Подозреваются все - Светлана Алешина

– Бумаги, – ляпнула я, – документы всякие.

– Мы еще сами не смотрели, – южанин стал медленно открывать портфельчик, – сейчас посмотрим. – Он отвернулся от нас и отодвинул застежку. – Ничего не понимаю…

Тут что-то вспыхнуло, и его последние слова потонули в грохоте взрыва. Наш столик опрокинуло прямо на нас, мы полетели на пол. Толпу кавказцев раскидало в разные стороны. Все кричали, галдели, кто-то стонал от боли. Я же ничего не понимала, кто сделал это!

В зал вбежал толстый мужчина, видимо, хозяин заведения, и стал растаскивать поваленные столы и лежащих под ними людей. Те, кто пострадал меньше, стали помогать ему. Вскоре в кафе воцарился относительный порядок, лишь один человек остался лежать на месте – тот самый южанин, открывавший портфельчик. Его лицо было изуродовано, видимо, ему досталось больше всех. Тут наконец до меня дошло, что причиной взрыва была именно злополучная барсетка.

– Ну и кто это устроил? – мрачно спросил хозяин.

– Это она! – вскричал остроносый юркий кавказец, указывая на меня. – Она говорила, что это ее сумочка!

– Ладно, разберемся, – хозяин повернулся и стал набирать номер телефона. – Азату надо вызвать «Скорую», может, он еще жив.

Мужики сгрудились в кучу, злобно поглядывая на меня, Кряжимский, потирая ушибленную спину, откровенно дрожал.

Надо что-то делать, иначе они нас не отпустят!

Внезапно лежащий на полу Азат пошевелился и застонал. Слава богу, живой!

Из толпы выдвинулся один мужчина и подошел к нам. Он ткнул в нас пальцем и отчетливо сказал:

– Вы никуда не уйдете, пока не разберемся!

– Но мы не виноваты! – воскликнула я. – Это оказалась не наша сумочка!

– Разберемся, – повторил сын гор. Его соплеменники обступили нас со всех сторон, не давая и шевельнуться. Да уж, попали мы в переплет!

Дверь в кафе открылась, и в нее осторожно кто-то заглянул. Это был Виктор! Оценив ситуацию, он быстро подошел к нам, растолкав толпу. Взял меня и Кряжимского за руки, потянул нас к выходу.

– Ты кто такой? – возмутился один из кавказцев. – Она никуда не пойдет! – Он попытался задержать Виктора, но тот молча скинул его руку.

– Ребята, мы ни в чем не виноваты, поверьте! – попыталась я разрядить обстановку.

– А зачем убегаешь? – заорали все, окружая нас. Виктор оглядел оцепление нехорошим взглядом. В такие минуты он меня иногда пугал – казалось, что парень перестает контролировать себя. Но действовал он на удивление четко. Раз – один из нападавших заорал, схватившись за ушибленную промежность, два – другой откинул голову от удара снизу, три – фотограф рванулся в образовавшийся прогал, таща нас за собой, как паровоз.

Мы выскочили из кафе, как пробка из бутылки, и побежали к машине. Маринка, увидев нас, распахнула дверь. Нам буквально наступали на пятки – разъяренные джигиты преследовали нас.

Запрыгнув в машину, Виктор попытался включить зажигание, но один из подбежавших через окошко вцепился ему в горло жилистой рукой. Пока фотограф отрывал ее от своей шеи, подлетели остальные. Они стали дергать за ручки дверей и стучать по крыше.

Дело было совсем плохо, даже нашему разведчику было не справиться с таким количеством разъяренных джигитов. И тут в самую гущу наших противников врезался кто-то большой и грузный, разметал кавказцев в разные стороны, молотя руками направо и налево.

Приглядевшись, я поняла, что это был Степан! Но почему он помогает нам? Наверное, хочет задушить собственными руками!

– Гони! – завопила я Виктору. Он надавил на газ, и машина резко рванула вперед. Мы так скоропалительно покинули поле битвы, что многие тут же попадали на землю, так как опирались на нашу машину.

Обернувшись назад, я увидела, что в бой вступил еще и Денис, правда не столь эффективно, как его сподвижник. Южане, оправившись от шока, навалились на обоих горой.

Интересно, зачем им надо было вмешиваться? Ведь если они намеренно начинили портфельчик взрывчаткой, то им не резон было возвращаться. Может быть, опасный подарок предназначался для кого-то другого?

Мы отъехали уже достаточно далеко от города, и я попросила Виктора остановиться. Он свернул на обочину и завел машину в придорожные кусты. Необходимо было решить, что делать дальше – ехать в Тарасов или оставаться здесь.

– Что с вами случилось? – не утерпела Маринка. – Почему эти люди гнались за вами?

Я рассказала ей о случившемся, утаив лишь о нерешительности Кряжимского в схватке с кавказцами, за что Сергей Иванович благодарно посмотрел на меня.

– А с нами никаких приключений не произошло, – вздохнула Маринка. – Сидели, как дураки, под вишней в огороде и ждали.

– Не дай бог тебе таких приключений! – оборвала я мечтательное настроение подруги. – Поверь, это было совсем невесело – тот человек, Азат, лежал на полу весь в крови! – Меня передернуло от воспоминаний. – Кстати, а где это вы сидели в огороде?

– Мы помчались за джипом, – начала Марина, – он подъехал к какому-то частному дому и остановился. Виктор повернул на прилегающую улицу, чтобы не привлекать внимания. Мы оставили машину и пролезли через щель в заборе. Потом пробежали через огород с картошкой, поближе к тому дому, и сели у него практически под окнами. Мы слышали, как Степан говорил с какой-то женщиной, уговаривая уделить ему время. А когда они зашли в дом, мы перестали что-либо слышать.

– А кто была та женщина, вы не узнали? – спросила я взволнованно.

– Мне показалось, что это мать одного из налетчиков, когда они выходили, она плакала и все твердила: «Как же Коленька мой умудрился? Да как же он додумался?»

Зачем эти двое приезжали к матери Николая? Чтобы узнать, что ей известно? А кому предназначалась взрывчатка? Скорей всего несчастной женщине – чтобы не сболтнула лишнего следователям… Нет, необходимо срочно возвращаться и помешать негодяям убить ее!

– Глядите! – закричал Кряжимский, кивнув на дорогу. Мимо нас на огромной скорости пронесся знакомый джип. Я успела разглядеть, что внутри его сидели двое. Неужто они гонятся за нами? Ясно одно – разобраться с десятью свирепыми джигитами и убить мать Николая за такое короткое время они бы точно не успели.

– За ними! – крикнула я, и Виктор стал выводить автомобиль из кустов.

Естественно, мы не собиралась висеть у них на хвосте в радиусе видимости, но нам нужно было приехать в Тарасов ненамного позже их. Вдруг нам все-таки удастся предотвратить зло, задуманное этими коварными людьми.

Мы без сожаления покидали эти места. Здесь нами были пережиты не лучшие минуты жизни, а потому о них поскорее надо забыть.

В Тарасов мы вернулись уже под вечер. Величественный вид нашего города с волжского моста всегда рождал во мне умиротворение. Так случилось и теперь. Все проблемы показались мелкими и несерьезными по сравнению с красотой Волги и любимого города – он стал мне родным за те годы, которые я прожила здесь. Тем более что это были лучшие годы моей жизни.