Право на легенду - Чингиз Абдуллаев

– Умный какой, – пробормотал Хлыстун. – Значит, ты всепонял. Если мы один раз номер пробить не смогли и никаких концов не нашли, тоэто могло быть случайностью. Но два раза подряд случайностей не бывает. И мафиятакие «фокусы» сделать не может – только спецслужбы. Ты меня понял? Вот поэтомутебе нельзя в Киев соваться, поеду я.

– У тебя целая теория заговора.

– А ты не улыбайся. И вообще, лучше поезжай домой. А явозьму билет на Киев и утром вылечу.

– Кончай дурака валять. Только этого не хватало. Я им нефотограф, а полковник милиции. Меня они не посмеют тронуть.

– А еще вспомни, что ты депутат райсовета. Или почетныйдонор. Если они задумали свалить премьера и ваш разговор у прокуратурыпрослушивали, неужели думаешь, что они остановятся, чтобы убрать какого-тополковника? Извини, Коля, но я привык говорить тебе правду, хоть ты и мойначальник.

Кравченко нахмурился. Он понимал, что сидящий перед нимХлыстун абсолютно прав, и от этого хмурился еще больше.

– Ладно, – проговорил он, – утро вечера мудренее. Завтра всерешим.

– Согласен, – кивнул Хлыстун. – Только давай я тебя провожусегодня вечером до дома.

– Я на своей машине поеду, – отмахнулся полковник, – и ненужно мне твоей охраны. Меня в городе все знают, никто даже близко к моемуавтомобилю подойти не посмеет. А завтра поговорим. В общем, так и решим.

– Хорошо, – кивнул Хлыстун, – только возьми с собой оружие.

– Устроим перестрелку в центре города? – рассмеялсяполковник. – Больно ты подозрительным стал. Раньше таким не был.

– Раньше твой друг не был премьер-министром, – заметилХлыстун, выходя из кабинета.

Кравченко посмотрел ему вслед и, поднявшись, достал пистолетиз сейфа. Проверил обойму, надел кобуру на ремень. Он уже давно не носилоружия. Не любил, считая его почти ненужным атрибутом при работе спреступниками. Оружие обычно дает ложное чувство превосходства и невольноподталкивает на еще больший конфликт. Оно может пригодиться только призадержании особо опасных преступников. Но полковник Кравченко уже много лет небегал за бандитами и не участвовал в задержаниях.

Он спустился вниз, вышел на улицу. Его машина стояланапротив управления. Николай Александрович подошел к своему автомобилю ивпервые в жизни обошел его, прежде чем сел за руль. Затем, мягко тронувшись,поехал в сторону дома. К дому он подъехал ровно через восемь минут. Открывворота гаража, въехал внутрь, вышел из машины, подошел к воротам, чтобы ихзакрыть. Именно в это мгновение он услышал чьи-то шаги. Повернув голову, судивлением увидел незнакомца, приближающегося к нему с каким-то аэрозольнымбаллончиком в руках. Этот баллончик несколько сбил его с толку. Небольшой, вруке неизвестного он показался Николаю Александровичу обычным лекарством отнасморка. Может, поэтому он не испугался. И не успел вытащить оружия. И вообще,полковник был не из трусливых, иначе не смог бы столько лет проработать вмилиции. Но на сей раз он допустил ошибку. Близость родного дома, соседскиедома, свой гараж несколько его расслабили. Полковник неожиданно увидел, чтонеизвестный поднял руку, и мягкая, обволакивающая волна ударила ему в ноздри, вголову. Кравченко пошатнулся, упал на руки незнакомца.

– Быстрее, – сказал второй, появившись с улицы, – кажется,он готов.

Ольга Пархоменко жила одна. Она не была старой девой вопрекисложившемуся мнению. Глядя на ее строгое, волевое, энергичное лицо, трудно былосебе представить эту решительную женщину рядом с мужчиной. Ему пришлось быобладать еще более сильным характером. Но таких рядом не было, поэтому она ужестолько лет работала у Ермаковича, который подсознательно олицетворял для неетип настоящего мужчины.

