Вечер вне дома - Джеймс Хедли Чейз

И Свитинг повиновался.

Получасом позднее Адамс закурил свою четвертую сигарету, потянулся и зевнул, сотрясаясь всем телом.

– Это кажется мне убедительным. Ты уверен, что не видел того типа, который покинул квартиру Карсон до ухода Холанда?

– Я его не видел, – жалобно ответил Свитинг, сожалея, что даром отдает то, что имело такую большую цену.

– Прекрасно. А теперь подпиши, Рафаил, каждую страницу, – приказал Адамс. – И вы, Ватсон, тоже.

Когда оба мужчины покончили с подписями, лейтенант забрал блокнот себе.

– Вы можете идти домой, – разрешил он Ватсону, – и ни одной душе не говорите об этом.

Когда Ватсон удалился, Адамс закурил пятую сигарету и, удобнее устроившись в кресле, задумчиво посмотрел на Свитинга.

– А ты, Рафаил, что думаешь об этом?

– Ничего, лейтенант, – уклончиво ушел от ответа Свитинг, прикладывая примочку к глазу.

– Послушай… – протянул Адамс, делая вид, что его осенило. – А что, если это Джонни Дорман ухлопал курочку? Что ты на это скажешь?

Свитинг казался удивленным.

– Джонни? Убить? Он не убил бы Фей. Он окончательно порвал с ней. В последний раз, когда я с ним играл на бильярде, он клялся мне, что она его нисколечко больше не интересует.

– Я тоже не верю, что это он, так как Холанд заметил Дормана только при выходе из «Голубой розы». И ведь он не знал адреса Фей и не мог попасть к ней в квартиру раньше их.

Свитинг удовлетворенно кивнул.

– Действительно, вы, вероятно, правы.

– А если это не Холанд и не Джонни, тогда – кто же?

Свитинг прищурился.

– Вы меня спрашиваете об этом, лейтенант?

– Тебя, Рафаил. Ты прожил всю свою жизнь, извлекая пользу из чужих тайн и занимаясь делами других. Не вздумай мне говорить, что ты не совал нос в дела Карсон.

Свитинг заколебался.

– Я очень хотел бы вам быть полезным, лейтенант, но я мало что знаю. Правда, если бы я был на вашем месте, то пошел бы поговорить с Морисом Вердом.

– Кто это?

– Бывший партнер Фей, она с ним танцевала, пока они не поссорились.

– Что было тому причиной?

– Фей и Хильда жили вместе. Верд влюбился в Хильду. Он бросил свой номер с танцами и уехал с Хильдой в Лос-Анджелес. Девушка вернулась оттуда одна, месяцев через шесть. Морис прибыл несколько дней назад и уже приходил к Фей. Я слышал, как Верд говорил ей: «Я задушу тебя!»

Адамс снял шляпу и провел рукой по своей густой белой шевелюре.

– Ты уверен, что Хильда уехала тогда именно с Вердом?

Свитинг кивнул.

– Джонни сказал мне. Это ему тогда очень не понравилось. Этот Верд – очень гнусный тип, особенно в обращении с женщинами.

Адамс потер щеку. Его вполне устраивала версия с Дорманом, но раз всплыло второе лицо, нужно было заняться и им.

– Где живет Верд?

– Обычно он болтается возле Вашингтон-отеля. Может быть, там он и…

– Хорошо. Держи рот закрытым. И не удаляйся отсюда, так как можешь еще мне понадобиться как свидетель. Если сделаешь, как я сказал, избавишься от неприятностей.

Как только Адамс ушел, Свитинг погрузился в размышления. К завтрашнему утру надо было раздобыть денег. Решено: он пойдет к Хильде Дорман и принесет ей дорогую весть, что ее бывший любовник, Морис Верд, вернулся. Интересно будет посмотреть заодно, как она отреагирует на то, что Адамс считает ее брата убийцей Фей Карсон. Рафаил не сомневался, что у Хильды имеются немалые средства и что она, как все певицы казино, поздно возвращается домой, так что ее можно еще застать, если поторопиться. Свитинг начал с того, что раскрыл справочник.

«Мэддокс-Курт, 45, – пробормотал он. – Это же в пяти минутах отсюда».

Нахлобучив шляпу на самые глаза, Свитинг взял под мышку Лео и вышел на улицу.

У Вашингтон-отеля была плохая репутация. Зажатый между баром и игорным залом, он выходил фасадом на реку. Подвал был отведен курильщикам опиума и весьма удачно закамуфлирован. На верхнем этаже разношерстная публика занимала прекрасно оборудованные комнаты. Большинство клиентов составляли уголовники, ведущие вольный образ жизни и ждущие новых для себя дел. Здание принадлежало О'Брайену. И полиция, по распоряжению капитана Монтелли, обходила это здание и старалась не затрагивать его обитателей.

Владелец отеля, Сеч Кутлер, коренастый, могучего телосложения человек, был достаточно удивлен, увидев входящего к нему в кабинет полисмена, поэтому смотрел на нежданного посетителя несколько настороженно.

– Добрый вечер, лейтенант, – хозяин первым поприветствовал гостя, приподнявшись с кресла и снова садясь, когда Адамс остановился перед столом. – Мы целый век не виделись.

– Да, – подтвердил Адамс. И тут же потребовал: – Покажите мне регистрационную книгу, я хочу взглянуть на нее.

Кутлер поднял брови, сунул мизинец в ухо, потом непонимающе уставился на визитера.

– Ну, скоро? – спросил Адамс твердым голосом, устремив на своего собеседника неожиданно жесткий взгляд.

– Простите меня, лейтенант, но мне кажется, вы ошиблись адресом. Мы в хороших отношениях с полицией.

– Вашу книгу, – повторил Адамс.

Кутлер пожал плечами, вытащил на свет Божий старую книгу, сдул пылинки, которые покрывали ее, и протянул Адамсу.

Последняя запись была сделана еще в июне 1941 года.

– Вам везет, что вы еще на этом месте, – сказал Адамс, отпихивая книгу. – Я ищу Мориса Верда.

– Я не знаю, кто это, лейтенант. Огорчен. Я всегда готов вам оказать самые большие услуги.

Адамс усомнился в правдивости слов владельца отеля и заявил:

– Жаль. Но мне придется осмотреть все комнаты, пока я не найду его.

– Я не люблю, когда тревожат мою клиентуру, лейтенант. Капитан Монтелли тоже будет против.

– Я стану проверять клиентов, начиная с подвала и кончая чердаком. И не пытайтесь помешать мне. Если другие клиенты будут возражать, то вините в этом самого себя.

– Он на самом верху, в номере десять, – выдавил Кутлер, побагровев от злости, что пришлось уступить полисмену.

– Благодарю.

Адамс вышел из кабинета и вызвал лифт. С некоторой опаской вошел в него и вздохнул с облегчением только тогда, когда эта допотопная коробка благополучно доползла до последнего этажа. Минуя множество дверей, Адамс по коридору дошел до комнаты номер 10, остановился и прислушался. Ухо ничего не улавливало, кроме тишины. Открылась дверь напротив. Вышла рыжеволосая девица в розовом пеньюаре. Она остановилась у своей комнаты и, выставив вперед длинную ногу, бесцеремонно и откровенно рассматривала посетителя.