Кожеед - Владимир Мистюков

— Тимофей Ребров, он же Доктор Чистота. Ты телевизор, что ли, не смотришь? — спросила она. — Известный маньяк, который недавно сбежал…

— Нет, не смотрю. Он что… правда, доктор?

Светлана Юрьевна покачала головой.

— Не совсем. Ребров вылетел с первого курса медицинского. Потом пару лет работал санитаром. Говорят, хорошо работал.

«Так вот откуда он знал, что делать с переломом», подумал Денис.

— Возвращаясь к моему вопросу, — сказала следователь. — Насколько я его помню — это тщедушный заморыш, который мог помереть от любого чиха. Вот и пытаюсь понять, как же вы с ним не справились?

— Ваш коллега тоже не особо блеснул при спасении заложников, — огрызнулся Денис.

— Справедливо, — кивнула Светлана Юрьевна. Оглядела Дениса внимательно, помолчала.

— Расскажи мне еще раз, как он умер, — попросила она.

— В него выстрелили, и он горящий уполз из комнаты.

— Правда? Уполз? Ты же говорил, быстро выбежал?

Денис помедлил.

— Я очень устал и, возможно, оговорился. Не понимаю. У вас же все сходится — нашли сбежавшего. Доктор Чистота мертв.

— Откуда ты это знаешь?

— По телевизору сказали.

Денис не врал. В соседней палате работал телевизор, голоса дикторов доносились даже сюда.

Светлана Юрьевна покачала головой.

— Большая часть тел обгорела до неузнаваемости. Это затрудняет опознание. Да, у нас есть тело, подходящее под описание Реброва. Возможно, тест ДНК подтвердит это. Очень бы хотелось. К сожалению, это дело небыстрое. Но одного человека мы до сих пор не можем найти…

— Кого?

— Санитара похищенной «скорой». Возможно, конечно, Ребров убил его сразу и выбросил его тело где-то в лесу, по пути к той злополучной больнице. Сейчас вокруг идет прочесывание окрестностей… Но санитар пока не найден. Или его тело.

— Вот и ищите, от меня-то вы что хотите?

— Найдем. Обязательно найдем, — она снова изучающе на него посмотрела. — Но лучше бы тебе сказать мне правду, Денис. Ребров, он же Доктор Чистота — очень серьезный человек. Да, напоминаю, что согласно статье 51-ой статье Конституции РФ человек имеет право не свидетельствовать против самого себя… Это верно. Но и уголовную ответственность за дачу ложных показаний тоже никто не отменял. Статья 308 УК, ознакомься на досуге.

Денис отвернулся к стенке.

— Я вам все сказал. Делайте со мной, что хотите.

— Ну, хорошо, Денис Владимирович…

Светлана Юрьевна встала. Было видно, что она разочарована.

— Не прощаюсь.

Выйдя из палаты и закрыв за собой дверь, Юрьевна остановилась в раздумье. Подняла голову и огляделась. Длинный коридор больницы был освещен мертвенным светом потолочных ламп. За окнами уже ночь, похоже. Юрьевна помедлила. Затем подошла к дежурной медсестре.

— Денис Субботин, палата 306. Что ему дают?

— Что врач назначил, то и дают, — ответила медсестра холодно.

Светлана Юрьевна показала удостоверение. Медсестра выпрямилась, заморгала.

— Еще раз — что ему дают?

Медсестра, надув губы, молча нашла и отдала ей медицинскую карту Дениса.

— Все здесь.

Следовательница взяла карту и уверенно пробежалась по списку назначений. Потом, не спрашивая, наклонилась, вытащила из нагрудного кармана медсестры ручку и сделала несколько пометок.

— Здесь нельзя писать! — возмутилась медсестра. — И что вы себе…

Юрьевна подняла голову, медсестра замолчала.

— Не переживай, красотка, я напишу корявым почерком и все решат, что писал врач, — отшутилась она. Красивое лицо медсестры вытянулось. — В следующий прием увеличьте вдвое этот препарат. Он молодой — сердце выдержит. Фенозепам больше не давать. Под мою ответственность, а с главврачом я свяжусь… — Юрьевна не собиралась ни с кем связываться. — Да, спасибо за ручку!

— Что? Как?

Светлана Юрьевна сунула ручку в карман пиджака, обворожительно улыбнулась медсестре. Положила карту на стол и пошла к выходу.

Медсестра беспомощно смотрела ей вслед.

Больше всего теперь она боялась, что лето закончится, наступят дожди, потом холода, а ее так и не найдут. Или найдут — но уже будет слишком поздно.

У Нины есть: Пещера, лес вокруг и дорога где-то в ста пятидесяти метрах отсюда. Там редко проезжают машины, но все же проезжают. Но отчаянные крики Нины все равно никто не слышит.

У нее есть: сырость и темнота. Ледяные камни и кирпичи. Этого в изобилии.

Одеяло — 2 штуки. Синее в клетку. Не очень теплое. Одно нужно класть под голову.

Тушенка — 38 банок. Банки без наклеек, из желтого металла. Возможно, тушенка армейская. Но мясо хорошее, вкусное, жирное. Только нужно обязательно проверять, не вздулась ли банка. Сомнительных банок: 5 штук. Нина боится, что однажды она доберется и до них.

Моток медицинского пластыря — 1. Наполовину израсходованный. Маникюрные ножницы, чтобы резать ленту пластыря. Раньше Нина стригла ими ногти, теперь просто их обгрызает.

Пластинка парацетамола — осталось 2 таблетки. У них вкус горечи. От них ноет желудок, но зато таблетки снимают жар.

У нее есть: пол ведра ржавых открывашек. Чтобы открывать тушенку, понятно. Иногда Нина режет открывашкой пальцы, и тогда нужен пластырь.

Половина ведра — сломанных открывашек. Ими больше не открыть тушенку. Но пальцы (или вены) порезать еще можно. Нина бережет их на крайний случай.

У нее есть:

Комната, полная белых пластиковых канистр с водой. Большая часть из них уже пуста.

Воду надо экономить.

У нее есть: письмо от Человека-Белизны. Письмо написано неровным дергающим почерком и полно пафоса, примеров дурного стиля и банальных ошибок. Бумага все еще хранит легкий запах хлора. В этом письме похититель Нины изложил причины ее пленения и даже выразил надежду, что скоро все закончится. Странно, но письмо Человека-Белизны подписано другим именем.

Нина очень надеется, что её все еще ищут.

Два дня назад

— Уезжайте отсюда, здесь плохое место, — сказал он.

И конечно, молодые идиоты не послушались.