Только для посвященных - Татьяна Коган

– Спасибо за совет. Я так и поступлю, – Кирилл кивнул, давая понять, что разговор окончен. – До свидания.

– Берегите себя, – разочарованно протянула незнакомка. Похоже, он ей приглянулся, и она была не прочь продолжить общение.

В кофейню Кирилл не пошел. Свернул в переулок и долго петлял по дворам, воображая, что живет в одной из этих высоток и каждое утро отвозит сынишку в садик, затем мчится на работу, а вечером возвращается домой, где любимая жена встречает его поцелуем и горячим ужином. Перед сном они укутываются в одеяло и долго вспоминают, как впервые увидели друг друга, как познакомились, о чем думали в тот момент…

Он сел на скамейку и вздохнул. Неподалеку мальчик лет девяти играл с собакой, то убегал, то догонял ее, заливисто смеясь и отдавая приказы. Даже этот ребенок имел тысячи воспоминаний о своем прошлом. А он, Кирилл, не имел ничего. Ничего, кроме нескольких жалких дней.

– Тема, домой, пора в школу. – Мамаша мальчика появилась на балконе второго этажа и тут же исчезла. Ребенок еще пару минут побесился с собакой, нацепил на нее поводок и вприпрыжку побежал к подъезду. Кирилл смотрел ему вслед и думал: как это здорово, когда тебя ждут… Накатили тоска и острая жалость к себе. Он ведь даже не знает, – ищет ли его кто-нибудь, скучает ли по нему хоть одна живая душа. А что, если у него нет ни родных, ни друзей? Что, если он был мерзавцем, которого никто никогда не любил?

Проклятье. Нужно контролировать свои мысли. Еще не хватало распустить сопли по поводу своего плачевного положения. Подумаешь, горе. Некоторые мечтают избавиться от багажа прошлого, да не могут. Без сомнений, полное отсутствие памяти – не самая привлекательная ситуация. Зато он жив, здоров, молод и может начать новую жизнь. Не этого ли добивался неизвестный доброжелатель, написавший записку? Наверняка у того были веские основания для такого совета. Не сметь раскисать. Уныние – последнее дело. Кирилл поднялся и пошел обратно к шумной проезжей части, твердо намереваясь избавиться от страха перед большим городом.

Вернулся в поселок под вечер, изрядно уставший. Подходя к дому, увидел Ольгу. Она стояла на крыльце и напряженно следила за приближающимся мужчиной. Вид у нее был неприветливый. Кирилл улыбнулся. Он определенно успел соскучиться.

– Где ты был? – сурово спросила соседка. – Я несколько раз приходила.

– И тебе тоже здравствуй. Ездил в город.

– Один? Зачем? Ты мог сказать мне о своем желании, и мы бы поехали вместе!

Агрессивная реакция Ольги удивила Кирилла. Он достал ключ, открыл дверь и пропустил подругу в дом.

– Мне просто захотелось. Это наказуемо?

– Чем ты думал? А если бы ты потерялся? – не унималась Велецкая. – Что за легкомысленное поведение!

Кирилл повернулся к ней, коснулся ладонями ее локтей, прижав их к туловищу:

– Спокойнее, Оля. Мне льстит твоя забота. Но я уже не в том возрасте, чтобы отчитываться перед кем бы то ни было. Это ясно?

Минуту она молча смотрела на него, изумленная строгой отповедью. Затем покорно кивнула.

– Вот и умница. – Кирилл мягко приподнял ее подбородок, ласково погладив его подушечкой большого пальца.

– Я волновалась. Боялась, что ты не вернешься, – пробормотала она.

– Куда же мне возвращаться, если не сюда? Другого места жительства я не припоминаю. Кроме того, исчезнуть, не попрощавшись с тобой, было бы непростительным хамством. Я тебе должен. А долги нужно отдавать.

– В таком случае у меня есть требование, – Велецкая нервно повела плечами.

– Да?

– Ты сейчас же пойдешь ко мне в гости, и мы поужинаем. Я сама все приготовила.

– Это чудовищное требование, – рассмеялся Кирилл. – Но я выполню его. Не думай, что я неблагодарное животное.

Он не мог удерживать ее вечно. Он не отходил от нее несколько суток, каялся, оправдывался. Но она не слышала ни слова. Или не хотела слышать…

Глеб стоял на балконе и смотрел вниз, на узкую ленту дороги. Раньше по этой трассе он спешил домой, где его ждала Галя. А теперь она ушла и больше никогда не вернется. Он затушил сигарету и вошел в комнату. В квартире все было по-прежнему: мебель, посуда, полотенце на вешалке возле раковины… Галя не взяла ничего, кроме своей одежды. Но квартира стала пустой и унылой, как старое заброшенное кладбище. Каждую ночь, укладываясь в постель, Глеб представлял, что он ложится в глубокую сырую могилу. Каждую ночь он снова и снова хоронил себя заживо.

Видит бог, он пытался достучаться до любимой женщины. Понимал, что не заслуживает ее прощения, но надеялся, черт побери, надеялся на лучшее. Пусть он не праведник, но и не самый подлый человек на планете. В его жизни было много лжи, но в одном Глеб всегда оставался честен: он любил свою жену. Господи, как же он любил ее… Испытывал физическую боль от мысли, что никогда не услышит Галин голос. Не посмотрит в ее глаза. Не прикоснется губами к ее ладони.

Они расстались два месяца назад. За эти два месяца Глеб постарел на несколько лет. Прежде он не задумывался, что его интерес к жизни поддерживался благодаря любимой женщине. Ради нее стоило просыпаться, строить планы и осуществлять их. Вместе с ней хотелось радоваться и грустить. Она была катализатором, провоцирующим химические реакции в его сердце. Только потеряв ее, Глеб осознал, как сильно нуждался в ней.

Наверное, Галя смогла бы однажды простить родного человека. Самое страшное, что он, Глеб, стал для нее чужим. Незнакомцем, которого не за что прощать. Она долго не видела его истинного лица. Принимала за другого. А когда обман открылся, просто ушла, пеняя на собственную глупость. Мираж растворился в воздухе, и больше ничто не удерживало ее в этом доме.

Глебу хотелось кричать. Нельзя, нельзя отказываться от любви. Все эти годы они были счастливы – искренне, по-настоящему счастливы. Такое невозможно сыграть. Все персонажи реальны, а совпадения не случайны. Неужели эта жизнь, полная эмоций и чувств, ничего не стоила? Неужели ее можно выбросить, как прочитанную книгу? Переключить, как надоевший канал? Глеб без сил опустился на пол рядом с опрокинутым кухонным столом. Никогда прежде он не ощущал себя таким беспомощным. Он будто потерялся в пространстве, лишенный ориентиров. Завис в вакууме, утратив способность двигаться.

Сначала Глеб верил, что сможет открыть дверь, захлопнутую любимой женщиной. Он использовал все существующие средства и способы, чтобы донести до Гали свое раскаяние. Но постепенно пришло осознание: она не захлопнула дверь. Она создала иную вселенную. И в своем новом мире не спроектировала ни входа, ни выхода. Окружила себя невидимой стеной, пробить которую невозможно, как ни старайся.

Глеб тонул, погружаясь в мутное отчаяние. Единственное, что еще держало его на плаву, – беспокойство за брата. Тот чувствовал себя хорошо, но Глеба не покидал страх за его судьбу. Дотянулся до телефона и набрал Юркин номер.