Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник) - Бернард Корнуэлл

В Рен они прибыли во второй половине дня. На востоке небо застилали темные тучи, и маячивший на их фоне город показался Томасу самым большим из когда-либо виденных. Городские стены были вдвое выше, чем в Ланьоне или Ла-Рош-Дерьене, и через каждые несколько ярдов, как контрфорсы, были построены башни с заостренными крышами, откуда арбалетчики могли стрелять по любым наступающим войскам. Над стенами возвышалась крепость из светлого камня с развешенными флагами, превосходившая по высоте крепостные башни и колокольни церквей и соборов. Холодный ветер нес на запад запахи большого города – вонь сточных канав, смрад сыромятен и дым.

Стража у восточных ворот заинтересовалась найденными в фургоне связками стрел, но Жанетта убедила солдат, что это трофеи, которые она везет герцогу. Они также хотели взять таможенный сбор за изысканные доспехи, и Жанетта снова произнесла речь, напирая на свой титул и с привычной естественностью упоминая имя герцога. В конце концов солдаты уступили и пропустили фургон в узенькие улочки с выступавшими на проезжую часть лавками. За фургоном побежали нищие. Правившего лошадью Томаса толкали солдаты. Город был набит ими. Большинство латников носили эмблемы с белым горностаем и гирляндой, но у многих на камзоле было генуэзское изображение чаши Грааля. Присутствие такого количества войск подтверждало, что герцог действительно в городе и готовится к походу, чтобы изгнать англичан из Бретани.

Под маячившими в вышине двумя башнями собора путники нашли таверну. Жанетта хотела подготовить себя к аудиенции у герцога и потребовала отдельную комнату, но за свои деньги смогла получить лишь каморку с пауками под самой крышей. Хозяин постоялого двора, болезненного вида парень, сказал, что Томасу, наверное, лучше остановиться в доминиканском монастыре, что находится рядом с церковью Святого Жермена к северу от собора. Но Томас заявил, что его предназначение – быть среди грешников, а не святых, и хозяин проворчал, что тот может спать во дворе, в фургоне графини.

– И никаких проповедей, святой отец, – добавил он. – Обойдемся без этого добра в «Трех ключах».

Служанка причесала Жанетту: заплела ее черные волосы в косы и свила их наподобие бараньих рогов, закрыв уши. Графиня надела красное бархатное платье, избежавшее разграбления, с юбкой, ниспадавшей от груди до пола, и белым корсажем с замысловатой вышивкой из васильков и маргариток, зашнурованным до самой шеи. Широкие рукава платья были подбиты лисьим мехом и доставали до красных туфель с роговыми пряжками. Подбитая тем же мехом шляпка гармонировала с платьем и была украшена иссиня-черной кружевной вуалью. Поплевав на руку, Жанетта стерла с лица сына грязь и отвела его вниз, во двор таверны.

– Как ты думаешь, вуаль уместна? – обеспокоенно спросила она Томаса.

Тот пожал плечами:

– По-моему, да.

– А цвет? Ничего, что платье красное?

Томас кивнул, скрыв удивление. Никогда еще он не видел такого шикарного платья. Теперь Жанетта выглядела настоящей графиней, а ее сын щеголял в чистой блузе, и волосы его были смочены и приглажены.

– Тебе предстоит встреча с двоюродным дедушкой! – сказала Шарлю Жанетта, лизнув палец и стирая остатки грязи с его шеи. – А он приходится племянником королю Франции. И это означает, что ты тоже родственник короля! Да, ты королевская родня! Разве тебе не повезло?

Шарля раздражала суетливость матери, но она не замечала этого, давая наставления Пьеру, своему слуге, как следует уложить в огромный мешок доспехи и меч. Ей хотелось показать доспехи герцогу.

– Хочу, чтобы он знал, – сказала она Томасу, – что когда мой сын вырастет, то будет сражаться за своего герцога.

Пьер, утверждавший, что ему уже стукнуло семьдесят, взял мешок и чуть не упал под его весом. Томас предложил свои услуги, чтобы отнести поклажу в крепость, но Жанетта и слышать об этом не хотела.

– Ты мог сойти за шотландца среди простого люда, но в окружении герцога могут оказаться люди, бывавшие в Шотландии. – Она разгладила складки на красной бархатной юбке. – Подожди здесь, а я пришлю Пьера назад с сообщением и, может быть, даже передам немного денег. Я уверена, герцог проявит щедрость. И еще попрошу для тебя пропуск. На какое имя? Шотландское? Просто монах Томас? Как только он тебя увидит, – сказала Жанетта сыну, – сразу откроет свой кошелек, ведь правда? Ну конечно же!

Пьеру удалось взвалить доспехи на плечо и не упасть при этом, и Жанетта взяла сына за руку.

– Я пришлю тебе весточку, – пообещала она Томасу.

– Да благословит тебя Бог, дитя мое, – сказал тот, – и да пребудет с тобой блаженный святой Гинфорт.

Жанетта сморщила нос при упоминании святого Гинфорта, который, как ей стало известно от Томаса, на самом деле был псом.

– Я возложу упования на святого Ренана, – с упреком проговорила она и удалилась.

За ней последовали Пьер с женой, а Томас остался ждать во дворе, благословляя конюхов, бездомных кошек и виноторговцев. Его отец как-то раз сказал: «Известная доля безумия – и тебя или посадят под замок, или сделают святым».

Наступила ночь, сырая и холодная, с порывистым ветром, задувающим в соборные башни и шуршащим соломой на крыше таверны. Томасу подумалось о епитимье, наложенной на него отцом Хоббом.

Было ли копье настоящим? Действительно ли оно вошло в чешую змея, проткнуло ребра и поразило сердце с холодной кровью? Томас думал, что да. Его отец верил в это, а его отец мог быть сумасшедшим, но никак не дураком. Копье выглядело старым, очень старым. Раньше Томас молился святому Георгию, но теперь нет, и это наполнило его таким чувством вины, что он упал на колени рядом с фургоном и попросил святого простить ему все прегрешения, простить убийство оруженосца и монашеское одеяние.

«Я не хочу быть плохим человеком, – говорил он победителю змея, – но ведь так легко забыть Небо и святых. А если хочешь, – молился он, – я найду копье, но ты должен мне сказать, что с ним делать».

Вернуть в Хуктон? Но насколько знал Томас, Хуктона больше не существовало. Возвратить его тому, кто владел этим копьем до того, как дед украл его? А кто был его дед? И почему отец скрывался от своей семьи? И почему семья стремилась найти его и отобрать копье? Томас не знал этого и в последние три года не задумывался об этом, но здесь, во дворе таверны, его вдруг разобрало любопытство. Его дед был солдатом и вором, но кто такой он был? Томас добавил к своим молитвам святому Георгию просьбу дать ему разузнать все это.

– Молишься о дожде, святой отец? – спросил один из конюхов. – Полагаю, он должен пойти. Сейчас нужен дождь.

Томас мог бы поесть в таверне, но внезапно его стало раздражать заполненное народом помещение, где солдаты герцога пели, орали и бранились со своими женщинами. Да и не хотелось встречаться с настороженным хитрецом-хозяином. Почему это Томас не пошел в монастырь? А еще любопытнее – почему это монах путешествует с такой красавицей?

– Она моя двоюродная сестра, – сказал ему Томас, и тот притворился, что поверил.