Безумные русские ученые. Беспощадная наука со смыслом - Евгений Жаринов

То, что он оказался под конец жизни в психиатрической лечебнице, спасло его от ужаса сталинских репрессий, поскольку Н.А. Васильев принадлежал к дворянскому роду, а это уже само по себе грозило осуждением и приговором. Напомним, что его дед по отцовской линии Василий Павлович Васильев (1818–1900) – крупнейший русский китаевед, академик Петербургской Академии наук. Отец – Александр Васильевич Васильев (1853–1929) – математик, один из основателей Казанского физико-математического общества, пропагандист идей Лобачевского. Дед по матери – Павел Павлович Максимович (1816–1892) – видный деятель народного образования в Тверской губернии, организатор земских школ. За такую родословную приговор был неизбежен, как его не избежали ни Королёв, ни Туполев и великий Бартини, о котором речь пойдёт в следующей главе. Парадоксальность русской науки советского периода заключалась ещё и в том, что она сплошь была лагерной, тюремной. И великий парадокс проявлял себя в свободе мысли там, где никакой свободы и не предполагалось. А создатель «воображаемой логики» очутился в это время в психушке, потому что и мир советской действительности эпохи Великого Кормчего чем-то напоминал гигантскую палату № 6.

Его называли самой таинственной выдающейся личностью ХХ века. Вторым Тесла и русским Леонардо. Гением предвидения и визитером из пятого измерения. В энциклопедии непознанного о нем написано: «прогрессор, пришелец с другой планеты, в задачу которого входил контроль над техническим развитием человеческой цивилизации».

Достоверно известно, что Роберт Бартини приехал в СССР в 1923 году. Но чем глубже мы пытаемся заглянуть в прошлое этого загадочного человека, тем больше легенд и всевозможных вымыслов мы там находим. По его рассказам выходило, что он родился 14 мая 1897 года и был незаконнорожденным сыном вице-губернатора австрийской провинции Фиуме барона Лодовико Ороса ди Бартини.

По одной версии Роберто родился на Адриатике в 1897 году в семье губернатора провинции Фиуме. По другой – в венгерском городе Каниже, на берегу Дуная. Его мать – молодая дворянка – состояла во внебрачной связи с бароном Оросом ди Бартини и, родив ребенка, подкинула его садовнику барона. В доме садовника подкидыш прожил три года, пока не попался на глаза жене Лодовико ди Бартини. Донна Паола была бездетна и уговорила мужа взять на воспитание маленького Роберто. Так барон усыновил собственного сына.

Согласно другой легенде, самой распространенной из всех, его мать утопилась, когда ее возлюбленного заставили жениться на другой. Сын был отдан в крестьянскую семью в Австро-Венгрии, но затем приглянулся бездетной паре – семье имперского сановника итальянского происхождения – барону ди Бартини. Имеется ряд обстоятельств, говорящих о том, что барон и был настоящим отцом маленького Роберта.

Какая из этих версий – правда, а какая выдумка – неизвестно.

Но, работая над секретными проектами, советский авиаконструктор Роберт Людвигович Бартини, брал себе псевдоним «Дунаев».

Сын барона Ороса ди Бартини был феноменально одаренным ребенком. Он, например, мог рисовать обеими руками одновременно. Свободно говорил и читал на шести европейских языках. Увлекался спортом, физикой, математикой. Сочинял стихи. Играл на фортепиано.

Говорили, что еще в раннем детстве у него проявились и телепатические способности: он отвечал на вопросы взрослых прежде, чем те успевали произнести их вслух.

Барон дал своему сыну блестящее образование. Никогда и ни в чем не отказывал. Когда Роберто увлекся астрономией, отец оборудовал для мальчика собственную обсерваторию. Потом Роберто увлекся авиацией, и барон подарил сыну аэроплан.

Позже биографы долго искали хоть какие-то подтверждения реального существования этого барона, но безуспешно – ни в одном из итальянских, австро-венгерских и немецких генеалогических изданий род ди Бартини не упоминается.

После окончания будапештской гимназии Роберто, по его словам, был призван в армию. Далее – учеба в кадетском училище, фронт, русский плен и возвращение в Европу по замысловатому маршруту – через Дальний Восток, Китай, Цейлон и Сирию. По лагерю военнопленных, где содержался Бартини, пополз слух, что лейтенант стучит на своих земляков.

Когда началась репатриация военнопленных из дальневосточных лагерей, и правительство Италии зафрахтовало для своих военнослужащих японский пароход, итальянцы договорились между собой сбросить доносчика за борт. О готовящемся убийстве случайно узнал командир подразделения. Он успел высадить лейтенанта Бартини на берег в Шанхае.

Из Шанхая на родину Бартини добирался несколько месяцев. Только осенью двадцатого года он, наконец, попал в Милан.

В 1921 году Бартини вступил в компартию Италии, но в коминтерновском личном деле Бартини нет ни одной анкеты, зато сделана запись о том, что прием в итальянскую компартию «документально не подтвержден».

В 1923 году Бартини приехал в Советскую Россию, причем то ли на подлодке, всплывшей ночью у румынского берега, то ли в трюме германского теплохода.

По всем приметам он напоминал обычного проходимца, если бы не одно обстоятельство: достоверно известно, что встретил его при пересечении границы не кто иной, как заместитель начальника Регистрационного управления РККА (позднее – Разведуправление Красной армии), легендарный Ян Берзин, который курировал иностранную резидентуру. По одной из версий доставкой красного барона в Советский Союз занимались агенты Коминтерна. Сначала они вывезли его из Милана в Берлин, затем из Берлина переправили в Варшаву и уже оттуда доставили в Питер.

В Берлине операция чуть было не сорвалась. Агенты Муссолини выследили красного барона, на него было совершено покушение. Тяжело раненый Бартини перенес клиническую смерть, но выжил.

Впрочем, сам Бартини историю своего бегства из Италии рассказывал несколько иначе. В ней не было ни Берлина, ни агентов Коминтерна, ни рокового выстрела. Он говорил, что просто угнал самолет, да и улетел в Польшу. Там в Щецине Бартини без проблем прошел таможенный контроль, сел на пароход и поплыл в Петроград.

На пароходе рассказывал попутчикам, что его папа одесский архитектор, отправил сына еще десять лет тому назад в Европу лечить желудок. Вернуться домой помешали Первая Мировая, революция, гражданская война, то да сё… Рассказывая эту легенду, Бартини иногда морщился от боли: вот ведь и на чужбине застрял надолго, и желудок прооперировали неудачно. Попутчики верили.

В начале сентября «сын архитектора» сошел с парохода в Петроградском порту и сразу же отправился на вокзал. А на следующий день из питерского поезда вышел уже не красный барон Роберто Орос ди Бартини и не сын архитектора, а инженер-авиаконструктор Роберт Людвигович. Русский по паспорту.

Вполне можно предположить, что Бартини придумали легенду, дали новое имя и пристроили на неприметную должность лаборанта-фотограммиста ходынского аэродрома в Москве. Странно только то, что все упоминания о нем в документах Разведуправления РККА были уничтожены. Или их вовсе не было.