Демоны ночи - Алексей Атеев

– Ну что, Катя, – повернулся Бурышкин к шаманке. – Будешь вызывать?

– Надо, – просто сказала Катя. – Сейчас пробовать буду. Сумка давай.

– Места тут мало, – с сомнением заметил Никифор. – Развернуться негде.

– Места хватит, – отозвалась шаманка. – Вы только выйдите за ограда.

Она достала бубен. Звякнули колокольчики…

Фонарь по команде Кати выключили. Вначале Павлу показалось: вокруг полная тьма, но постепенно он стал различать детали. Искусственное освещение с главных аллей сюда не проникало, но серое небо, туман и снег излучали свой собственный призрачный, мерцающий свет.

Павел вместе с Никифором стояли всего в десятке шагов от свежей могилы, а Катя и вовсе рядом, на утоптанном глинистом грунте. Она тихонько забила в бубен и стала покачиваться, произнося при этом какие-то непонятные слова. Шли минуты, бубен бил то тише, то громче. Катя уже не топталась на месте, а ходила внутри ограды, насколько позволяло замкнутое пространство. Слова теперь не проговаривались речитативом, а выкрикивались во мрак. Но ничего не происходило. Так продолжалось примерно полчаса, но никаких явных результатов Павел не заметил.

Наконец Катя, видимо, выбилась из сил и прекратила камлание.

– Не хочет выходить, – нехотя заметила она. – Сильная.

Хотя Павел был до крайности возбужден и напуган, скептицизм снова взял в нем верх. Выражать вслух свое разочарование он пока не спешил, но губы непроизвольно сложились в ухмылку.

– Еще раз буду, – заявила Катя. – Все равно я сильнее!

На этот раз она использовала другую методу: упала на колени и склонилась к самой могиле, еле слышно шепча что-то себе под нос. Потом очень тихо потрясла бубен. Колокольчики мелодично зазвенели.

– А я говорю: вылезай!!! – вдруг проревела шаманка по-русски, но не своим, а грубым мужским голосом, напоминающим рык медведя.

Павел затрясся, как мокрый кот. Скорее всего точно так же чувствовал себя и Никифор. Где-то поблизости тоскливо взвыла собака. Дыхание у Павла перехватило, и он замер.

Примерно в метре над могилой появилось сияние. Вначале оно было еле различимо, и Павел решил – перед ними просто причудливый сгусток тумана. Но постепенно сияние стало сгущаться, приобретать все более отчетливые очертания и наконец воплотилось в нечто вроде человеческой фигуры. Впрочем, весьма расплывчатой. Ни конкретных черт лица, ни даже пола фигуры нельзя было определить. Нечто трепетало в воздухе, слабо мерцая и переливаясь.

«Призрак! – понял Павел. – Это и есть призрак. Так вот они какие! А я не верил… И никто не верит…» Мороз прошел у него по коже. Он оцепенел. Хотелось только одного: исчезнуть отсюда. Но бежать не было никаких сил. Ужас обезножил его.

– Что вы хотели? – произнесла вдруг Катя совсем обычным, несколько визгливым женским голосом на правильном русском языке. – Зачем беспокоите меня? Что вам еще от меня нужно?

– Как это случилось? – пересилив очевидный страх, спросил Бурышкин.

– О чем вы?

– О вашей гибели. Случайность ли это или нечто иное?

– Случайность? Какие в подобных ситуациях могут быть случайности. Конечно же, все подготовлено заранее.

– Но кому подобное нужно?

– Этого я не знаю. Предполагаю только, что у тех, кто это организовал, далеко идущие планы. Есть в их планах место и вам.

– Можете выразиться поточнее?

– Вас искусно затягивают в дьявольские игры. Несомненно, конкретно вы их не особенно интересуете. Вернее, непосредственно одна особь не представляет для них никакого значения. Им требуется вовлечь в игру как можно больше существ.

Призрак устами Кати издал нечто похожее на смешок.

– А мальчик?.. Почему именно он стал причиной?..

– Когда-то давно, в прежних жизнях, мы уже с ним встречались. Тогда мы были антагонистами, таковыми остались и по сей день. А в том, что нас вновь свели вместе?.. Так это не от нас зависит.

– Сердитесь на мальчика?

– За что на него сердиться? Наоборот, он принес мне благо. Я наконец обрела свободу. Дело в том, что и мне, и ему была присуща тяга к смерти. И вот мы помогли друг другу. Очень многие из живущих стремятся умереть, только боятся это сделать, дожидаясь естественного конца и очень часто обрекая себя на ненужные, лишние страдания. Вот вы оба, например… Нет, вы другие. Честолюбие разъедает вас. Но берегитесь. Раз уж я здесь, хочу предупредить: вы вторгаетесь в область чрезвычайно опасную как для вас самих, так и для людей, окружающих вас. Лучше оставить эти попытки познать непознаваемое.

– Нам грозит конкретная опасность?

– Это очевидно. Я же говорю: вы даже не представляете, куда лезете. И эта шаманка вам не поможет, потому что она всего-навсего инструмент. Она многое умеет, но в силу этого у нее нет определенной позиции. Сегодня она служит вам, а завтра все может перемениться. И тогда берегитесь! Но хватит! Я не желаю больше говорить. Прощайте. И примите на веру мои предостережения. Хотя я знаю, вы не последуете совету.

Призрак начал таять и через минуту вовсе исчез.

– Все, – сказал Бурышкин. – Перенеслась в мир иной… Ну что, убедились?!

Павел потрясенно молчал, зато вновь заговорила Катя. На сей раз в своей обычной манере.

– Ушел… – сообщила она. – Нехороший он.

– Почему, Катя? – спросил Никифор.

– Пугал вас.

– А может, правду говорила?

Шаманка хмыкнула:

– Правда разный бывает.

– Хватит! – воскликнул пришедший в себя Павел. – Довольно кошмаров! Я домой хочу! К маме… Пошли отсюда!

– Шеф тебя обыскался!

Эти слова Павел услышал, как только на следующий день появился в редакции. После ночных приключений он так долго спал, что, проснувшись и глянув на часы, ужаснулся. Время приближалось к обеду. Наскоро ополоснувшись и даже не перекусив, он рванул на службу, в надежде, что отсутствие не будет замечено. И вот на тебе! Сам главный редактор потерял его. Теперь будет!..

Но, против ожиданий, начальство встретило его довольно благосклонно.

– Почему с утра не на работе? – легкая, ничего не значащая улыбка шефа говорила: разноса не будет.

– Заработался до полуночи, – стараясь попасть начальству в тон, ответствовал наш герой.

– Над чем же вы, Павел Борисович, трудитесь, позвольте узнать? – Тон шефа был все так же благосклонен.

– Готовлю материал о причинно-следственных основах криминализации общества.

– Неужели?! – Главный, казалось, был действительно удивлен.

Павел подтвердил сей факт кивком головы.

– Весьма интересно, – одобрил начинание шеф. – А кто же вам поручал написать подобный опус?