Презент от Железной леди - Анна Шевченко

— Присядьте, прошу вас. — Мачульский указал Игорю на диван. Гоша сел, предварительно проверив наличие опасных пружин.

— Наташенька, Гончарова — это ведь ваша фамилия по мужу? — спросил экстрасенс.

— Да.

— Но, скажите на милость, нет ли среди вашей родни потомков рода Гончаровых?

— Вся родня моего мужа — из Смоленской области. У них там Гончаровых — полдеревни.

— Гончаровых по всей России — пруд пруди, — согласился Игорь.

— Тогда вопрос. Почему ваша подруга постоянно думает о вас и о Наталье Николаевне?

— О какой? — Я совершенно растерялась и не понимала, о чем идет речь.

— Конечно, о Гончаровой. Натали Гончаровой. Жене Пушкина.

— Немудрено. Она знает, что мы немного похожи.

— Вы не поняли. Дело в другом. Она пытается сказать, что вас что-то связывает с поэтом.

— Бред какой-то! Мне кажется, вы ошибаетесь.

— Или Танька свихнулась в заточении, — подсказал Гоша. — А это вполне возможно.

— За душевное здоровье той женщины можно не опасаться, — ответил Мачульский. — И я не ошибся. А еще всплывали цифры восемнадцать и тридцать один. Но это шло уже не от вашей Татьяны, а от Александра Сергеевича.

Мы с Игорем недоверчиво смотрели на экстрасенса.

— Вы что, и Пушкина потревожили? — восхищенно сказал Гоша.

— Он сам пришел, — ответил Роланд Петрович. — Пришел и сказал.

Снова возникла пауза. Игорь задумчиво чесал кончик собственного носа, потом встал, походил по комнате, снова сел. При этом он что-то бормотал себе под нос, а потом посмотрел на меня так, словно никогда в жизни не видел. «Видимо, одним душевнобольным на планете стало больше», — огорчилась я.

— Наташ, вспомни, что они сказали про бриллианты-то? — изрек наконец он.

— Брюлики, — подсказала я.

— Не то, — отмахнулся Гоша. — Чьи серьги?

— Мои.

— Да не твои, — поправил Игорь, — а гончаровские!

— А что, есть разница?

— Есть, однако… — задумался он. — Роланд Петрович! Так вы говорите, Пушкин приходил?

— Он самый! — с готовностью подтвердил экстрасенс.

— Помнишь, в школе все говорили, что ты похожа на молодую жену Пушкина? Точнее, на тот ее портрет, что висел у нас в кабинете литературы?

— Ну говорили, и что с того?

Ты хорошо помнишь этот портрет?

— Стану я забивать голову всякой ерундой! Что у меня, других забот нет?

— А я помню. Я на литературе только на него и глядел, если тебя в школе не было.

— Я безумно тронута твоими воспоминаниями, но пока не пойму, куда ты клонишь!

— Из тебя разведчик точно не получится, — сокрушенно покачал головой Гоша.

Он вынул из кармана пакетик и достал серьги.

— Какая красота, — ахнул Роланд Петрович.

— У Натали на портрете — нечто подобное! — продолжил Гоша. — Так не серьги ли мадам Пушкиной-Ланской нашла сегодня Наташка?

Я безмолвствовала, а вот Мачульского прорвало:

— Вполне возможно! Все можно легко проверить!

— Опять обратимся к небесным сферам? — спросил Гоша.

— Зачем? Сейчас я возьму Большую советскую энциклопедию, и мы с вами все посмотрим.

Мачульский с несвойственной ему прытью рванул из комнаты и тут же вернулся с толстенным томом.

— Вот. — Он начал перелистывать страницы и вскоре уже возбужденно сообщил нам, что цифры, сообщенные Пушкиным, вовсе не случайны… — Восемнадцать и тридцать один. Это тысяча восемьсот тридцать первый год. Год свадьбы Пушкина и Гончаровой, а еще — год написания портрета! Так что, вероятнее всего, мы держим в руках предмет всемирно-исторического значения! Игорь, голубчик, — от волнения Роланд Петрович картавил сильнее обычного, — скажите мне, как русский русскому. Откуда у вас эта реликвия?

— Сегодня утром это выпало из гипсовой модели человеческой челюсти, которую госпожа Гончарова привезла на свою медицинскую тусовку. А вот как этот предмет попал в гипс, пока загадка. И, пожалуй, разгадав ее, мы узнаем немало интересного!

— Искренне желаю вам успеха! — сказал Мачульский. — Кстати, если нужна консультация по Пушкину, могу дать телефончик моего старинного знакомого.

— Он тоже экстрасенс? — недоверчиво спросил Игорь.

— Что вы, он — профессор. Преподает в Московском университете. Про Пушкина знает даже больше, чем знал о себе сам поэт. Вот, запишите. — Роланд Петрович раскрыл потертый блокнот. — Иван Аркадьевич Лебедев. Добрейшей души человек.

— Что ж, давайте. — Игорь вынул записную книжку. — Да, вот еще. — Он достал из кармана несколько зеленых купюр. — Возьмите. Будем считать, что это ваша премия!

— Не откажусь. — Мачульский взял деньги. — Мне хотелось бы дать вам совет. Будьте осторожны, молодой человек. Берегитесь цифры четырнадцать и женщины с черными волосами. Я вижу в вашем поле серьезную опасность для жизни.

— Спасибо на добром слове. Я каждый день чем-нибудь да рискую! А от женщин, — он подмигнул мне, — всегда полно неприятностей!

— А это — вам, Наташа. — Роланд Петрович протянул мне небольшой пакетик с сушеной травой. — Будете пить чай и вспоминать город Сочи. Ну, идите, и да хранит вас бог!

Он вышел на крыльцо проводить нас и в этот момент совсем не был похож на колдуна. Нам вслед смотрел очень усталый и больной пожилой человек…

— Вот что, — сказал Игорь в машине, — поедем в УВД. Бог даст, скоро увидим Татьяну.

Я сидела молча. Несмотря на Гошину уверенность и заявления Мачульского, я сильно переживала за исход дела. Казалось, все идет к благоприятному концу, а чувство страха не отпускало меня ни на минуту. Анализируя все свои эмоции за последние три дня, я пришла к выводу, что страх, несомненно, занимал лидирующее положение. Острых ощущений мне хватило на всю оставшуюся жизнь. К тому же я поймала себя на мысли, что слова Мачульского о наших с Игорем отношениях сильно меня встревожили. Узел надо было развязывать, а не разрубать. А как это сделать, я не знала.

— Наташ, — Игорь тронул меня за плечо, — ты сама не своя. Не переживай! Еще немного, и все закончится!

— Рада бы, но не могу!

— Пойдем-ка перекусим пока, а то у меня в животе урчит. В УВД хорошая столовка. Отбивные готовят точь-в-точь, как моя бывшая теща, — пальчики оближешь!

Мне было все равно. Во-первых, я пила чай у Мачульского, во-вторых, когда я нахожусь в состоянии стресса, кусок в горло все равно не лезет.

Я даже не удивилась, когда Игорь в мгновение ока получил разовые пропуска и мы прошли в столовую.