Если останешься на ночь, она так тебя зацелует, что к утру забудешь, что собирался уезжать. Тогда боги на тебя еще больше рассердятся.

Пол неожиданно развеселился:

— А что ты знаешь о поцелуях?

Перепелка пристально посмотрела на него, потом сердито тряхнула хвостом и юркнула за камень. Он пожалел, что не поблагодарил птичку как следует, но потом вспомнил, что имеет дело всего лишь с программой, хотя и симпатичной. Он перешел к мыслям о Калипсо, о том, что она предлагает и что она такое на самом деле.

— Нет, госпожа, — ответил он. — Благодарю тебя, я никогда не забуду время, проведенное на твоем прекрасном острове.

Пол был доволен — как бы ни был он неискушен в поэзии, но тут вдруг заговорил цветистым книжным языком.

— Мне все-таки нужно ехать.

Калипсо печально попрощалась с ним, дала с собой бурдюки с вином и водой, приготовила еду. Когда Пол уже был готов столкнуть плот в воду, из-за камня появилась перепелка и прыгнула на бревна.

— Куда ты направляешься?

— В Трою.

Птичка наклонила голову набок:

— Ты все делаешь шиворот-навыворот, благородный Одиссей, наверное, ты ударился головой. Я уверена, что твоя жена ждет тебя дома и надеется, что ты поможешь ей в воспитании ребенка, а не отправишься снова биться с троянцами. Но если ты настаиваешь, помни, что запад должен быть у тебя справа. Пол поблагодарил птичку за ее участие, столкнул плот в воду, забрался на него и стал отталкиваться от берега длинным шестом, который заготовил.