Сэру Филиппу, с любовью - Джулия Куин

Элоиза поглядела на него, отправляя в рот ложку супа. Куриный бульон с овощами был бы всем хорош, если бы не был немного недосолен.

– Вы умеете предсказывать погоду? - усмехнулась она. У Элоизы был двоюродный брат, всерьез веривший, что он способен предсказывать погоду, но всякий раз, когда Элоиза, полагаясь на него, не брала с собой зонтик, она оказывалась вымокшей до нитки.

– Разумеется, магическими способностями я не обладаю, но можно же ведь… - Филипп вдруг запнулся и резко вытянул шею. - Что это было?

– Вы о чем? - не поняла Элоиза. Но, едва задав этот вопрос, она и сама услышала то, что насторожило Филиппа - возбужденные голоса в коридоре, приближающиеся быстрые шаги, испуганный возглас дворецкого…

Элоиза вдруг все поняла.

– Господи! - Ложка выпала из ее руки и угодила в суп, забрызгав все вокруг.

– Что за черт?! - Филипп вскочил на ноги, решительно намереваясь защищать свой дом от непрошеных пришельцев.

Элоиза невольно усмехнулась, хотя, казалось бы, в такой ситуации ей должно было быть не до смеха. Если бы Филипп знал, кто сейчас ворвался в его дом, он наверняка поубавил бы свой пыл.

А Элоиза это знала. Сказать, что те, с кем сейчас неминуемо лицом к лицу предстояло встретиться Филиппу, были разъярены до последней степени и до такой же степени неразумны, значило не сказать ничего. Не говоря уже о том, что силы этим четверым было не занимать. Элоиза не была даже уверена, что Филипп после предстоящей схватки - а в том, что схватка будет, она не сомневалась ни на секунду, - останется в живых.

– Элоиза! - послышался властный голос одного из вторгшихся в дом.

Филипп вопросительно посмотрел на нее.

Элоиза почувствовала, как кровь холодеет в ее жилах. Она не знала, сможет ли пережить то, что ей сейчас предстоит, не убив кого-нибудь из непрошеных гостей, пусть даже каждый из них приходился ей близким родственником.

Пальцы Элоизы нервно вцепились в край стола. Шаги - точнее, бешеный бег - с каждым мгновением становились все ближе.

– Это кто-то из ваших знакомых? - спросил Филипп.

– Это мои братья, - упавшим голосом произнесла Элоиза.

* * *

Не успел Филипп опомниться, как уже был прижат к стене. Горло его сжимали две пары рук. Как ни сложно было Филиппу о чем-либо думать в таком состоянии, он все же подумал о том, что Элоиза в общем-то должна была его предупредить, что подобное возможно. Предупредить хотя бы за пару часов.

Впрочем, если бы Элоиза и предупредила его, то это мало чем бы помогло - ведь он был один против четверых огромных, сильных и, судя по всему, разъяренных мужчин.

Братья! Пожалуй, Филиппу стоило бы хорошо подумать, прежде чем заводить роман с девушкой, у которой четверо братьев.

Так- то оно так. Но вряд ли, даже как следует подумав, Филипп мог бы себе представить, что эти четверо окажутся так взбешены и так сильны. Удивительно, как он еще жив…

– Энтони! - выкрикнула Элоиза. - Немедленно прекрати!

Энтони - если того, кто держал Филиппа за горло, действительно звали Энтони, - в ответ лишь сжал его еще сильнее.

– Бенедикт! - обратилась Элоиза к другому брату - самому крупному из всех. - Не сходи с ума!

Второй из сжимавших горло Филиппа немного ослабил хватку. Остальные двое просто стояли рядом, с презрением глядя на хозяина дома.

Тот, кого Элоиза назвала Бенедиктом, посмотрел на нее. И это было роковым для Филиппа - нетрудно было предположить, что подумает этот здоровяк, увидев огромный синяк под глазом у сестры.

Издав нечеловеческий рев, Бенедикт снова сгреб Филиппа - на этот раз такой медвежьей хваткой, что даже на несколько дюймов оторвал его от пола. Если до этого Филипп просто ощущал некоторый дискомфорт, то теперь решил, что ему, похоже, приходит конец.

– Прекратите! - Элоиза вцепилась в волосы Бенедикта, пытаясь оттащить его от Филиппа. Здоровяк отпустил свою жертву, поскольку был вынужден отбиваться от сестры, но Энтони по-прежнему крепко держал Филиппа.

Филипп, как ни сложно ему было это сделать в его положении, покосился на Элоизу. Вцепившаяся в волосы брата, с искаженным от ярости лицом, она сейчас меньше всего была похожа на ту милую девушку, какой была еще пару минут назад, - сейчас она напоминала горгону Медузу. Хуже того, увидев сейчас ее, горгона Медуза сама бы, пожалуй, окаменела от страха.

– Кто-нибудь, - взревел Бенедикт, - ради всего святого, уберите ее!

Никто из братьев не поспешил к нему на помощь. Более того, тот, что стоял прислонившись к стене, наблюдал за сценой с нескрываемым любопытством.

Филипп задыхался, у него потемнело в глазах, однако он не мог не отметить, как мужественно держится Элоиза. Лишь незаурядная женщина отважилась бы вступить в схватку с таким огромным мужчиной, к тому же крайне разъяренным.

Перед лицом Филиппа вдруг возникло лицо Энтони.

– Это ты ударил ее?! - прохрипел тот. Спрашивать было бессмысленно. Состояние Филиппа

не позволяло ему не то что ответить, но даже помотать головой.

– Нет! - заявила Элоиза, мгновенно отпустив волосы Бенедикта. - Филипп меня пальцем не тронул!

Энтони недоверчиво посмотрел на сестру:

– Это правда, Элоиза?

– Никто не виноват, - проговорила та, снова вцепляясь в волосы Бенедикта. - Это произошло случайно.

Братья переглянулись - похоже, они не очень верили ей.

– Ради Бога, не сходите с ума! - взмолилась она. - Подумайте: разве стала бы я его защищать, если бы это он меня ударил?

Слова Элоизы, очевидно, образумили братьев. Во всяком случае, Энтони отпустил Филиппа, и тот осел на пол, словно сдувшийся воздушный шар.

Четверо братьев! Сообщала ли когда-нибудь ему Элоиза, что у нее четверо братьев? Наверняка нет - иначе он ни за что бы не сделал предложения этой женщине. Лишь тот, кто сам себе враг, согласился бы породниться с такой семейкой!

– Филипп! - Элоиза в испуге бросилась к нему. - Господи! Что вы с ним сделали?

– Скажи лучше, что он сделал с тобой! - потребовал кто-то из братьев - кажется, тот, кто первым нанес Филиппу удар в подбородок, перед тем как прижать его к стене.

– Сначала ответьте, что вы здесь делаете! - с вызовом проговорила Элоиза.

– Защищаем честь нашей сестры, - отрезал тот, что ударил Филиппа.

– Защитник нашелся! - фыркнула та. - Тебе еще нет и двадцати! Молоко на губах не обсохло!

Парень действительно выглядел самым молодым из братьев.

“Если это младший, - решил Филипп, вспомнив, что рассказывала ему Элоиза, - то имя его должно начинаться на “Г”. Гилберт? Нет, не Гилберт. Гевин? Опять нет…”