Мой личный принц - Яна Мелевич

— Даниэль! — рыкнул я, понимая, что демоническая сущность взяла верх над разумом друга.

— Любовь, — пробормотал герцог счастливым голосом, раскинув руки. — Ощущаю в твоем сердце любовь, Эрик, — Даниэль попытался обнять меня.

Пришлось отбиваться и плеснуть холодной водой из графина в лицо Фламеля. Радужка глаза, ставшая сиреневого цвета, вновь приобрела нормальный оттенок. Зрачок уменьшился, а сам герцог удивленно моргнул, оглядел мокрый сюртук и возмущенно засопел.

— За него уплачено триста золотых, — недовольно произнес он, стряхивая капли с отвращением.

Я хмыкнул, качая головой. Те, кто не успел защититься от магии инкуба продолжали безобразничать и флиртовать друг с другом, гнорируя пол, положение и возраст. Дядюшка Далии не убирал платка от носа и пытался избавиться от навязчивого внимания со стороны лорда Шелби.

— Выяснил что-нибудь? — кивнул я на брата, который попросил кого-то из слуг принести пыльцу для нейтрализации заклятия. Взгляд, брошенный в мою сторону, не предвещал ничего хорошего. Абель кивнул Ригнак и двинулся к нам.

— Неприступны, как скала Шертрам, — ответил Фламель, наблюдая за моим братом из-под полуопущенных ресниц. — Слишком сильная магическая защита. Ни ее, ни его прочесть не могу. И нас сейчас будут бить.

— Тебя, — поправил я, с удовольствием хватая бокал вина и отпивая немного. Даниэль захлебнулся словами негодования.

— Эрик! — рявкнул Абель. — Иди сюда немедля!

— Прошу прощения, — я оставил бокал и бросился в сторону аллеи, искренне надеясь, что Абелю сейчас будет не до братоубийства.

Надо выяснить, какие тайны скрывает брат с Ригнак. Но для начала, стоит исчезнуть с его глаз и найти Далию. Одна голова хорошо, а две лучше.

[1] Гарда (она же перекрестие) — деталь, защищающая руку владельца от вражеских ударов при парировании. Ещё она обеспечивает упор для руки при колющих ударах, предохраняя от соскальзывания руки на клинок. Иногда ею можно ударить.

[2] Навершие предназначено для баланса, так как меч — оружие легкое и манёвренное. Иногда им можно ударить

Я искала Амалию. Не знаю зачем: придушить или вытрясти из этой дурочки всю глупость. Додумалась применить на его высочестве любовное зелье! Она сошла с ума? Подобные магические штуки хоть и не являлись противозаконными, но вряд ли королева или герцогиня одобрили бы их применение на наследнике. Тем более, подобные вещи очень дурманили голову. И ради чего? Жалких месяцев лживой любви, чтобы после получить годы презрения к себе?

Если я правильно поняла, пойманную по дороге, служанку, то Мали должна была находиться в музыкальной комнате. Слова Ригнак никак не шли из моей головы. Докладывала ли она его высочеству о зелье, подмешанном в пищу? Вряд ли. Иначе Абель давно пресек подобное своеволие со стороны Мали.

Я пересекла большой холл, почти глядя на великолепие вокруг. Парадная лестница была пуста, хотя нескольких гвардейцев стояли вдоль стены с отделкой. Если не присматриваться, казалось, словно они искусственные статуи, похожие на людей. Еще двое стояли у колонн из чистого карирского мрамора с прожилками.

Когда мы приехали сюда впервые, я долго восхищалась ими: целый кусок горной породы, тщательнейшим образом обработанный умелой рукой мастера. По словам управляющего, это работа Джона Нэша — известного мага-архитектора. Именно ему принадлежала идея увенчать колонны капителью коринфского ордера из позолоченной бронзы. Мастер, отливавший в формы металл для них, также создал балюстраду, украшающую парадную лестницу.

Следом был большой полукруглый зал с эркерами, который заново отделали несколько лет назад в розово-золотой гамме. В четырех нишах выставили столовый сервиз герцога Мекленбург-Стрелитца, типичный для мастерских, располагавшихся в районе Челок. Окна и двери выходили в парк, что позволяло легко попасть на террасы, то есть на расположенные уступами газоны и куртины. Пока я шла, как раз успела заметить нескольких молодых лордов, прогуливающихся неподалеку.

Все время мне попадались слуги — они беспрестанно кланялись и бормотали слова приветствия, с любопытством оглядывая меня. Один раз даже поймала советника Кайзера. Он нервно потирал лысину и ходил кругами в коридоре короля. Паркетный пол, покрытый красным ковром, постоянно поскрипывал, когда лорд Брустер делал очередной заход и что-то бормотал под нос. Я остановилась и присела в реверансе, здороваясь с ним.

— Мисс Кроссборн, — пробормотал советник, хватая потной ладонью мою руку. — Очень рад вас видеть. Как ваши дела?

Дурацкая вежливость. По бегающим маленьким глазкам лорда Брустера я поняла, что он совсем не расположен к разговору. Однако, все равно вежливость требовала перекинуться парой слов с дамой. Тем более, если она — невеста принца.

— Спасибо, все чудесно, — пробормотала я, нервно закусывая губу и глядя туда, где очередной поворот вел в главный коридор.

— Погода сегодня хороша, не правда ли?

— Просто восхитительна, — улыбнулась я на столь очевидную просьбу уйти.

Кайзер нервно дернулся, махнув рукой в сторону. Стоило мне открыть рот, дабы попрощаться, как из-за золоченых дверей вышел секретарь короля и поклонился нам.

— Лорд Брустер, его величество ждет, — он мазнул равнодушным взглядом по нашим лицам и не придал значению моему присутствие.

Немного обидно, хоть и привычно. Ведь так к женщинам относились почти везде: что может глупая девчонка понимать в делах мужчин?

— Да-да, конечно, — пробормотал советник, раскланявшись напоследок.

Двери перед моим носом закрылись, и я осталась одна в коридоре, будучи замешательстве. Лишь спустя минуту вспомнила, зачем пришла сюда и поспешила вперед, проклиная огромный дворец, напичканный магией пространства. Или не в тот зал свернешь, или не в ту гостиную попадешь. Вот сейчас меня перенесло в картинную галерею, увешанную портретами представителей семьи Трастамара. Здесь же на стене висело огромное генеалогическое древо с именами всех, кто имел отношение к династии. А под магическим стеклом хранилась древняя карта Данмарских земель до объедения королем Вильгельмом Покорителем.

Я бы не обратила на нее внимания, но по краям подставки пробежали синие искры и послышался странный треск. Одну из картин перекосило, и она грозилась вот-вот упасть прямо на стекло, уничтожив хрупкий свиток, который поддерживала магия. Шагнув к ней, я осторожно прикоснулась к краю золоченой рамы, поправила ее и с трудом прочитала потертую надпись на полотне:

— «Там, где рождается Пламя — живет Власть», — пробормотала я, с удивлением узнавая древнеостровитянский, и подняла взгляд на полотно.

Король Вильгельм на нем стоял на коленях перед дамой. Перебирая в уме исторические события, я разглядывала благородный профиль женщины, ее богатую одежду и меч, направленный на короля. Рука Вильгельма удерживала клинок, полыхавший яростным оранжевым пламенем. Возникло ощущение, что художник желал изобразить момент передачи артефакта или посвящения в рыцари. Но это ведь невозможно: кто посвящает короля в рыцари? А может, эта женщина вовсе хотела убить. Кто знает.