История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств - Райнхард Виттрам

На основании выданных ландтагом полномочий Паткуль составил на имя короля новое прошение, в котором не только наглядно излагалось описание бедственного положения, в каком оказалась Лифляндия, но содержались скрытые угрозы. Подписанное ландратами и ландмаршалом, оно было передано королю и одновременно распространено в крае, что позднее подверглось особенному порицанию.

Генерал-губернатор Хастфер предпринял довольно жесткие контрмеры, закрыв в сентябре 1693 года даже заседание ландтага, который в ходе бурных дебатов поддержал прежнюю линию лифляндского дворянства. В результате ландмаршал отозвал свою подпись под прошением, а вскоре его примеру последовали и другие подписанты. Паткуля же, как автора текста петиции, и многих других его единомышленников доставили в Стокгольм и отдали под суд, на котором со всей полнотой проявилось имевшееся тогда глубокое противоречие между правовыми подходами королевского абсолютизма и независимыми сословными взглядами. Когда Паткуль понял, что его ожидает неминуемая смертная казнь, то подал просьбу о помиловании, а осознав бесперспективность своего прошения о пощаде, в октябре 1694 года спасся бегством. Приговор был вынесен через шесть недель, согласно которому Паткулю должны были отрубить правую кисть, а затем лишить его чести, жизни и имущества. Кроме того, палачу предписывалось сжечь все, что было им написано.

Остальных лифляндских подсудимых (Фитингофа, Будберга и Менгдена) приговорили к смерти, но затем помиловали, заменив казнь на тюремное заключение. После смерти короля их сразу же выпустили на свободу.

Политика Паткуля провалилась – он недооценил решимость шведских властей и переоценил волю к сопротивлению представителей своего сословия. К тому же могли сыграть свою негативную роль и некоторые его качества, которые никак не красили государственного деятеля. При всей своей бесспорной одаренности и диалектическом складе ума для него была характерна опасная самоуверенность, а его речи при их резкости отличались мстительностью и даже злорадством. Дошедшее до нас объявление о розыске, снабженное миниатюрным портретом, хорошо передает отличительные особенности его внешности: холодные и умные голубые глаза, выдающийся вперед подбородок, крепко сжатые губы и суровое выражение лица с налетом какого-то варварства.

Король, который по решению риксдага в 1693 году был объявлен правителем с неограниченной властью, 20 декабря 1694 года упразднил систему сословных учреждений дворянства в Лифляндии. И вполне возможно, что шведским властям удалось бы окончательно сломить чувство собственного достоинства лифляндского дворянства, о чем позволяют судить документы ландтага от 1695 года, если бы сложившееся положение не изменила в корне разразившаяся Северная война.

В ее начале определенную роль сыграл и Паткуль. После своего бегства он стал разъезжать по разным странам, предлагая свою шпагу, а после крушения предпринимавшихся им усилий по достижению помилования начал активно работать против Швеции. В 1698 году Паткуль поступил в услужение к польскому королю Августу, который в конце августа 1699 года официально принял его на свою службу.

Паткуль беспрестанно стремился укрепить возникшую против Швеции коалицию из Саксонии, России и Дании, преследуя цель вырвать Лифляндию из лап шведского господства. По его замыслу она должна была превратиться в польские ленные владения с полным сохранением территориального верховенства лифляндского дворянства. При этом он планировал заставить даже Ригу поступиться своим старинным правовым положением в пользу дворян.

Требование передачи дворянам всей полноты сюзеренной власти в Лифляндии касалось, прежде всего, имперского немецкого дворянства и было изложено Паткулем в соответствующей программе как разновидность «дворянского абсолютизма». Ему удалось склонить короля Августа к своему плану, который предполагал внезапное нападение на Ригу, чьи слабые стороны в обороне Паткулю, как бывшему офицеру шведского рижского гарнизона, были хорошо известны.

Военные действия начались в феврале 1700 года с подготовленной Паткулем попытки саксонцев овладеть Ригой. Однако надеждам застать защитников города врасплох сразу же после рождественских праздников из-за наступивших холодов сбыться было не суждено. Атака не удалась, но, по мнению историка и публициста Ширрена, именно она положила начало Северной войне.

Молодой, отважный и стремительный в своих решениях Карл XII принудил Данию к миру, разбил 19 ноября 1700 года русских под Нарвой, а 8 июля 1701 года саксонцев в Спилвской битве под Ригой, после чего через Курляндию вторгся в Польшу. При этом лифляндские дворяне сохранили верность Швеции, хотя у Паткуля в Лифляндии было немало его сторонников, которые могли изменить настроения, царившие в крае. Как бы то ни было, непреложным остается одно. Почти все способные носить оружие знатные люди Эстляндии и Лифляндии вступили в полки шведского короля и сражались под его знаменами, а батальоны крестьянского ополчения, которые начали везде создаваться под командованием местных немецких офицеров, в известной степени стали привлекать на сторону шведов боевые силы леттов и эстов. В то время не менее трех пятых всего шведского войска находилось под командованием офицеров прибалтийско-немецкого происхождения. При этом почти четверть из них пала на полях сражений, проводившихся Карлом XII.

Больше всего офицеров происходило из известных и сегодня семейств. Например, семейство Врангель предоставило 79 человек, Таубе – 54, Штакельберг – 40, Тизенгаузен – 31, Икскюль – 30, Фитингоф – 28, Брюммер – 27, Пален – 24, Унгерн-Штернберг – 22. Также 17 членов семейства Паткуль остались верными Карлу XII. Сотни фамилий почти из всех старинных родов говорят о том, что, несмотря на сокращение их земельных наделов и прочие непопулярные мероприятия шведской короны, дворяне оставались верными королю вплоть до его военной катастрофы.

Что же касается Иоганна Рейнгольда фон Паткуля, то с апреля 1702 года он находился в Москве, поступив в июле 1703 года на службу к русскому царю, который послал его с тайной миссией в Вену и к королю Августу, а затем доверил ему командование вспомогательными войсками. Еще в 1702 году Паткуль был готов в случае своего помилования выступить в качестве поверенного в переговорах о заключении сепаратного мира между Россией и Швецией. Тем не менее его политическая игра оказалась настолько сложной, что не позволяет оценить ее в полной мере. Во многих моментах она так и осталась неразгаданной. 8 декабря 1705 года по распоряжению саксонского правительства он был арестован и после заключения в Альтранштедте королем Августом сепаратного мира со Швецией в 1706 году выдан Карлу XII, велевшему 11 октября 1707 года в Казимеже[185] его колесовать и обезглавить.

В том, что шведы видели в Паткуле врага, сомневаться не приходится, хотя многое остается неясным. В частности, в 1699 году в блестяще написанной для короля Августа памятной записке он предостерегает об опасности, которая могла возникнуть для поляков в случае утверждения Москвы в Лифляндии и Эстляндии, и предупреждает о недопустимости изменения протяженной естественной границы с Россией вдоль реки Нарва и Чудского озера. Однако уже в 1704 году он был вынужден пожелать Петру I удачи во взятии крепости Нарвы. В России он осознанно и активно поддерживал реформаторскую и военную политику царя Петра I, которого в той или иной степени консультировал по различным вопросам. Так и осталось непонятным, что именно привело его демоническую натуру к русскому царю – действовал ли он исходя из своих политических расчетов или под воздействием этого неукротимого гения? Во всяком случае, Паткуль сам отмечал, что подпал под очарование тех «великих шагов, которые способствовали возвеличиванию власти» царя. Тем не менее в 1702 году и позже он не боялся протестовать против жестокостей, творимых русскими в Лифляндии.