Расчетливая вдова - Луиза Аллен

Такая ревность потрясла Мег, и она открыла глаза. Уставилась на растрепанные волосы Росса, на стол с чайными принадлежностями, на коллекцию нефритовых сосудов. Они в салоне, на софе, средь бела дня. Ее тело изнывало от непреодолимых желаний, таких волнующих, что они почти вызывали боль. Вот где проявились ее истинные чувства к нему, чувства, которые он пробуждал. Оба не просто рухнули на софу, дело совсем в другом, проявилось нечто драгоценное, чудесное и жуткое.

— Нет. Росс, перестань! Сюда в любой момент может кто-то войти. Мы ведь в салоне, ради бога…

— Тогда идем ко мне. — Он пронзил ее взглядом, горевшим первобытной чувственностью и страстью. — Ты моя, и знаешь это.

— Я не твоя. — «Еще не твоя. Я стану твоей не так».

Мег вдруг догадалась, что его пальцы еще не покинули сплетения влажных волос, отчего по ее телу во все стороны разбежались стрелы плотского вожделения.

— Прекрати, убери руку. Отпусти меня!

Мег желала Росса с такой силой, что испытала почти физическую боль, когда тот убрал руку, поднялся с софы и стоял, глядя на нее. По недовольному лицу было видно, что он расстроен тем, что не удалось удовлетворить свое желание.

— Мег, идем ко мне, — повторил он.

— Нет, ты думаешь, что я твоя, а я говорю, что я не твоя. Я ничья. — Мег опустила юбки, чуть не задыхаясь от возмущения. Все, что она сказала, прозвучало фальшиво, ибо она не посмела произнести одно-единственное слово. Ее возбуждение проявилось как гнев, а ведь она хотела всего лишь излить свои чувства в его объятиях. — Ты такой сильный…

— Думаешь, я возьму тебя силой? Неужели я сейчас прибег к силе?

— Нет! Я имею в виду, что ты сильная личность. Ты повелеваешь, требуешь, ожидаешь, что тебе повинуются. Ты не сомневаешься, что получишь желаемое. А я должна сопротивляться, иначе упаду к твоим ногам спелым яблоком и возненавижу себя за это. И стану ненавидеть тебя, — бросила Мег и подошла к зеркалу. Она отчаянно возилась со шпильками и кружевами, пытаясь привести в порядок волосы и шляпку.

— Тебе принадлежит дом, земля, титул. Но я не принадлежу тебе. — Длинные шпильки больно впивались в кожу, пока она втыкала их в волосы. — Так мне и надо. Я была собственностью отца, собственностью мужа, теперь же принадлежу сама себе. Ты платишь мне зарплату, — говорила она, глядя в зеркало, в котором отражалось лицо Росса, — а я исполняю обязанности экономки.

«Я люблю, я хочу, чтобы ты меня тоже любил, иначе мое сердце будет разбито, а я не так сильна, чтобы вынести это». Мег не хватило духа сказать ему эти слова и получить отказ, услышать истину, что ему нужно лишь ее тело.

— Ты хочешь пойти наперекор своим чувствам? — тихо спросил Росс, подошел к зеркалу и встал позади нее. Он разговаривал с ее отражением, как только что поступила Мег. — Всего лишь ради того, чтобы поставить меня на место?

— Нет, не поэтому. — Мег повернулась к нему лицом, но не отошла в сторону, когда Росс преградил ей дорогу, хотя у нее подрагивали колени. Мег не могла сказать, что чувствовала. Поддавшись разочарованию, она говорила не думая, отговариваясь. — Ты произнес слово «моя». Я не твое поле или роща, которые можно обнести оградой и повесить табличку с надписью «Частная собственность. Нарушители будут преследоваться по закону».

— Ты хочешь сказать, что я ревнив? — Росс рассмеялся сухо и безрадостно.

— Я хочу сказать, что ты упорно защищаешь свою территорию и собственность. Ты уже твердо идешь по стопам отца.

Мег сообразила, что сделала непростительную глупость, как только произнесла эти слова. Росс поведал ей о своих отношениях с отцом, раскрыл истинную природу покойного лорда Брендона, рассказал, какие шрамы тот оставил в душе мальчика. Черные глаза Росса впились в нее. А теперь Мег заявила, что он становится таким же, как его отец.

Наверное, крайнее нежелание Росса вернуться домой объяснялось не только горечью утраты или мучительным чувством вины из-за смерти Джайлса, но и опасением, что он может пойти по стопам отца. Эти мысли пронеслись в ее голове, но выражение лица Росса начало меняться, становилось непроницаемым, эмоции скрылись за резкими чертами мрачного лица, которое оттолкнуло ее на пристани, где она впервые увидела его.

— Я… Прости меня, Росс.

«Что я наделала? Нет… Я все испортила». Умиротворение, обретенное во время размышлений у могилы брата, растаяло в гневе.

Он поднял руку, приказывая ей молчать:

— Нет. Не говори ничего.

Россу как-то удалось покинуть китайский салон, после чего он затрясся всем телом. Боль в раненой ноге вызывала тошноту. Должно быть, он ударился, когда потерял власть над собой, бросил на софу экономку, добиваясь плотской близости средь бела дня.

Ему надо выйти на улицу, иначе он либо вернется назад, либо затащит Мег к себе и закончит то, что начал, или же…

— Милорд!

— Хенидж, вам нездоровится?

Росс удержал дворецкого, который вышел из-за угла, не заметив его, а теперь стоял с побледневшим лицом. Сколько ему лет? Неужели у него больное сердце?

— Милорд, я вполне здоров. Простите, я просто не слышал вас. На мгновение принял вас за его светлость, вашего покойного отца. Он выглядел так же, когда бывал недоволен. Я просто растерялся.

Росс стоял в холле, разочарование, злость и страдания детства переполняли его, точно забродившую бутылку вина, которая вот-вот лопнет. Он научился скрывать чувства, не показывать отцу, как задевает его холодность, наказания, неистовый гнев, подтачивавшие сердце. Ибо это доставило бы отцу удовольствие. Сын отвечал дерзостью, непослушанием, и именно поэтому отчасти произошел несчастный случай с Джайлсом.

— Хенидж, простите, что напугал вас. Вам ведь не снятся призраки? Зато мне снятся. Я иду гулять. Передайте мои извинения миссис Харрис, я не смогу прийти на ужин.

— Хорошо, милорд. — Дворецкий приходил в себя. — Милорд, мне распорядиться, чтобы вам подали лошадь?

— Нет, я сам оседлаю.

Росс умолк. Он стоял на нижней ступеньке и собирался отправиться за бриджами и высокими сапогами. Мысль о том, что придется торчать здесь хотя бы десять минут, стала невыносимой. Он должен немедленно покинуть дом, уйти от Мег. Уйти, если возможно, от себя самого.

Его отец не стеснялся работы на конюшне. Росс широкими шагами пересек мощеный двор, отмахнулся от помощи грума, который занимался чисткой главной сточной канавы. Росс ежедневно выезжал на лошади отца, хорошо откормленном крепком животном, которое стояло послушно, пока он занимался сложными вопросами севооборота, но в случае необходимости могло перемахнуть через изгородь. Для человека с раненой ногой лучшую лошадь трудно найти. Росс с горечью подумал, что слова Мег не лишены здравого смысла. Он потянулся за уздечкой, висевшей у двери.

Над дверью следующего стойла появились черная голова, уши и настороженно вращающиеся глаза. Калроуз, главный грум, сообщил, что это недавнее приобретение его отца.