Серые пчелы - Андрей Курков

– Поди поешь, там еще борщ остался! Я сейчас тоже подойду! – протянула она ему ключ. – И вот, возьми еще. Отрежь себе кусок, а остальное в холодильник на кухне спрячь!

Взял он и ключ, и колбасы копченой палку. И потопал к ее дому.

Навстречу мужик знакомый встретился. Удивился Сергеич ощущению «знакомости» лица его, но память мгновенно подсказала, где он его видел: был это один из тех двоих, которые помочь ему отказались.

Кивнул мужику на ходу. Тот тоже кивнул, не сбавляя шага.

Дом Гали в этот раз теплее Сергеич показался. Разулся, он куртку снял и сразу на кухню с колбасой. Открутил вентиль на баллоне с газом, одну конфорку зажег. Из холодильника вчерашнюю кастрюлю с борщом достал. Поставил греться.

Галя появилась минут через десять.

Сели они обедать по-домашнему, будто бы и не в гостях он был. Без водки.

– Там у тебя все в порядке? – спросила деловито.

Кивнул Сергеич. Дожевал мяса кусочек.

– Вода закончилась, мне бы канистру набрать.

– Так набирай.

– Канистра в машине.

– Ну подъедешь под калитку, чтобы не носить тяжести зря.

Потом пили чай. Сергеич к чаю себе на хлеб толстый слой масла намазал. Словно не наелся.

– А отсюда ты куда? – спросила вдруг Галя.

– Когда? Осенью? – уточнил он, и, не дожидаясь ответа, сказал: – Домой.

– Домой? – удивилась она. – А что, думаешь, к осени война закончится?

– Вряд ли, – выдохнул Сергеич. – Но там хозяйство…

– Огород посадил? – спросила Галя.

– Нет, – он поднял на нее задумчивый взгляд. – Огород больше не сажаю. Боюсь. Там и снаряды могут быть неразорвавшиеся, и мины. Они, знаешь, как легко в землю заходят? И земля за ними сразу закрывается так, что и не увидишь, куда они попали. У нас в Светлом, – недалеко от нас село, старик один на огороде подорвался. Но они там упрямые. Все равно огороды садят!

– Страшно-то как! Так зачем возвращаться?

– Не знаю, дом у меня там, а к дому всегда возвращаются… Такой я вот. Если б другим был, то жил бы сейчас в Виннице и проблем не знал!

– В Виннице? – уважительно повторила продавщица. – А как бы ты там устроился? Это ж не село.

– Жена у меня там бывшая. И дочь с ней. Уехали от меня еще перед войной. Ее тоже домой потянуло, не смогла у нас прижиться…

– И что, снова замуж вышла?

– А бог ее знает, – Сергеич пожал плечами. – Не сообщала.

Пока Галя посуду мыла, включил он телевизор. «Новости» нашел.

«Очередь за биометрическими паспортами занимают в пять утра», – сказал диктор, и на экране появилась длиннющая очередь перед современным офисным зданием с большими окнами.

Выключил Сергеич телевизор из-за жалости к людям, в этой очереди стоявшим.

– Что там? – выглянула из кухни Галя.

– Ничего хорошего, – ответил. – Издевается власть над людьми, как раньше! Только теперь еще к этому война добавилась.

Наступление лета замедлило течение времени. Больше шума появилось в природе, громче птицы по утрам запели, но и звон пчелиных крыльев от этого шума не затерялся. Этот звон считал Сергеич не только доказательством присутствия и здоровья своих пчелок, но и доказательством своего собственного присутствия. Ведь был он, как-никак, не только хозяином пасеки, но как бы и представителем законных интересов пчел. Интерес, конечно, у них один – мед собирать. Внутренние правила их жизни, отношения пчел-работниц с трутнями, с охраной ульев, вся эта мелкая бытовуха, как и у людей, являлась их личным делом и Сергеича не касалась. Его коснулась бы только неожиданная смерть или пропажа пчеломатки, но, слава Богу, в его хозяйстве с пчеломатками все шло гладко. Они жили, трудились, умирали, когда и как природой написано, передавая свою эстафету сменщицам, в тех же ульях рожденным. Ну а Сергеич только следил за порядком в смысле пчелиного здоровья. Ос, пытавшихся регулярно к пчелам под крышку улья подселиться, выгонял и истреблял, мед качал, металлическим скребком для этого соты открывая, разливал его по банкам, воск собирал, пергу. Вот так объединялись в единое смысл его жизни и работа, и смысла жизни тут было больше, чем работы. Работу основную пчелы выполняли и совета у него не спрашивали: что и как делать. Ни совета, ни разрешения.

Коммерческая выдумка Гали про то, что мед «антиалкогольным» быть может, возымела успех даже в соседних селах. И в бардачке его «четверки», исполнявшего роль кошелька и закрывавшегося на маленький ключик, накапливались деньги, помогая ему увереннее в завтра смотреть. Сама Галя подъезжала на мотороллере всякий раз, когда больше трех дней его не видела. Но приезжала не часто, ведь два-три раза в неделю он в селе появляться старался. И воды в канистру набирал, и у Гали ужинал, и у нее же, уже не пользуясь «медовым» кредитом, ведь давно закончился тот, чаем-колбасой-сыром запасался. После того, как первую пробную партию меда Галя продала, стала она ему наперед за мед деньгами платить. Отношения, впрочем, из-за этого деловыми не стали, а так и остались дружескими и теплыми. Она сама «нащупала» умом и нашла допустимую дистанцию отношений, чтобы и навязчивой не казаться, и эмоционально, да и телесно все необходимое от отношений с симпатичным ей мужчиной получать. Сергеич не противился. Он бы и большему не противился, но установившееся между ними полунезависимое равноправие его полностью устраивало. Жил он не на два дома, то бишь на свою палатку и ее дом, а только на один, на свой. Земля под ульями и вокруг Сергеичу тоже временно своей казалась. Потому и не положено ему было далеко или надолго от своего хозяйства уезжать. И это, без всякого сомнения, Галина понимала. Понимала, но все равно время от времени проговаривалась случайно так, что Сергеич тайное ее желание чувствовал – чтобы он вместе с пчелками к ней перебрался: он – к ней в дом, а пчелки – в ее сад.

Когда пчелы воском стали соты с медом закупоривать, озаботился Сергеич отсутствием медогонки. Попросил Галю с сельским пчеловодом, который свой мед в Одессу продает, поговорить. Тот нормальным мужиком оказался. Через пару дней сам на прицепе медогонку привез. С интересом в улья Сергеича позаглядывал. Помог мед накачать – почти сто кило набралось! Расплатился Сергеич с ним деньгами, а не медом: смешно было бы побратиму по пчелам мед предлагать. Но пчеловод из предложенных Сергеичем денег только пятьдесят гривен взял. «За бензин!» – сказал. И на прощанье руку пожал по-мужски, посмотрел Сергеичу в глаза с добрым сочувствием. А ведь ничего про жизнь его не спросил. Значит, рассказала ему Галина главное – чем Сергеич от других отличается и почему он тут оказался.

Вечером, оставшись один на один с новым медом и со своими «старыми» пчелами, уселся Сергеич у костра на подстилке-покрывале. Достал из багажника бутылочку настойки медовой, стаканчик пластмассовый и мобильник. Смеркалось уже, а потому костер ярче казался. Налил он себе полстаканчика и Пашкин номер набрал. Почему-то был уверен, что «Вне зоны» он, что невозможно отсюда до их села так просто дозвониться. Но после трех гудков что-то в телефоне клацнуло.