Критика евангельской истории Синоптиков и Иоанна. Том 1-3 - Бруно Бауэр

он должен был только появиться, указать на Того, Кто придет, и после этого указания сразу же уйти со сцены. Его история была лишь прелюдией или прологом, за которым следовала драма с ее более богатыми и масштабными хитросплетениями. В реальности, однако, все обстоит иначе. Отсылка к тому, что последует, — это подготовка людей, которая лишь обходными путями и через эффект, утверждающий себя на некоторое время как самостоятельный, а значит, лишь опосредованно через скрытую диалектику рассказа связана с тем, что последует. В целом, однако, простому духовному принципу всегда требуется много времени, прежде чем он сможет вмешаться и обрести влияние, поскольку ему приходится работать с массой, распределенной по многим направлениям и настроенной очень по-разному, и он может лишь постепенно вывести ее из прежней решимости, которая регулярно оказывается сопротивлением, и подчинить ее себе.

Даже если мы примем рассказ Луки настолько далеко, что уже не сможем предположить столь короткого времени между появлением Крестителя и Иисуса, все равно может оказаться, что им обоим было всего по тридцать лет, когда они вступили в свое общественное служение. Конечно, если бы мы хоть на мгновение допустили возможность такого совпадения, нам пришлось бы разрушить всю схему отчета, поскольку, согласно ей, Иоанн и Иисус — современники, и если один появился в пятнадцатом году Тиберия, то и появление другого попадает в тот же период. Но в этом случае нам даже не нужно отделять то, что связано с сообщением, поскольку слишком очевидно, что даже такое определение возраста обоих людей является лишь произведением идеального видения. На тридцатом году, как предписывает закон, священники и левиты должны были начинать свое служение в святилище: таким образом, заключает Лука, Иоанн и Иисус также начали свое священное служение на этом году жизни.

Поэтому давайте оставим точку зрения евангелиста в неприкосновенности! Тем более что оно не избежит участи распада. Иисусу было тридцать лет, когда он крестился и через несколько недель появился на публике; его предшественник, призванный Богом к своему делу незадолго до этого, появился в пятнадцатый год Тиберия: но как Иисусу могло быть тогда тридцать лет? Говорят, что Он родился во дни Ирода, но смерть этого царя приходится гораздо раньше года Тиберия; и знаем ли мы, за какое время до смерти Ирода Иосиф бежал с Младенцем в Египет, как долго Он скрывался здесь? Если отсчитывать тридцать лет назад от пятнадцатого года Тиберия, то мы уже встречаем Архелая как князя в Иудее, а до Ирода уже не доходим. Как же Иисус, если он родился при жизни Ирода, мог быть всего тридцати лет от роду? Он должен был быть, по крайней мере, на несколько лет старше.

Таким образом, примечание Луки разрешается через предположения самого евангелиста, поскольку у него, как и у Матфея, Иисус родился во времена Ирода. Но, может быть, замечание о том, что Иисус появился в пятнадцатый год правления Тиберия, верно? Но как мы можем принять это время за недостоверное или захотеть использовать его для хронологии жизни Иисуса, ведь, по замыслу евангелиста, оно должно одновременно указывать на время появления Крестителя? Что же? Разве апологету не позволено делать все, что угодно? Не может ли он оставить в стороне Крестителя, не может ли отослать рождение Иисуса еще дальше назад, задвинуть под лавку примечание о возрасте, в котором появился Иисус, и все равно — насильно, конечно! — предположить, что Иисус начал свою деятельность примерно на пятнадцатом году отрицания Тиберия? Не должен! Ибо обе ноты — когда и в каком возрасте появился Иисус — настолько связаны между собой, что представляют собой единое целое. Когда Иисус вышел, что это случилось в пятнадцатый год Тиберия: Лука нашел это примечание только таким образом, что разделил тридцать лет жизни Иисуса пополам и отнес одну половину к царствованию Тиберия, не заботясь о том, дойдет ли другая половина до времен Ирода.

Таким образом, мы ничего не знаем, совсем ничего, когда и в каком году жизни появился Иисус. Все попытки определить хотя бы приблизительно хронологию на этом этапе должны потерпеть неудачу. Не отчаивайтесь! взывает к нам апологет. Разве Иосиф не поспешил вернуться из Эриля «вскоре» после своего бегства от Ирода? Разве Иосиф и Мария не оставались в Египте с ребенком «совсем недолго»? Мы, конечно, восхищаемся таким точным знанием истории, но не можем полагаться на него до тех пор, пока апологет не расскажет нам, из каких источников оно к нему попало. Матфей ничего не говорит нам о том, что смерть Ирода произошла так «скоро» после бегства Иосифа. Но Иисус вернулся из Египта ребенком? Как будто Он вообще приезжал в эту страну со своими родителями! Но нам не поможет даже то, что мы можем отнести рождение Иисуса к последнему периоду царствования Ирода; ведь если тогда придется отбросить одно утверждение Луки о возрасте Иисуса, то мы уже не будем иметь оснований придерживаться другого — года Тивера, в который явились Креститель и Иисус.

Последняя помощь в определении возраста, в котором Иисус начал свою общественную деятельность, как нам кажется, исходит от четвертого евангелиста и от Иринея. Последний, как известно, придерживался мнения, что Иисусу на момент смерти было около пятидесяти лет. Догматическое основание, на котором отец Церкви основывал свою точку зрения, а именно, что Иисус должен был пройти через все человеческие века и освятить их, можно, конечно, не подвергать сомнению, поскольку в таком исследовании, как настоящее, его исторические основания должны интересовать нас гораздо больше. Из рассказа четвертого евангелиста он делает, как ему кажется, вполне определенный вывод. Говорят, что иудеи, когда Иисус сказал, что Авраам видел его день, насмешливо спросили: «Тебе еще нет пятидесяти лет, а Ты уже видел Авраама? Ясно, говорит Иреней, что если бы Иисусу было около тридцати лет, то иудеи спросили бы: «Тебе еще нет сорока лет, и ты видел Авраама? Ибо нельзя было предположить, что они прибавили к Его возрасту двадцать лет, так как хотели обратить Его внимание на расстояние между Его годами и временами Авраама. Не менее интересным, чем это экзегетическое доказательство, будет и другое, когда Ириней ссылается на очень распространенное и достоверное предание, согласно которому Иисусу было уже более сорока лет, когда Он учил народ. «Все древние, слышавшие Иоанна, ученика Господня, говорившего в Асии, свидетельствовали, что он передал им то же самое».

Иреней, однако, не должен забывать, что свидетельство Луки выше свидетельства четвертого Евангелия: он этого не делает. Поэтому он должен передать оба