В двадцать лет у нее появился первый мужчина. Но он довольнобыстро добился своего и бросил ее уже после пятой или шестой встречи. Черезполгода появился другой. Он много говорил об особенностях интеллектуальнойпрозы Сартра, а затем, добившись ее благосклонности, довольно быстро остыл ксвоей подруге. Две неудачи подряд охладили ее страсть к мужчинам. Да и мужикией попались не очень умелые. Пока сидели за столом, они казались вполненормальными представителями сильного пола, но в постели оба проявили себя не случшей стороны. Первый оставил воспоминание неловкости и боли, котораянеприятно ее поразила. А второй был груб, нетерпелив и получал удовольствие водиночку, абсолютно не думая о своей партнерше.

Потом Ольга уехала учиться в Англию и в Америку. Там быловеселее. Появился один боливиец, который оказался удивительно нежным итактичным. С ним она впервые почувствовала себя женщиной. Но боливиец былвынужден оставить учебу и уехать к себе на родину, где произошел очереднойвоенный переворот. Четыре года она ни с кем не встречалась, но затем в Киевеона познакомилась с полковником, военкомом одного из районов. И ей показалось,что гармония возможна. К этому времени Ольге исполнилось тридцать – возрасткритический. Нужно было выходить замуж и вообще определяться со своей личнойсудьбой. Полковник для этого подходил как никто другой. Он был высокого роста,умный, сильный, красивый. Понимал женщин, умел доставлять им наслаждение.Позже, много лет спустя, она часто спрашивала себя: что же нашел в ней этотполковник? И не могла найти ответа на этот вопрос.

А он на самом деле был прост. Полковнику просто надоелислащавые дамочки и девочки по вызову, с которыми он обычно встречался.Интеллектуалка со знанием иностранных языков, экономист, имеющий диплом Гарварда,ведущий сотрудник Министерства финансов, Ольга льстила его самолюбию самца.Нет, конечно, он пытался получать некое подобие удовольствия, но радисправедливости стоит отметить, что она не была искусна в постели, даже послевстреч с боливийцем, который так неожиданно исчез из ее жизни.

Многие интимные моменты были для нее абсолютным табу, анекоторые позы она считала просто извращением. Полковник не очень настаивал.Его, похоже, волновало само обладание такой интеллектуальной женщиной. Так онивстречались около двух лет. А потом она узнала, что он женат и у него дведочери. Но это было еще не самое страшное. Еще она узнала, что у него не толькозаконная супруга, с которой он почти не живет, но и другая любовница, моложе еена десять лет. Ольга сама выследила своего друга, хотя ей было очень неприятноэто делать. Но совсем несложно, потому что он и не пытался скрываться. Молодаярыжая девица оказалась на полном его содержании. Судя по ее виду, она невозражала ни против разных поз, ни против различных экспериментов в интимныхвопросах. Это ранило Ольгу больнее всего. Она еще могла простить ему жену,которую он так неумело скрывал. Могла простить наличие двух дочерей. Нопростить молодую любовницу не могла и не хотела. Поэтому порвала отношения сполковником раз и навсегда.

Он позвонил два раза, скорее по инерции, чем по желаниюувидеться с нею, затем перестал звонить. А через полгода Ермакович предложилПархоменко переехать к нему в Донецк, и она с радостью ухватилась за этопредложение, решив забыть навсегда и свою несложившуюся личную жизнь в Киеве, исвоего полковника. Ермакович ей сразу понравился. Он был настоящим мужчиной,никогда не позволявшим себе скабрезных шуток по отношению к своим подчиненным.Возможно, что некоторым женщинам в его окружении понравилась бы гораздо большаянастойчивость патрона, но он вел себя безупречно. Работы было много. И Ольгапостепенно успокоилась, отодвинув в уголки своей памяти и встречи сполковником, и почти забытые встречи с горячим южноамериканским мачо. Так прошлонесколько лет. Когда ей исполнилось тридцать девять, она вернулась в Киев,переехав туда опять же вместе с Ермаковичем. Но старые воспоминания уже невозвращались, Ольга начала понимать, что право на личную жизнь она потеряла рази навсегда. Мужчины в ее жизни больше не появлялись. Она по-прежнему одеваласьаккуратно и чисто, но это была лишь внутренняя потребность, а не желаниепонравиться представителям другого пола. С Ермаковичем у нее были подчеркнутоделовые отношения.