По следам гениального грабителя - Евгений Сухов

Поставив один из чемоданов на стол, он набрал цифровой код и торжественно, как это проделывает фокусник на арене цирка, приоткрыл крышку — у Шабанова невольно возникло ощущение, что из чемодана тот вытянет наружу за длинные уши кролика. Однако ничего не произошло, лишь только сухо щелкнули замки. Невольно вытянув шею, Степан увидел аккуратно сложенные пачки долларов. Чемодан оказался незаполненным, в него запросто могла бы поместиться еще парочка миллионов. Однако это не тот случай, чтобы жадничать.

— В каждом чемодане ровно по три миллиона долларов.

— Сколько же они весят? — спросил Завадский.

— Приблизительно двадцать килограммов каждый чемодан.

— Понимаю. — Повернувшись к Шабанову, Модест сказал: — Унести их будет нетрудно, вас ведь трое. Чемоданы можешь оставить себе, на них колесики, так что везти их удобно. Как видишь, я все предусмотрел — не будешь же ты тащить за собой целую телегу.

— Договорились.

— Открой остальные чемоданы, — обратился Завадский к помощнику.

— Хорошо, Модест Эдуардович. — Подняв следующий чемодан, Артур поставил его рядом и так же продемонстрировал содержимое.

Шабанов охотно кивнул — зрелище впечатляло. Два других чемодана Артур просто подвинул к столу, щелкнул замками и приподнял крышки.

— Принимай! — посмотрел Модест на Шабанова.

Степан взял верхнюю пачку долларов и под серьезным взглядом Модеста сорвал банковскую обертку. Сероглазый взирал понимающе. Не удержавшись, Шабанов вдохнул запах денег.

Модест Завадский едва улыбнулся, как если бы прочитал тайные мысли Шабанова. Пролистав каждую купюру, Степан удовлетворенно кивнул. Вряд ли тот станет его обманывать, не тот типаж. А потом, возникни у него подобное желание, так он сделал бы это часом ранее при помощи своих громил, сидящих в холле. В криминальном бизнесе Завадский придерживался некоторого кодекса чести, который никогда не нарушал. Но наверняка очень бы удивился, если бы Шабанов просто захлопнул крышку чемодана, не удосужившись проверить деньги на подлинность. Аккуратно и придирчиво, как каких-то полчаса назад проделывал это с алмазами Модест, Степан всматривался в каждую пачку. Затем по очереди осмотрел все остальные чемоданы, разрывая пачки, вызывающие сомнения. И когда была изучена последняя банкнота, он удовлетворенно кивнул:

— Все в порядке.

— С тобой приятно иметь дело, — Модест протянул руку. — Будет нечто подобное, дай знать, а как найти меня, сам знаешь. Как говорится, дорожка уже протоптана.

— Не обещаю подобное, но буду иметь в виду.

На лице Завадского отпечаталось удовлетворение от выгодно проведенной сделки. Впрочем, Шабанов и сам был доволен, что торговля завершилась благоприятно.

— Мне нужно позвать напарника.

— Позови.

Приоткрыв дверь, Степан позвал:

— Назар, подойди сюда. — И, когда тот вошел, настороженно поглядывая на присутствующих, сказал: — Возьми два чемодана, теперь они наши.

Взяв по два чемодана, прошли в холл, где все та же четверка продолжала резаться в карты. За показной ленцой пряталась готовность к действиям, что читалось по сосредоточенным глазам, все подмечающим. На первый взгляд парни ничем не отличались от отдыхающих, в тапочках на босу ногу пересекающих просторный холл, — именно так должны выглядеть профессионалы: сливаться с неспешной, почти курортной обстановкой пансионата. Чего же пугать людей, размахивая стволами! На удовольствия Модест денег не жалел, как и на вышколенную охрану.

Варвара сидела немного в стороне, на таком же мягком стуле. Слегка откинув голову, демонстрировала пышные волосы, явно привлекая взгляды фланирующих мужчин. Наверняка едва ли не каждый из них имел на нее виды, полагая, что девушка — из вновь прибывших отдыхающих.

Модест вышел сразу же за Шабановым. На лицах обоих довольные улыбки, по которым было понятно, что общение доставило удовольствие и долгая дружба не обременена противоречиями.

— За тобой забронировано два номера в пансионате, ты задержишься? — спросил Модест, прежде чем протянуть на прощание ладонь.

— Отдышусь тут пару дней, а там дальше поеду. Должен же я как-то пристроить полученные деньги.

— Тоже верно. Оставайся столько, сколько сочтешь нужным. Здесь у меня отличная сауна, массажный салон, шикарный бассейн. Весь спектр удовольствий.

— Я это ценю.

Крепко стиснув руку, Модест, не оглядываясь на охрану, направился в глубину холла, где находились служебные помещения. За ним, тотчас потеряв интерес к разложенному пасьянсу, устремилась четверка охранников. Не дожидаясь, когда последний из них протиснет могучее плечо в узкий дверной проем, Шабанов зашагал в сторону парадной лестницы. С улыбкой подумал о том, что с каждой пробитой минутой чемоданы значительно прибавляют в весе и оставшуюся часть пути ему придется пройти согнувшись в три погибели. Распрямив плечи и стараясь выглядеть как можно бодрее, Степан уверенно шагал по ступеням, спиной чувствуя насмешливые взгляды охраны Модеста.

Двадцать третий номер оказался недалеко от лифта. Открыв дверь, прошел в прохладное помещение с большими окнами и балконом, в котором были две сдвинутые кровати, накрытые тяжелыми покрывалами темно-коричневого цвета с золочеными узорами. Вполне достойная конура, чтобы остановиться здесь на несколько дней. Следом, неодобрительно крякнув, вошел Назар.

— Как прошло? — спросил Назар, поставив чемоданы на пол.

Очевидно, он хотел спросить безмятежным нейтральным голосом, каким интересуются о здоровье соседского кобеля, доживающего свой век, но уж никак не о судьбе миллионов долларов, лежащих в чемоданах. Однако голос сорвался, как если бы внутри души лопнула какая-то очень важная струна. Взгляд его был заметно растерянным, в нем так и читалось: «Что же я буду делать с такой прорвой денег?!» Такая сумма у кого угодно снесет крышу.

«Это уж, брат, не мои проблемы», — едва удержался Шабанов от усмешки.

— Лучше не придумаешь. Хотите взглянуть?

Варвара лишь слегка повела плечами, что должно было означать «Почему бы и нет?».

Назар, сдавленно сглотнув, выдавил:

— Я бы предпочел не смотреть на деньги, а держать их в руках.

— Ничего не имею против.

Поставив чемодан на стол, Шабанов щелкнул замками и открыл крышку. Доллары, рассыпавшись, занимали едва ли не весь объем чемодана. Более сильного зрелища видеть Назару Сумарокову не доводилось.

Деньги меняют людей даже внешне — если это не так, то что заставило Варвару, широко распахнув и без того большие глаза, взирать на груду долларов, а Назара, человека далеко не сентиментального и куда более подготовленного, глупо улыбаться, проглатывая подступающие к горлу комки? Открытый чемодан, едва ли не до самой кромки заполненный деньгами, весьма подходящий сюжет для картины маслом. Столь реалистичная картина вполне была достойна гения Леонардо да Винчи, а то и Рафаэля. Окажись они в нынешнем времени, так вряд ли удержались бы от соблазна запечатлеть увиденные физиономии на своих бессмертных полотнах. Но даже с их неисчерпаемым воображением и при их невероятном мастерстве они не сумели бы передать и толику тех ощущений, что в данную минуту испытывали Назар и Варвара.