Утопленница - Кейтлин Ребекка Кирнан

Она ушла, вновь аккуратно прикрыв за собой дверь. Я подошла к окну и осталась там стоять, пока не сгустилась темнота.

Что ж, я почти закончила. Дописала некое подобие четвёртой главы. Я знаю, что скоро сделаю очередной перерыв, и когда (если) вновь вернусь к этой рукописи, то напечатаю «Глава 5» семнадцатью строками ниже на новом листе бумаги. Без особой на то причины. События того лета безупречно развиваются в своей непрерывности, и будь я более честной, то не стала бы делить их на эпизоды. Тогда не было бы никакой разбивки текстовых блоков, номеров и цифр, обозначающих новые главы. Если бы я рассказывала свою историю о привидениях так, как должна, то не использовала бы даже знаки препинания. Или пробелы между словами. Мысли в моей голове идут непрерывным потоком, безо всяких знаков препинания. Они сливаются воедино, а я режу их на части и выкладываю сюда. С таким же успехом я могла бы быть лепидоптерологом, аккуратно пришпиливающим мёртвых бабочек и мотыльков к кусочкам пенопласта. Мои слова теперь тоже похожи на трупы – на маленькие мёртвые тельца мотыльков и бабочек. Или на воробьёв в наглухо закупоренных банках.

Во время уборки Абалин случайно скинула мою папку с кухонного стола. Я не должна была её там оставлять, но мне было сложно свыкнуться с тем, что рядом со мной живёт ещё кто-то. Я не привыкла скрывать свои пристрастия. В этом не было её вины. Просто сработал закон гравитации, страницы разлетелись, и она прочитала то, что там было написано. И это показалось ей странным, а ведь мы любопытные животные, точнее, люди, человеческие существа. В папке хранилось множество фотокопий газет, журналов и библиотечных книг, некоторым из которых было почти сто лет.

Если бы она попросила, я могла бы их ей показать.

Или нет. Однако она не попросила, поэтому уже поздно об этом рассуждать.

Я так и не узнала, какие страницы она читала, а какие нет. Впоследствии я никогда об этом не спрашивала, а сама Абалин об этом не распространялась. Она могла прочитать их все, либо некоторые из них. Эти листы бумаги – всего лишь бабочки, застрявшие в банке-морилке. Всего лишь перья упавших с небес птиц. Однако мне всегда было интересно, что же она тогда прочитала. Сидя теперь здесь, в своей «синей» комнате, я всё ещё терзаюсь в догадках. Но это же нормально, верно? Задаваться вопросами – это естественно, даже если ответы уже не имеют никакого значения и ничего не изменят.

В тот вечер за ужином мы практически не разговаривали. Закончив со своей порцией, Абалин ушла в гостиную, к своему дивану, ноутбуку и цифровым мирам из пикселей. К своим путешествиям во времени. А я отправилась в спальню, где сидела, перечитывая собственные «заметки» (я называю их именно так, даже если это не совсем верное определение). Я бегло пробежалась по заголовкам и пометкам, которые нацарапала на полях. В частности, я припоминаю, что прочитала в ту ночь две копии статей из газет. Я имею в виду, что прочитала их от начала до конца.

Заголовок одной из них гласил: «Поиск тела загадочной женщины остановлен в силу подозрения на розыгрыш». Статья была напечатана в «Вечернем звонке» (г. Вунсокет, пятничный номер от 12 июня 1914 г.). В ней описывалось, как два пятнадцатилетних мальчика плыли на каноэ по реке Блэкстоун, что неподалёку от Милвилля, штат Массачусетс, и наткнулись на тело женщины, дрейфующее лицом вниз в мутной воде. Они ткнули его раз-другой веслом, дабы убедиться, что женщина действительно мертва, но вытащить из реки не осмелились. Вместо этого они тут же отправились к местному констеблю, и следующие пару дней жители Милвилля прочёсывали реку с шестами и рыболовными сетями в том месте, где, по утверждениям мальчиков, был обнаружен труп. Однако тело так и не было найдено. В конце концов поисковики сдались, решив, что мёртвой женщины никогда не существовало; просто мальчишки в тот летний день заскучали, поэтому выдумали эту историю, чтобы всех взбудоражить.

А другая статья, которую, как мне кажется, я прочитала той ночью, взята из «Уочестер Телеграм энд Гэзетт»; её заголовок гласит: «Купальщица заявляет, что её атаковало и ранило невидимое животное» (вторник, номер от 4 сентября 1951 года). Три девочки (их возраст не был указан) плавали в реке Блэкстоун, в заводи над плотиной Роллинг-Дэм, что неподалёку от Милвилля, когда одна из них вдруг истошно закричала, начала размахивать руками и звать на помощь. Её звали Миллисент Хартнетт (Миллисент из Милвилля); имена её подруг в статье не называются. Добравшись до берега, девушки с ужасом обнаружили на правой ноге Миллисент глубокую рану, чуть выше щиколотки. Рана оказалась настолько серьёзной, что потребовалось наложить двадцать швов. Власти высказали предположение, что в происшествии виновна каймановая черепаха (Chelydra serpentina), либо девочка неудачно зацепилась ногой за топляк. Но Миллисент утверждала обратное. Она рассказала, что разглядела виновника своей травмы – и это была не черепаха и не бревно. Однако она отказалась сказать, что именно увидела. «Я видела это вблизи, но мне никто не поверит, – объяснила она. – Мне не хочется, чтобы люди считали меня сумасшедшей либо лгуньей». Мать Миллисент рассказала репортёрам, что её дочь хорошо учится, отличается практичным складом ума, надёжностью и не принадлежит к числу тех девушек, которые склонны к выдумкам. Пловцам посоветовали избегать плотины, а три подруги, как поговаривают, так и не оправились от испуга, поклявшись больше никогда не плавать в реке.

Оба мальчика впоследствии пошли в солдаты и погибли во Франции четыре года спустя. Миллисент Хартнетт выросла, вышла замуж и живёт со своим старшим сыном в Аксбридже. Раскопать это не составило большого труда. Я частенько подумывала о том, чтобы связаться с Миллисент, которой должно было исполниться уже семьдесят шесть или около того, и попытаться уговорить её рассказать мне, что она увидела тем днём в речных водах. Но я сомневаюсь, что она стала бы со мной разговаривать. Возможно, она даже не припомнила бы тот случай, хотя у неё все ещё должен оставаться шрам на лодыжке.

Если Абалин не читала этих статей, она могла прочитать другие, столь же необычные. Около одиннадцати часов я закрыла папку и сунула её под кровать. Затем я выключила лампу и ещё какое-то время лежала в темноте, прислушиваясь к доносящемуся с улицы шуму и звукам из соседних квартир. Абалин в ту ночь спала на диване, а утром мы ни словом не обмолвились о происшествии с папкой. Меня