Наследница бури - Лариса Петровичева

Горло перетянуло спазмом, но я все-таки смогла проговорить:

— Всегда надо искать самую большую гадость.

Альмир усмехнулся. В присутствии своего короля-отца он чувствовал неловкость, словно боялся сказать или сделать что-то не то.

— Вы что-то говорили про вольную, — промолвила я. Король с готовностью кивнул.

— Разумеется. С этой минуты можете считать себя свободной женщиной. Даю вам слово короля.

— Меня это вполне устроит, — откликнулась я, и его величество понимающе улыбнулся.

— Что ж, дети, отдыхайте, — сказал он и направился к двери. — Вечером жду вас на ужин.

Когда король ушел, Альмир угрюмо посмотрел в сторону дверей, словно опасался, что его могут подслушать, и произнес:

— Хорошо, что все закончилось.

И я поняла, чего он опасался. Великий колдун, ужас всего королевства, не может говорить с такой интонацией.

В эту минуту он был живым.

— Да, — просипела я и едва не подпрыгнула на кровати: — Альмир, а герцог-то где? Что с Макшайдером?

Альмир ухмыльнулся, и миг трогательной чистоты души растаял безвозвратно. Передо мной снова был тот тип, который снимал с меня магическую пыль.

Самый несносный тип на свете.

— А увидишь, — сказал он. — Сегодня за ужином. Герцог будет гвоздем программы, так что постарайся прийти в себя побыстрее.

— Постараюсь… — вздохнула я. Альмир поднялся с кровати, и я спросила: — А ты куда?

Колдун снова улыбнулся, на сей раз с доброжелательной мягкостью.

— Пойду почитаю книжки в отцовской библиотеке. Надо же отправить домой нашего друга коменданта.

Домой, домой, домой — в ушах зазвучало эхо, и я почти без сил опустилась на подушки.

Долго скучать в одиночестве не пришлось: через несколько минут дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Таонга.

— Как вы, миледи? — улыбаясь, спросила она. Тут девушку, похоже, подтолкнули в спину, потому что Таонга практически влетела в комнату. За ней зашел Бекингем — в руках он держал огромный чехол для одежды. Я с удовольствием убедилась, что человек-баран теперь чисто выбрит, а рога окончательно скрылись под волосами.

— Все в порядке, — просипела я, и Таонга всплеснула руками.

— Какой же это порядок! — воскликнула она и, усадив меня на подушках поудобнее, принялась распоряжаться: — Бекингем, повесь платье в шкаф, и скорее принеси горячего липового меда!

Бекингем послушно убрал чехол в шкаф. Было видно, что человек-баран очень доволен. Похоже, ему нравилась решительность Таонги, и нравилось быть нужным.

— Вряд ли он здесь есть, — сказал Бекингем. Возмущению его невесты не было предела.

— Как! На главной кухне королевства нет горячего липового меда? Он есть в любой деревне! — воскликнула Таонга и махнула рукой: — Ай, не морочь мне голову, просто принеси.

Бекингем улыбнулся и скрылся в коридоре. Таонга присела на край кровати и сказала:

— Ну вот, миледи. Сейчас напою вас медом с приправами, — она похлопала себя по бедру, и я увидела, что среди складок юбки спряталась кожаная сумочка, прицепленная к поясу за цепочку, — и на пир вы пойдете веселая и здоровая.

— Это хорошо, — просипела я и попросила: — Скорее расскажи, что вообще здесь творится?

Таонга развела руками, и в этом жесте одновременно чувствовалась радость и какое-то бессилие, будто событий было очень много, и все они оказались очень разными.

— В общем, пожар потушен, — начала Таонга, — и народу погибло не так много, как могло. Сумели спрятаться в сети подземных ходов.

— Тут и подземные ходы есть? — спросила я. Таонга кивнула.

— Конечно. Остались еще с дочеловеческих времен, их проложили черви-мироеды.

Я решила не уточнять, кто это такие.

— А герцог? А Марика и принц?

Таонга радостно расхохоталась.

— Принц поколотил ее! Гнал пинками чуть ли не через весь дворец! И поделом, не води шашни и не строй козни.

— Что же теперь с ней будет? — я тоже обрадовалась, что стервь Марика получила свое.

— Ничего не будет, — отмахнулась Таонга, и ее личико погрустнело. — Это у них не в первый раз, сейчас принц остынет и снова позовет ее к себе. А герцог… с ним случилось что-то страшное. Действительно страшное. Милорд Альмир сказал, что мы все узнаем во время ужина.

Я невольно поежилась. Зная Альмира, можно было понять, что герцог явно не отделался легким испугом.

— А вы с Бекингемом? — я поспешила перевести разговор на другую тему. — Скоро свадьба?

Таонга смущенно опустила глаза.

— Я бы хотела попросить вас, миледи, стать моей подругой и посаженной матерью, — быстро проговорила она, словно боялась, что я откажусь. Я улыбнулась и ответила:

— С удовольствием, Таонга. Я буду очень рада.

В это время в комнату вернулся Бекингем и принес здоровенный ковш, источавший медовый запах. От ковша поднимались струйки пара.

— С пылу, с жару, — сказал он. Таонга расстегнула свою сумочку и, вынув небольшой бумажный сверток, высыпала его содержимое в мед. По комнате пошел такой аромат, что я прослезилась.

— Это ничего, — заверила меня горничная. — Надо выпить, и все пройдет. Управление бурями высосало ваши силы, а это зелье вольет их обратно.

Пришлось терпеть. Я послушно, по глоточку, осушила ковш и приложила все усилия, чтобы удержать выпитое внутри.

— Представляете, мне же вольную дали, — сказала я, пытаясь отвлечься от тошноты. Зелье Таонги никак не хотело оставаться, где положено. — Теперь буду сама себе хозяйка.

— Поздравляем! — в один голос воскликнули Бекингем и Таонга, и человек-баран заявил: — Давно пора вообще отменить эту первобытную дикость. Торговать ведьмами, это же мерзость, если вдуматься.

Я вдруг подумала, чем же сейчас занимается настоящая наследница бури в моем родном мире. Нашла ли себе место и занятие, или скитается неприкаянной?

Вспомнились улицы родного города, лица друзей, все то привычное, к чему я приросла душой и все это время пыталась задвинуть куда-то в сторону. А теперь оно взяло и вышло на волю.

По большому счету, мне не к кому было возвращаться. Но я хотела вернуться.

— Что с вами, миледи? — встревожилась Таонга. Должно быть, ей не понравилось выражение моего лица.

— Пустяки, — я постаралась улыбнуться, мне не хотелось расстраивать друзей в такой хороший день. — Так, вспомнилось кое-что…

Бекингем и Таонга решили не расспрашивать, а я не стала вдаваться в объяснения.

Незачем.

Восстановление сожженного города началось сразу же, как только встало солнце, но все объявили перерыв ради большого вечернего пира. Из королевских складов принесли еду и выкатили бочки с вином, столы накрыли прямо на улицах, и когда король поднял бокал в пиршественном зале дворца и произнес: