Рождественский детектив - Татьяна Полякова

– Вере я сказала одно, но сама-то я отлично понимала, что на щипцах, на вилке и розетке мои отпечатки пальцев… Мне надо было избавиться от них. Я сказала Вере, чтобы она сидела тихо и дожидалась меня, а я вышла из квартиры, пришла к себе, молотком превратила щипцы в обломки, завернула все это в пакет и спрятала в надежное место, временно, с тем чтобы потом выбросить. Я должна была позаботиться в первую очередь о Вере… Нельзя было ее оставлять в таком состоянии, в квартире с покойником и его дурой-женой.

– Вы вернулись в квартиру… – Лиза даже поморщилась, словно от боли. – И увидели, что окно в кухне распахнуто…

– Да. Веры уже не было. Вероятно, ей было так плохо, так больно, что она не выдержала…

– А Лидия? – спросила Глафира.

– Она спала! Представляете? Мне пришлось ее разбудить и объяснить, что произошла трагедия. Что ее мужа убило током, а Вера выбросилась из окна… И что виноваты во всем они сами… Что Бронников погиб потому, что Бог сверху все видит, что он не мог допустить, чтобы творилось такое зло по отношению к хорошему человеку… А Вера – у нее нервы не выдержали… И знаете, что произошло? Думаете, эта стерва стала убиваться по своему мужу? Она вдруг зашипела, как змея… Мол, «я говорила ему, что не надо этого делать, что ничего хорошего из этого не выйдет»… Потом до нее дошло, что могут подумать, будто это она убила его, ведь она – его единственная наследница, а после смерти Веры – он наследует ее квартиру и все остальное… Мне было противно слушать ее. И я предложила ей молчать. Сказала, что самое лучшее в этой запутанной ситуации – это молчать. У тебя, мол, шок. Что она вроде не знает, что произошло… что увидела труп мужа, а потом ей сказали, что погибла Вера. Я пригрозила ей, что, если она выдаст меня, скажет, что я была здесь, то я не буду молчать и расскажу, что она украла у Веры колье и деньги… И что это они собирались убить Веру, чтобы унаследовать ее квартиру… Словом, я запугала ее так, что она, может, и на самом деле замолчала… И что теперь будет? Ведь это я убила его, я…

– Все очень просто. Скажете следователю, что Вера, не выдержав присутствия в своем доме бывшего мужа со своей женой, особенно того, что они почти на ее глазах занимались любовью, убила его щипцами, а потом выбросилась из окна… Что вам рассказала об этом Лидия, которая после этого и замолчала…

– Здорово! Отлично! Но как же следователь, с которым вы разговаривали по телефону? Он что-то говорил о щипцах, что их вроде бы нашли… Хотя не представляю, как бы их нашли, ведь я выбросила пакет с остатками щипцов в Волгу!!! С моста!

– Дело в том, что я не разговаривала со следователем. Когда вы вышли, я включила сигнал звонка, как если бы мне кто-то позвонил, и разыграла вас. Мне надо было ускорить ваше признание…

– И что теперь со мной будет?

– Ничего. Живите себе спокойно. Похороните вот вашу подружку… Жаль ее… Кто бы подумал, до чего может довести одинокую женщину старая любовь. А еще… приведите в порядок квартиру…

Лиза встала, Глафира последовала ее примеру.

– Постойте, подождите! – Татьяна бросилась к ним. – Назовите мне еще раз ваши имена! Вы же только что спасли меня!

Лиза открыла сумочку и протянула ей свою визитку.

– Да, жаль, что у вас не было арбалета… Это выглядело бы так романтично…

Татьяна разрыдалась.

В офисе Глафира принялась наводить порядок, достала коробки с елочными игрушками, украшениями, переставила елочку в другой угол, между окном и дверью, и залюбовалась ею. Потом принялась наряжать ее. Красный шар, посыпанный словно сахарной пылью, золотой шар, сверкающий, как солнце, красный бант с веточкой хвои… Цветные фигурки крохотных лыжников, детей, собачек, белочек… Все такое красивое, изящное, праздничное…

Из головы не выходила история Веры Береговой. В ушах еще стоял голос Татьяны Аникеевой.

Лиза же, устроившись в кресле за огромным письменным столом и положив ноги на столешницу, курила с закрытыми глазами.

– Думаешь? – спросила она притихшую Глафиру.

– Думаю.

– О чем?

– Думаю, что ты молодец и что Мирошкину расскажешь, что Вера сама убила своего бывшего мужа, после чего покончила с собой… Таким образом, Татьяне ничего не будет, да на нее никто и не подумает.

– А если Лидия заговорит?

– Не заговорит. Для нее это опасно. Татьяна молчать не станет, такое про них скажет…

– Да я знаю. И все равно. У нас на руках не было абсолютно никаких фактов. Мы даже не знали, была ли Вера когда-нибудь замужем или нет…

– Но как ты догадалась?

– Не знаю… Татьяна же сказала, что Вера была однолюбкой… Вот я и предположила… Постой. Мне надо кое-кому позвонить…

– Кому?

– Может, ты не заметила, но среди бумаг Веры я заметила одну знакомую визитку. Моей коллеги – Светланы Царской.

– Да, я тоже видела. И что?

– Да то, что она была, возможно, адвокатом Веры Береговой, понимаешь?

– А при чем здесь адвокат?

– А при том, что Светлана могла присутствовать при оформлении завещания. Она может быть в курсе обстоятельств, при которых это все случилось.

– Но мы же и так все знаем. Вера заболела, испугалась, что может умереть, и составила завещание в пользу своего бывшего мужа. Какие еще могут быть детали?

– Сейчас мы точно знаем, что она сама ушла из жизни. Так?

– Так.

– Она деньги Бронникову отдала?

– Отдала.

– Колье этой дуре подарила?

– Вроде бы…

– Подарила. Это точно. Разве все это не указывает на то, что она была не в себе? Или…

– …или наоборот… – вдруг поняла Глафира. – Думаешь, это был ее прощальный ужин?

– Конечно. Я просто уверена, что, столкнувшись с цинизмом Бронникова и понимая, что тот едет к ней исключительно для того, чтобы взять у нее деньги, она, по выражению Татьяны, сломалась. И приняла решение уйти из жизни. Возможно, она собиралась убить Бронникова, но у нее не хватило решимости или…

– Или не было поблизости арбалета…

– Вот-вот!

– Но при чем здесь адвокат?

– Как ты думаешь, когда она поняла, что представляет собой Бронников, ее большая любовь, могла она по-прежнему желать оставить ему все нажитое? Представляя себе, что в ее квартире он будет жить с этой вульгарной теткой, Лидией?

– Думаешь, она переписала свое завещание?

– Да я теперь просто уверена в этом. И за помощью она обратилась к Светлане Царской. Вероятно, они и раньше имели какие-то общие дела…

– Но она тебе ничего не скажет…

– Скажет.

– Тогда звони.

Светлана была поблизости, в двух кварталах от офиса, и приехала через четверть часа. Высокая, худенькая рыжеволосая женщина в голубой норке. Лицо, в молодости явно рябое, было замазано толстым слоем пудры, что сильное ее портило. В остальном же она была приятным и улыбчивым человеком. Светлана очень уважала Лизу.