Наследство - Екатерина Оленева

– Чего вы от меня хотите?! Я согласна отписать вам этот чёртов дом! И откажусь от денег – только выпустите меня отсюда живой! И – отца тоже…

– Думаешь, для таких как я или Сибил проблема заключается в деньгах? Ты ведь слышала наш вчерашний разговор? Не то, чтобы это было подстроено, просто я почувствовал твоё присутствие. Твоё счастье, что Сибилл даром эмпатии почти не обладает. Ну, так вот – ты, кажется, либо слушала невнимательно, либо сделала неправильные выводы. Деньги были приманкой для тебя, чтобы привести тебя ко мне. А этот дом? Он и без твоей воли наш.

Кора всхлипнула, когда его пальцы сомкнулись на её подбородке, заставляя поднять голову и заглянуть ему в глаза:

– Ты так и не понимаешь?..

– Чего вам от меня надо? Нет, не понимаю. Но похоже, мне суждено стать следующим призраком в вашем пруду. Очередной жертвой?

Кора ненавидела себя за то, как жалобно это прозвучало. Но умирать не хотелось.

– В мире пастухов есть овцы, моя милая – обречённые на заклание. Есть козлы, которые ведут овец в нужную пастухам сторону. Есть волки, пожирающие и тех, и других. Такова жизнь – никуда от этого не деться, – его рука гладила девушку по спутанным волосам, обещая утешение.

Кора затихла, боясь пошевелиться; боясь того, что в любой момент этот шёпот стихнет, сменится чем-то жутким и смертоносным.

– Но глупо вести себя, как овца, когда рождена волками. Я не хочу тебя убивать. Я хочу тебя для себя, со всей силой, что таится в твоей крови.

– А если я не хочу свою силу? – с вызовом спросила Кора, отстраняясь от его ладони. – Не хочу становиться волчицей, пожирающей овец? Что тогда?

Он медленно опустил руку, закидывая её на спинку кровати, вытягивая длинной тело рядом с ней:

– Тогда, полагаю тебя ждёт печальная участь. Знаешь, что бывает в теми, кто, игнорируя собственную природу и предназначение, идут природе наперекор? Что касаемо волчиц, желающих стать овцой? Она умрёт с голоду, потому что трава не способна утолить волчий аппетит.

– Моей матери, перед тем, как убить её, ты сказал тоже самое?

Лицо Дориана ещё сильнее омрачилось:

– Я не убивал твою мать.

– Я должна в это поверить?! Конечно же, вы убили её ради ваших ритуалов, а потом…

– Твоя мать пыталась утопить тебя в пруду. Я твой отец пытались ей помешать, и она утонула…

– С чего бы ей топить в пруду свою дочь?!

– Потому что она видела в тебе дьявольское отродье, Твои способности свели её с ума.

– У меня нет никаких способностей.

– Смерть матери блокировала их вместе с твоей памятью, Кора. Но они вернутся, они уже возвращаются. Ты открываешь потайные ходы, пробуждаешь призраков…

– Хочешь сказать, что в ту ночь… ты убеждал меня, что это…

– Я солгал – не хотел тебя пугать. Хотел выиграть нам немного времени. Хотел, чтобы ты привязалась ко мне, научилась мне доверять. Так было бы проще для всех нас. Но Сибил со своей глупой ревностью и желанием всё делать по-своему, она всё испортила. Придётся действовать быстрее. Когда ты обретёшь Силу, она не станет продолжать вражду. Мы примем тебя в наш круг, проведёт ритуал инициации. И ты увидишь, что мир куда ярче и полнее, чем ты думала до сих пор.

На этот раз Кора не шевельнулась, когда, склонившись к ней, Дориан мягко коснулся губами её лба:

– Мне хотелось бы поцеловать тебя иначе. Но для иных поцелуев существует иное время суток.

Он легко, одним движением, поднялся с кровати:

– Спрячь книгу. Не держи её на виду.

– Куда же мне её спрятать?

– В стол – хотя бы. И запечатай её.

– То есть?..

– Поставь заклятие, которое сможешь снять только ты.

– Я не ведьма. Заклятия мне не подвластны.

– Хорошо. Но тогда просто закрой на ключ, чтобы «Книга Теней» от Мэри Гордон не пылилась на свету. Я приду вечером, после заката и покажу тебе, что как ведьма даже сейчас ты не так бесполезна, как думаешь.

Дориан, наконец, вышел и в комнате сразу стало прохладнее. Кора подбежала к окну, распахнув его настежь. Ворвался ветер. От чёрного дыма не осталось и следа, но комната казалась осквернённой им, как страница – кляксой.

Что ей было думать? А главное – что делать? Отрицать, что Корину тянуло к Дориану бессмысленно, по непонятной причине в этой Вселенной самые опасные создания выглядят наиболее привлекательными. Эту тему эксплуатируют кинематограф и современная литература. Все Тёмные Властелины выглядят крутыми дядьками, а Белые Рыцари – глупыми щенками.

Что стало с этим миром, если доброе воспринимается подобным образом?

Дориан вызывал в ней те же чувства, что и приближающаяся гроза. Когда на горизонте к концу дня толпится армада облаков, поглощая последний свет, а ветер гонит тучи, как корабли; когда небо, с одной стороны ясное и светлое, а с другой такой интенсивной сиреневатой багровости, что от ужаса и восторга по коже бегут мурашки. Но самое душераздирающее, пробирающее до дрожи мгновение, когда округу заливает белым светом и вместе с этим же, почти сразу, раскалывает громовым раскатом, похожим на рёв дракона. А ветер с силой бьёт в лицо и крыльями развевает волосы за спиной.

Как описать это состояние? Страшно до восторга? Восторг до ужаса? Но именно это чувство вызывал в Корине Дориан. То самое чувство, когда ты не погрузился ещё в грозу, когда стоишь перед ней, ожидая начала светопреставления. Ждёшь, что стихия в любой момент обрушится, но ещё не ощутил всей её разрушительной мощи.

К завтраку здесь принято одеваться в платье, впрочем, как к обеду и ужину. Вместо этого Корнелия в припадке бунтарства натянула джинсы, топик и кеды. Её тошнило от нафталина и загадочности, которыми был пропитан каждый дюйм в доме. Ей хотелось внести в эти пыльные портьеры и окна, поглощающие свет, немного воздуха и современности. Хотелось вцепиться в белые крашенные лохмы Сибил и драть их полными горстями, словно дикая кошка. Представив подобную картину, Кора прыснула от смеха, но смех был нервным и нисколько не снимал напряжения.

А ещё хотелось увидеть Коула и поговорить о том, что случилось накануне.

Но надежда обрести полноценного собеседника не оправдалась. К тому момент, как Кора спустилась, все уже привычно сидели за столом, старательно изображая тех, кем не являлись. Сибил сидела во главе стола, Коул по левую сторону от той, кого привык считать тёткой, а Дориан – с левой от неё стороны.

Стоило Коре появиться в дверях, Сибил смерила её недовольным взглядом. Дориан тоже поднял на неё глаза, и от огонька, что светился в них, стало одновременно и горячо, и тяжело, будто взгляд его действительно имел вес.

– Ты опоздала, – холодно отрезала Сибил.