Драконья гавань - Робин Хобб

— Опустись пониже! — предложила она Элис. — Можем ползти по бревнам на четвереньках, пока не доберемся до более устойчивого места.

— Я могу держать равновесие, — ответила та и, хотя ее голос слегка дрожал, осталась стоять прямо.

— Как хочешь, — согласилась Тимара. — А вот я поползу.

Вероятно, это многолетний опыт жизни в кронах деревьев научил ее не рисковать без нужды. Девушка торопливо проползла по бревну до толстого конца, где из воды выглядывали спутанные корни, и, придерживаясь за них, поднялась. Татс успел первым.

— Давай я покажу тебе, как выбрался сам, — предложил он, искоса глянув на нее. — Кое-где этот затор плотнее, чем в других местах.

— Спасибо, — ответила Тимара, дожидаясь Элис и сматывая провисающий кушак.

Она оглянулась на Синтару, слегка терзаясь виной из-за того, что позволяет Сильве заботиться о ее подопечной. Маленькая девочка двигалась уверенно, объясняя драконице, чего хочет от нее добиться. Тимара облегченно вздохнула. Сильве справится.

— Знаешь, Сильве удалось поймать одну из лодок, — сообщил Татс, обернувшись через плечо. — И это она вытащила меня из воды.

— Помню, когда-то я думала, что она слишком юна и незрела для этого похода, — заметила Тимара и удивилась, когда Татс засмеялся.

— Наверное, трудности во всех нас выявляют лучшие стороны.

Они добрались до первого большого дерева. Тимара задержалась рядом с ним, положив ладонь на ствол. Приятное ощущение. Дерево подрагивало в потоке воды, но все равно оставалось самой надежной опорой из всех, что она видела за последние часы. Тимаре отчаянно хотелось запустить в кору когти и залезть наверх, но она все еще была связана с Элис кушаком.

— Вон у того ветки еще ниже, — предложил Татс.

— Хороший выбор, — согласилась Тимара.

Под деревьями мусорный затор был еще плотнее. Он все равно качался под ногами от каждого шага, но до указанного Татсом дерева оказалось совсем нетрудно добраться. Теперь, когда Тимара уверилась, что почти наверняка выживет, ее разум попытались наводнить сотни других тревог. Но она отложила их до поры. Оказавшись у выбранного дерева, Тимара заползла невысоко на ствол, вонзила когти в кору и подала руку Элис, пока Татс подсаживал ее снизу. Женщина из Удачного совсем не умела лазать, но совместными усилиями им удалось поднять ее по стволу до крепкой, почти горизонтальной ветки. Та была достаточно широкой, чтобы на нее лечь, но Элис села, поджав ноги, на самой ее середине и скрестила руки на груди.

— Ты замерзла? — спросила ее Тимара.

— Нет. В этом платье мне на удивление тепло. Но руки и лицо горят от речной воды.

— Похоже, меня неплохо защитила чешуя, — заметила девушка и сама удивилась, что произнесла подобные слова вслух.

— Тогда я тебе завидую, — кивнула Элис. — Но платье Старших как будто тоже помогает. Не понимаю как. Я промокла, но высохла очень быстро. И там, где ткань касается тела, я не чувствую никакого раздражения от воды.

В ответ на это Татс пожал плечами.

— Многие вещи Старших делают, казалось бы, невозможное. Их «музыка ветра» наигрывает мелодии. Металл светится от прикосновения. Драгоценности пахнут, как духи, и этот запах никогда не выветривается. Это волшебство, вот и все.

— Сколько нас здесь? — согласно кивнув, спросила Тимара.

— Большинство, — ответил Татс. — Все в ссадинах и синяках. Кейз скверно рассадил ногу, но вода прижгла рану, так что крови не было. Что, на мой взгляд, уже удачно, поскольку на перевязку нам пустить нечего. Ранкулоса чем-то сильно ударило в грудь. Когда он фыркает, из носа брызгает кровь, но он настаивает, что вполне оправится, если мы оставим его в покое. Харрикин попросил нас его послушаться. По его словам, Ранкулос не хочет, чтобы над ним тряслись. Бокстера приложило по лицу, и глаза заплыли так, что он едва видит. Тиндер повредил крыло, и Нортель поначалу думал, что оно сломано. Но опухоль спала, и он уже может им двигать, так что мы решили, что это просто сильное растяжение. В общем, досталось всем. Но они, по крайней мере, здесь.

Тимара только молча на него посмотрела.

— А кого нет? — спросила Элис.

— Алум пропал, — тяжело вздохнув, продолжил Татс. — И Варкен. Дракон Алума все зовет его, так что, возможно, он еще жив. Мы пытались поговорить с Арбуком, но никто не добился от него внятного ответа. Все равно что иметь дело с напуганным ребенком. Он только трубит и повторяет, что хочет, чтобы Алум вернулся и вытащил его из воды. Балипер, красный Варкена, молчит и не отзывается, когда с ним пытаются заговорить. Верас, драконица Джерд, пропала сама. Джерд так и рыдает с тех пор, как добралась сюда. Она не «чувствует» драконицу и считает, что та погибла.

— Мы видели Верас! Она была жива и гребла уверенно, но ее сносило течением.

— Что ж, думаю, это хорошая новость. Надо ей рассказать.

Что-то в его голосе предостерегло Тимару, что сейчас последует известие похуже. Готовясь, она затаила дыхание, но тут вмешалась Элис.

— А «Смоляной» и капитан Лефтрин? — спросила она.

— Кое-кто видел баркас сразу после того, как ударила первая волна. Его накрыло, но он всплыл, и белая вода хлестала из шпигатов. То есть в последний раз, когда его видели, он еще держался на плаву, но больше нам ничего не известно. Мы не нашли никого из команды и охотников, так что надеемся, что они остались на борту и уцелели.

— Если так, они обязательно придут за нами. Капитан Лефтрин нас разыщет.

Элис говорила с такой прочувствованной уверенностью, что Тимара почти пожалела ее. Если баркас не придет, женщине будет трудно смириться с тем, что спасаться придется самой.

— Кого еще не хватает? — прямо и требовательно спросила Тимара у Татса.

— Серебряного нет. И еще Релпды, маленькой медной королевы.

— Я и не ожидала, что они выживут, — вздохнула Тимара. — Оба не слишком-то сообразительны, а Медная еще и все время болеет. Может, даже хорошо, что им больше не придется страдать.

Она взглянула на Татса, не зная, согласится ли он. Но тот, кажется, не расслышал.

— Кто еще? — спросила она решительно.

Повисло недолгое молчание, как будто весь мир замер, готовясь зарыдать от горя.

— Хеби. И Рапскаль. Их здесь нет, и никто их не видел после удара волны.

— Но я же оставила его с тобой! — возразила Тимара, как будто это каким-то образом возлагало вину на Татса.

Он поморщился, и стало ясно, что он и сам так считает.

— Знаю. Мы стояли рядом и спорили. А в следующий миг нас сбила с ног волна. И Рапскаля я больше не видел.

Тимара съежилась на ветке в ожидании боли и слез. Но они так и не пришли. Вместо них странное оцепенение охватило ее, поднявшись откуда-то из живота. Это она убила Рапскаля. Убила, разозлившись на него так сильно, что перестала о нем заботиться.