Ненавижу колдунов! - Андрей Денисенко

– Откуда… откуда ты о нем знаешь?

– Ни хрена я не знаю, – честно признался я. – Но буду узнавать. Уж больно охота познакомиться. Забавный, поговаривают, человек, большой затейник. В «Золотой Двор» тоже небось захаживает?

Арбалетчик помолчал, а потом облегченно захихикал, и я с сожалением понял, что теперь-то он точно ничего про Гаша мне не расскажет. Придется расспросить самого Кривоногого Амера.

Коротким движением я долбанул весельчака рукоятью кинжала. Пусть полежит, пока я выбираюсь. Не возиться же с веревками.

Отпихнув обмякшее тело, я поднялся и двинулся в глубину парка. Выйду в переулки, а там с рассветом и до порта доберусь. Кривоногий Амер возвращения Мясника с добычей ждет, так вместо него я приду. Поболтаем немного, пива выпьем…

Я успел отойти от горящего особняка на полсотни шагов и укрыться в глубине запущенного парка, когда на пожар начали сбегаться люди. Я прибавил ходу. Не хватало еще столкнуться нос к носу с городской стражей. Недоумок, что в кустах остался, быстро меня злодейским злодеем выставит.

По улице прогрохотала пожарная повозка. Обернувшись, в отсветах зарева я видел, как несколько дюжих молодцов торопливо мастерят водяной желоб, как суетятся вокруг дети и зеваки… как внезапно появились из темноты и метнулись к толпе несколько прыгучих жабообразных тварей.

Кто-то закричал в предсмертной тоске. Сталкиваясь, падая и давя друг друга, люди бросились врассыпную от ужасных монстров, но чудовища, передвигаясь короткими прыжками, настигали новых и новых жертв, разрывая на части и подбрасывая в воздух окровавленные тела.

Какой-то офицер городской стражи успел опомниться и начал собирать солдат, кто-то из стражников сам бросился навстречу тварям, около горящего особняка закипела кровопролитная схватка.

Не разбирая дороги, скользя по мокрой грязи, я бросился прочь. Ненавижу этот город! Ненавижу колдунов и собственную глупость! Я бежал, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки, на цепляющиеся за одежду кусты и стекающие за ворот капли дождя. Чего себе врать, что вроде ни в чем не виноват, вон ведь что вокруг творится!

Остановился я, только увидев впереди каменную кладку забора. Парк кончился. Прислонившись спиной к дереву, я закрыл глаза и попытался отдышаться. Ребра ныли, легкие горели огнем.

Я чувствовал себя полным идиотом. Вернее, слепым кротом, вынутым из уютной норы на белый свет. Жил себе, не тужил, жирок нагуливал, а потом раз – и все кончилось. Норы нет, кругом враги, и все им видно, и все они знают, а ты тыкаешься носом вслепую да норовишь под башмак не попасть. И вроде запахи чуешь, и откуда жареным веет, а все равно остаешься слепым кротом, которого так и норовят раздавить.

Маглос меня обвел вокруг пальца. Ладно, я сам напросился. Догадывался ведь, что колдун пакость задумал. А насчет нашествия демонов Наруолрен, кажется, не соврал…

Из Калунты надо убираться, и как можно скорее. Если раньше у меня был повод в виде надвигающейся армии баронов, то теперь прибавился еще один – демоны Нереальности, которые уже здесь и теперь слоняются по городу, закусывая сочной человечинкой.

Хотя кое-какие козыри у меня все-таки имелись. Я вдруг совершенно четко осознал, что волей судьбы оказался счастливым обладателем легендарной Книги Ветров, за которую куча народу готова заплатить бешеные деньги. Раз уж Маглосу не сгодилась, пусть будет моей. Правда, та же куча народу норовит эту самую Книгу заграбастать бесплатно, а самый простой способ это сделать – посадить на дыбу одного глупого наемника и вежливо так его расспросить. Что и собирался проделать Мясник. Сам он о Книге, конечно, не знал, но ведь сказал же ему кто-то! И вряд ли это собственная идея хозяина «Золотого Двора». Тут люди посерьезнее.

Меня пробил легкий озноб. Как ни крути, все нехорошо. Даже просто избавиться от Книги Ветров я не могу. Все равно никто не поверит, что от такого богатства отказался. Поймают и выспрашивать начнут, с помощью каленого железа и щипцов. Отдать Книгу добровольно? Прикончат за то, что много знаю. Продать на сторону? Один черт прирежут, чтобы не платить. Проклятая Книга! Вот ведь напасть какая!

Я мотнул головой. Нечего загадывать. Поболтаю с Кривоногим Амером, выясню, что за тип этот старина Гаш, а там видно будет. Может, удастся и Книгу ему загнать по сходной цене, и в живых остаться. В любом случае кое-какие монеты у меня теперь водятся, еще поживем. Ободренный собственным дурацким оптимизмом, я приблизился к полуразрушенному забору. За ним наверняка или свалка, или заросли всякой дряни. По ним и проберусь, если не сожрет никто. Может, так оно и лучше будет. Сплюнув кровь, я выдрал из кладки несколько крошащихся кирпичей и полез в образовавшуюся дыру.

В переулке было темно, хоть глаз выколи. Единственный фонарь, болтавшийся над входом сапожной мастерской, издевательски подмигивал догорающим фитилем. Локс поплотнее закутался в поношенный форменный плащ, только ради смеха считающийся непромокаемым. Начавшийся еще засветло дождь лил не переставая, а ближе к ночи к нему прибавился холодный пронизывающий ветер. Погода окончательно испортилась. Хлюпая по лужам тяжелыми от налипшей грязи сапогами, Локс проклинал и погоду, и службу, и собственное упрямство. В самом деле, какого дьявола он не послушался матери, так настойчиво советовавшей пойти учиться на писца? Был бы сейчас уважаемым человеком, всегда бы верный кусок хлеба имел. Ведь и деньги на учение имелись, отец после смерти оставил, и Вертон Чернильник, что жил по соседству, был согласен. Так нет, романтики захотелось, самостоятельности. Деньги ушли на форменный плащ, кольчугу и дешевый меч местной работы, мать устало махнула рукой, а сосед взял в ученики сына булочника.

Гордым пузырем Локс ходил ровно неделю, пока не получил первый синяк под глазом. А после развеялись трактирным дымом выданные капитаном пять монет – скромные подъемные солдата городской стражи, – и романтика кончилась. Начались пьяные потасовки, в которых того и гляди по башке получишь, вечное ворчание капитана и такие вот тоскливые ночи, когда не то что люди – бродячие собаки носа на улицу не кажут. Локс вспомнил напутственную речь капитана, выслушанную в казарме, и на душе стало совсем худо. «Очистить город от кровожадной нечисти». Только распоясавшихся демонов для полного счастья и не хватало.

– Промозгло-то как! Слышь, Локс, у тебя вроде во фляжке оставалось. – Торин, прозванный среди стражников Лохмачом, с надеждой обернулся на Локса. – Дал бы, что ли, хлебнуть.

Локс без слов протянул напарнику фляжку. В гарнизоне Торина не слишком любили за нахальство и страсть к халяве, но в дозоры с ним Локсу ходить было проще, чем, к примеру с Вышибалой Марком или Диким Джуши. Те вечно насмехались над «зеленью» и подначивали Локса, а Лохмач хоть и выпивал каждый раз почти всю его фляжку, но и относился по-отечески, даже прикрывал в потасовках, что случались на улицах каждый вечер.

Торин сделал изрядный глоток и с удовольствием рыгнул.

– Хороший ты человек, Локс. Вот, к примеру, возьмем хотя бы…