Улыбка Пол Пота. Путешествие по Камбодже красных кхмеров - Петер Фреберг Идлинг

Переоценка началась по возвращении домой. Хотя всю осень они читали лекции о Демократической Кампучии — 2330 слушателей в тридцати девяти городах, — сомнения уже мучили его. Например, насчет упразднения денег. Это была прекрасная мысль, но на деле люди превращались в пожизненных крепостных. Хоть и считалось, что еды и жилья хватит на всех, крестьяне не могли даже перемещаться из коммуны в коммуну.

— Это подразумевает огромный переизбыток всего и минимальное количество паразитов в обществе.

Осенью 1978 года зазвучало все больше рассказов беженцев. Известные сторонники красных кхмеров отвернулись от них.

— Публиковались новые свидетельства, которые вовсе не отрицали то, что видел я. В них не утверждалось, например, что все голодают, или что-нибудь в этом роде. То, что рассказывали беженцы, не противоречило тому, что я видел. Такое замечаешь, только если долго жил в коммуне. Например, ночные исчезновения людей. И тогда я подумал: больше нас не провести. То, что они говорят, вполне сопоставимо с тем, что мы видели.

Через год Гуннару Бергстрёму предложили работу в южной Лапландии, в так называемом коллективе «Эрттрэск», реабилитационном центре для наркозависимых. Как члену компартии ему требовалось разрешение, чтобы переехать из Стокгольма. Получить такое разрешение было не так-то просто. Стокгольм считался «важным регионом». Но коллектив «Эрттрэск» работал с молодыми наркоманами, а это, в свою очередь, считалось «важной деятельностью». И переезд одобрили.

— Я уже тогда подумывал о выходе из партии и решил, что уеду в любом случае, даже если они мне запретят. Уехать мне разрешили, но из партии потом я все равно вышел.

Он проработал в Лапландии двенадцать лет, и официальный разрыв отношений с красными кхмерами во многом прошел мимо него.

— На самом деле я бы хотел активнее участвовать в тогдашней дискуссии о том, какой урок из этого можно извлечь. Меня интересует и собственно Камбоджа: что это было? Ну и на будущее, как быть, если кто-то так же слепо захочет во что-то поверить.

Разрыв с красными кхмерами Гуннару Бергстрёму пришлось пережить самому.

— Дело было не в идеале, а в рецепте. Рецепт оказался неправильный. С тех пор я ломаю голову над тем, можно ли хоть как-то достичь идеала, избежав таких последствий. Нельзя допускать ни малейших ограничений гражданских прав и свобод, ограничений свободы слова и печати. Где-то между Марксом и Лениным, где-то там уже закрались ошибки, потому что не существует ни одной коммунистической страны, которая не сошла бы с пути. Не все, конечно, зашли так далеко, как Камбоджа, но соскочили все, и это что-нибудь да значит. Я по-прежнему придерживаюсь скорее левых взглядов, но как можно оставаться левым, не рискуя угодить в эту пропасть, в которой мы все оказались? Сейчас я могу только без конца перемалывать это. Я попал в ловушку, но мне, по крайней мере, удалось из нее выбраться.

Он добавляет:

— Я уверен, случись у нас революция, первой жертвой оказался бы сам Мюрдаль. Только вряд ли он это понимает.

Я спрашиваю его, о чем он больше всего жалеет в связи с той поездкой.

— Надо было разузнать все о муже Анники, а не думать: мол, об этом говорить неприлично, как мы рассуждали в то время. Я решил, будто она не хочет говорить о нем, но мне следовало быть внимательнее. Теперь ей не на что больше надеяться, она навела о нем справки, и на ее месте я бы тоже так поступил. Но тогда я об этом особо не задумывался, а она казалась такой мужественной и решительной. И конечно, мы должны были постараться помочь всем, кто просил нас разыскать своих близких.

Между нами повисает пауза. Из-за закрытой двери доносятся звуки телевизора.

— Сделанного уже не воротишь. В то же время понимаешь, что ты занял не ту сторону. И участвовал, очень косвенно, но участвовал, в геноциде. Как сейчас это исправишь?

180.

[БЕЛАЯ РЯБЬ]

Скромная свадьба. Никаких церемоний, звучит только один тост. Звон стаканов, наполненных апельсиновым соком.

Жених: Пол Пот, 59 лет.

Невеста: Миех, 22 года.

Остальные присутствующие: главнокомандующий Сон Сен, президент Кхиеу Самфан. Еще один или два человека.

Если бы их брак зарегистрировали, то в документах бы записали: «Трат, 1984».

База в Камбодже потеряна во время последнего нападения вьетнамцев. Эта же база, К-18, расположена в Таиланде, под охраной, а может быть, под наблюдением таиландских спецподразделений.

Через девять месяцев родится дочь Пол Пота. Ее назовут Ситха, в честь героини древнего эпоса «Риемке».

181.

[БЕЛАЯ РЯБЬ]

Кто пребывал в неведении о женитьбе Пол Пота, так это его первая жена, Кхиеу Поннари. Та самая Кхиеу Поннари, что получила когда-то высшее образование, а потом, долгие годы в джунглях, пока исход революции оставался неясен, работала так же самозабвенно, как и он, разделяя с ним все лишения. Та самая Кхиеу Поннари — с рябым лицом и напряженным взглядом. Мягкая, собранная, дельная.

Ее стали рано мучить «дурные периоды». Это были дни, вернее ночи, когда она постоянно будила его, убежденная, будто вьетнамские солдаты окружили дом и готовятся расправиться с ними. Время от времени повторялись постыдные сцены, когда она с криком бросалась на охранника, подносившего ее супругу стакан воды, и вырывала стакан из его рук, потому что «вьетнамцы отравили воду».

С годами ее «дурные периоды» случаются все чаще и справляться с ними становится все труднее. То она в ярости поносит все вьетнамское, а то просто молча сидит, не отвечая на вопросы, не ест, не моется и не спит. С тех пор как Пол Пот стал страдать нарушениями сна, Кхиеу Поннари подселяют к кухарке.

На официальных снимках лидеров красных кхмеров ее можно увидеть рядом с ним: невысокого роста, серьезная и совершенно седая.

Когда Пол Пот незаметно входит в «освобожденный» Пномпень, она, конечно, еще занимает несколько ответственных постов, но лишь номинально. Последний раз Кхиеу Поннари появляется на публике в 1978 году — перед ликующей толпой, превозносящей ее как «мать Революции». После чего ее тайно помещают в клинику для душевнобольных в Пекине.

Симптомы ее заболевания смягчаются, когда она общается с детьми. Она очень любит детей. После рака матки, перенесенного в молодости, своих у нее так никогда не было.

Под конец Кхиеу Поннари переезжает к своей сестре Иенг Тхирит и зятю Иенг Сари. Последние годы она уже не помнит, что обожествляемый ею Салот Сар умер. Она не помнит ни революцию, ни то движение, которому посвятила всю свою жизнь. Она не узнаёт даже родную сестру. Первого июля 2003 года сообщается, что она скончалась. Похороны устраивают в тот же день.

182.

[СКАЗКА О ЖЕЛЕЗНОМ ПРУТЕ]

Однажды начальник коммуны усыновил мальчика-сироту. Мальчику было двенадцать лет. В коммуне его кормили, одевали и дали велосипед.