Сделка с ректором. Секреты древнего континента - Валентина Гордова

Эх! Придётся идти. А к Рине после пар, и в лавку бы, а ещё вспомнила, что:

– У меня домашка не сделала и хорг знает, где мне теперь свои вещи искать.

Губы подчёркнуто внимательно слушающего меня мужчины дрогнули, но смеяться над своей адепткой ректор не стал, лишь величественно склонил голову и сдержанно, с почти не слышимым смехом ответил:

– Никогда не подозревал себя в родстве с хоргами, но, тем не менее, о местонахождении твоих вещей мне известно.

– А мне всё ещё интересно, что там с нашей комнатой случилось, – припомнила действительно важное.

Мне улыбнулись, и через секунду нас затянул вихрь возникшего из ниоткуда портала.

Нет, с замком всё понятно, Ренар его себе полностью подчинил и свободно пользовался магическими потоками. Но как у него получалось столь же легко открывать порталы за пределами академии, я до сих пор осознавала с трудом.

В целом, стоило только задуматься о силе нашего пугающего и всесильного, становилось как-то не по себе. И пугало меня знание того, что архимагами не рождаются, ими становятся, а это значит, что Ренар Армейд путём долгих стараний и страданий вытренировал себя до этого уровня.

– Ренар, – позвала я, когда грани портала начали исчезать, переместив нас из коридора в незнакомую мне комнату.

– Что, радость моя? – меня с нежностью обняли, мягко передвинув вперёд и прижав спиной к крепкой, внушающей непонятную уверенность и надёжность спине лорда Армейда.

Я помедлила, сомневаясь, что могу спросить, и вместо этого оглядела помещение, в котором мы оказались. Просторная, очень светлая комната с неожиданно двумя окнами, справа у стены кровать, причём пошире той, что были у нас с Риной в башне, рядом с ней простой деревянный шкаф. У окошка, того, что подальше, крепкий рабочий стол со стулом, а вот у второго окошка… тоже стол, только побольше, и стульев вокруг него стояло сразу четыре.

И так как я ничего не говорила, внимательно оглядывая мою новую, нужно полагать, жилплощадь, Ренар сказал сам:

– Пройдёмся вечером по магазинам, ты выберешь домашнюю мелочевку. Извини, но я в этом деле не смыслю совершенно.

– Ничего, – я улыбнулась, уже прикидывая, чего здесь не хватает, – хорошая комната, Ренар… спасибо большое.

Хотела добавить, что «хоть я о ней и не просила», но смолчала, понимая, что такие слова могут обидеть того, кто действительно просто хотел сделать приятное.

– Я рад, – судя по голосу, ректор не соврал, и прижимающаяся к нему спиной я отчётливо ощутила, как он тихо облегчённо выдохнул.

Надо же, переживал. Кто бы мог подумать…

А Ренар продолжил, и голос его был таким нежным-нежным, что мне как-то не по себе стало:

– Мне сейчас уйти нужно, счастье моё, а ты без меня территорию академии не покидай, прошу тебя. Я вернусь, и отвезу тебя к Каррин, а после мы по городу погуляем. Хочешь куда-нибудь сходить?

Говорил он ладно, мягко, заискивающе, словно околдовывая негромким, чуть хрипловатым звучанием своего голоса, но меня было не так-то просто обмануть.

Развернувшись прямо в кольце его рук, я закинула голову, проигнорировала дискомфорт в шее и заглянула в спокойные серо-зелёные глаза. Такие прямо совсем спокойные, абсолютно и совершенно.

– Что ты задумал? – осознала я со всей очевидностью, что что-то тут таки задумали.

Мне улыбнулись… и началось:

– Что я задумал, жизнь моя?

Вину признаёт кто угодно, но не архимаги.

– Таки и ничего? – я сощурилась, уже ничуть не сомневаясь, что за моей спиной что-то проворачивали, а сейчас будут мне красиво по ушам петь.

– Совершенно ничего, – лорд Армейд – одна сплошная святая невинность.

И улыбается так честно и открыто, и взгляд прямой и невиновный, и весь вид так и говорит: зря наговариваешь на меня, ничего опасного я не задумал.

– Ренар, – я нахмурилась, – я умру от любопытства, и это будет на твоей совести!

Улыбка нашего главного стала просто запредельно хитрой и довольной.

– Помнится, одна адептка столь часто и убедительно твердила о моей бессовестности, что её слова стали правдой.

– Ой, да ладно, – теперь уже скривилась, – там совести и до меня не было.

– Вынужден не согласиться, – меня мягко притянули ближе, хотя куда уж ближе, ладонь мага коснулась подбородка, лицо оказалось близко-близко к моему собственному и кожу опалило коварным, – с твоим появлением моя совесть зашевелилась, как подверженное влиянию умертвие… никогда не думала пойти в некроманты, суровая моя?

Не думала, естественно, живые мертвецы по моему скромному мнению являлись гадостью абсолютнейшей, но исключительно из-за пробудившейся вредности я не менее коварно прошептала:

– Мм, только я и армия восставших, жаждущих горячей крови и свежей плоти монстров…

Взгляд архимага стремительно потемнел и потяжелел, а мне было сказано ледяное:

– Никакой некромантии.

Я рассмеялась, примерно такой реакции и ожидая и очень порадовавшись, что ожидания оправдались.

Лорд Армейд нахмурился, но тут же осознал, что его только что нагло обманули, и… решился на месть!

– Неа-ха-ха! – попыталась остановить я и не успела, громко рассмеявшись, когда ловкие пальцы забегали по моим рёбрам.

Ноги предательски подогнулись, и отбить бы мне колени об пол, но Ренар удержал и на пол мягко опустил, продолжая при этом безжалостно щекотать!

Я хохотала, извивалась и отбивалась, как могла. Смеющийся архимаг уворачивался от всех ударов, но остановился лишь тогда, когда мой смех превратился в обессиленный хриплый стон.

И вот сидим мы себе, Ренар на полу, я – у него на ручках, заботливо этими ручками обнимаемая и на его крепкой груди фактически лежащая, а лорд Армейд так нежно мои волосы поцеловал и с теплом и лаской сказал:

– Выходи за меня, Лия.

– Куда выходить? – не сообразила я, пытаясь отдышаться и улыбаясь так, что щёки сводило.

И так хорошо, но счастье это с горьким привкусом было.

Улыбка моя медленно увяла, а тепло на душе тревогой сменилось, как порывом ветра сметённое. За несколько секунд всего, и так тяжело стало, что слёзы глаза защипали.

Но тут голос Ренара вновь прозвучал.

– Замуж. Выходи за меня замуж, родная.

И кто-то перестал дышать… потому что лишь убедился в том, что стянувшая грудь стальным обручем тревога не безосновательной была.

Ренар собирался идти на смерть.

Осознал, сколь серьёзна опасность, но всё равно вместо того, чтобы отступить и не рисковать, лишь постелил перинку… чтобы мне, оглушённой его смертью, не так больно падать с небес было!