Чушь собачья - Светлана Алешина

– Хм, – непонятно ответила Маринка и отвернулась.

Как видно было из ее поведения, этот парень никак не подходил для респондента, и брать у него интервью Маринке не хотелось.

Я продолжала курить и не вмешивалась, чтобы потом не было обвинений в нарушении условий. Сама вляпалась, вот пусть сама и… и выляпывается.

– Ну-у, какие неразговорчивые девчонки попались! – Константин продолжил разговор, не обращая внимания на Маринкину неприветливость и мое равнодушие. – А если не секрет, конечно, вы, девчонки, чем занимаетесь в свободное от отдыха время?

– Продолжаем отдыхать, – Маринка явно продемонстрировала интонацией, что в собеседнике не нуждается, но Константин, щедро улыбаясь, отказывался это понимать.

– Везет некоторым, – с наигранной завистью произнес он, – правда, у меня самого работа – не бей лежачего, но все-таки на нее хоть ходить нужно. – Он сделал паузу, и Маринка, не удержавшись, попала в эту простецкую ловушку. Как говорится, любопытство сгубило кошку!

– И кем же вы работаете? – спросила она.

– Работа у меня сложная и опасная. Местами-временами.

– «Местами-временами» – это означает, что вы напряженно трудитесь в нашем метеоцентре? – догадалась Маринка. – Так вот кто это там врет постоянно! Я сразу поняла!

– Нет, я к ним отношения не имею, – Константин, весьма довольный тем, что напустил туману, помотал головой и наконец признался: – Я работаю в частной охранной фирме!

– И в рабочее время ходите в камуфляже? – прищурилась Маринка, видимо, вспомнив своего предыдущего клиента с газеткой в руках.

– Ну, бывает, – кивнул Константин, – а что, вам нравится камуфляжная форма? Мне самому нравится!

– Терпеть ее ненавижу! – отчеканила Маринка и встала. – Пойдем, нам пора! – резко бросила она мне, и хотя я обычно не прощаю такие обращения, но на этот раз, промолчав, я встала и пошла за Маринкой. Мне самой Константин не понравился.

Однако если мы думали, что от него можно было так просто отделаться одним вилянием хвоста, то мы ошиблись. Он прошлялся за нами еще целый квартал, рассказывая всякие истории, казавшиеся ему смешными, пока наконец не понял, что ему ничего не перепадет, и, пошутив как-то напоследок, отстал.

– Отвязался, – удовлетворенно проговорила Маринка и обратилась ко мне: – Ну что, с чувством глубокого удовлетворения можно считать, что редакционное задание выполнено, или ты думаешь, что нужно еще попробовать на кого-нибудь нарваться?

– Ну что ж, – проговорила я, – маловато будет материальчику-то. Нужно найти еще какую-нибудь жертву и дать обзор на первую страницу с парой фотографий.

– А ты того пятнистого хама тоже поместишь? – удивилась Маринка.

– Очень народный типаж, – ответила я, – распространенный и узнаваемый, – я на всякий случай оглянулась и проверила, не тащится ли за нами Константин, – по крайней мере, за полчаса встретить двоих одной породы – это говорит о явной распространенности типажа.

– Ну тогда для равновесия нам нужен не совсем народный представитель, – заявила Маринка, – вон тот, например! – она показала рукой куда-то вбок.

Я повернулась и посмотрела в ту сторону.

По другой стороне улицы, но в том же направлении, что и мы, шел мужчина в белой рубашке с галстуком и в темных очках. На вид мужчине было лет сорок. Если предполагать его социальное положение, то я бы назвала его преуспевающим менеджером некрупной компании. В руке мужчина нес кожаный «дипломат» приглушенного серого цвета.

– Вот у этого мэна я, пожалуй, и возьму интервью, – решительно сказала Маринка, – сразу видно, что мужчина приличный и пошло шутить не станет.

– А если он еще и неженатый, то окажется просто симпатичным, – иронично добавила я, но Маринка моего юмора не оценила.

– Несомненно! – отрезала она, рванув на другую сторону улицы.

Мне ничего не оставалось, как поплестись за нею следом. Куда ж деваться, если на Маринку напал такой производственный стих?! Не ругать же ее за это!

Мужчина шел достаточно быстрой и целеустремленной походкой, и догнать его сразу не получилось.

Вечер еще не разгулялся, и народу на улице было мало. Если уж быть совсем точной, то, кроме нас с Маринкой и убегающего от нас мужчины, больше никого не было.

Мужчина, обогнав нас на десятка два метров, свернул направо в узенькую пустую улочку, идущую вниз к Волге. Мы поспешили к тому же повороту, и тут справа от нас из проулка вдруг на полной скорости с ревом выскочил мотоциклист в дурацкой каске с рогами. Мы с Маринкой взвизгнули и прижались к шершавой стене дома. Обдав нас выхлопной вонью, мотоциклист помчался по дороге, а из проулка раздался женский крик:

– Помогите!

Мы с Маринкой как были прижаты к стене, так и остались, словно прилепленные к ней.

– Ты слышала? – прошептала она.

Я молча кивнула.

У Маринки на лице было явно написано, что никуда она идти, а тем более бежать не хочет, и я ее прекрасно поняла. Самой не хотелось. Что там отпечаталось на моей симпатичной физиономии – понятия не имею, но второй крик положил конец всем сомнениям.

Я побежала первой и до сих пор горжусь своей смелостью и отвагой. Маринка бросилась за мной, причитая:

– Куда же ты, дура, стой, убьют!

Однако было уже поздно: я разогналась.

За домом, посередине узкого прохода, извилисто спускающегося вниз, стояла женщина. Та самая, у которой мы так неудачно пытались взять первое интервью.

Она нас не узнала. Она стояла уже без своего тяжелого пакета, кричала, размахивала руками и прижимала их то к голове, то к груди.

– Девочки, девочки! Ко мне! – закричала женщина, увидев нас с Маринкой.

– Что-то еще вспомнила, что ли? – на ходу выдохнула Маринка.

Я ничего не ответила, наверное, потому, что реплика Маринки мне показалась из разряда черного юмора. Слишком уж потерянной и перепуганной смотрелась эта женщина.

Мы подбежали к ней. Женщина крепко схватила меня за руку. Не потому, что я ей внушала больше доверия, просто я добежала первой.

– Сумку, сумку вырвали! Хулиган! Туда! Туда поехал, – задыхаясь, выкрикнула женщина и еще крепче вцепилась мне в руку.

– Вы успокойтесь, пожалуйста, – прикрикнула Маринка. – Кто вырвал? Куда поехал? Это мотоциклист?

– Парень! Да, парень на мотоцикле! – женщина заговорила быстрее и тише, на ее глаза навернулись слезы. Ее затрясло, голова у нее задергалась. Одним словом, наступила реакция, и нам сейчас угрожало стать свидетельницами самой обыкновенной истерики. Неприятно, конечно, когда вырывают сумку, но и убиваться так не следует. Наверное.

– Вы успокойтесь, пожалуйста, – максимально убедительно произнесла я и попробовала высвободить свою руку. Но куда там! Хватка стала только крепче!