Без веры - Борис Седов

– Просто я думал, а вдруг, пока меня нет в городе, появится какое-нибудь неотложное дело.

– Да брось ты! Какие могут быть дела в Новый год? На крайняк всегда есть кем тебя заменить. Так что, не менжуйся, братан. Катись куда хочешь. – Смотрящий открыл записную книжку и посмотрел календарь. – До восьмого числа. До понедельника.

– Лады. Я буду здесь даже раньше, – пообещал я и поспешил отзвониться Ольге, сообщить радостную весть. – Мы едем! Со своими делами я все уладил. Как у тебя в «Эскулапе»?

– Отлично! – Ольгин голос звенел от радости. – Денис, милый, я тебя обожаю! Ты просто лапка! Так я заказываю билеты? На тридцать первое. Вылет в четыре часа.

– Вечера?

– Ну не утра же! – веселилась Ольга.

– Это мы будем в Минводах… – задумался я.

– В семь часов. А оттуда до Пятигорска километров двадцать пять-тридцать. Так что, к Новому году мы вполне успеваем. Так я покупаю билеты? И звоню тетке?

– Звони. Покупай, – сказал я и подумал, что теперь отпадает проблема с приобретением елочных украшений, с выковыриванием из паласа иголок. Вот только будет ли настоящая, а не искусственная, елка у этой тети Тамары из Пятигорска? Я очень надеялся, что будет. Ведь я мечтал об этом целых четыре года.

31 декабря в 16–00 Ту-134 взял разбег по взлетной полосе аэропорта Пулково и лег на курс на Минеральные Воды. Пассажиров оказалось на удивление много, почти все места были заняты. Я даже представить себе не мог, что кроме нас найдется еще столько легких на подъем идиотов, которые, вместо того, чтобы украшать елку, затариваться шампанским и готовиться к встрече нового года, не прочь влезть в самолет и лететь черт знает куда.

Ольга устроилась у окошка и искренне сокрушалась о том, что из-за туч не видно земли. Еще накануне она призналась мне, что впервые в жизни ей предстоит лететь на самолете, и ее слегка коматозит в предвкушении того, как мы загремим с высоты в девять тысяч метров. Перед выходом из дома Ольга, к моему удивлению, лихо влила в себя две трети бутылки клубничной наливки, после чего никакой аэрофобии у нее не наблюдалось и близко. Пьяненькая медсестра из «Эскулапа» без умолку трепала заплетающимся языком и несла какую-то околесицу, напрочь забыв про то, что ей предстоит погибнуть в авиакатастрофе. Наблюдать за ней было мне по приколу.

– Девушка, – приставала она к голубоглазой хорошенькой стюардессе. – А в Минводах сегодня точно летная погода? Там нет обледенения полосы? Нас не посадят в какой-нибудь Махачкале?

– Не беспокойтесь, – ослепительно улыбалась в ответ стюардесса. – Мы приземлимся в Минводах по расписанию.

– О'кей! А вы будете встречать новый год в небе? Стюардесса хихикала. Я сокрушенно качал головой:

– Извините. Она начала праздновать уже утром. Оля, не приставай к девушке.

– О'кей. Я не буду. Только принесите нам бутылку шампанского. – И тут же, потеряв интерес к стюардессе, Ольга поворачивалась ко мне и жаловалась: – Ни хрена не видно в это гребаное окно. Вот теперь и скучай три часа. Надо было взять с собой плеер. Или какую-нибудь книжку.

«Которую ты бы читала, закрыв один глаз, чтобы не двоились буквы», – злорадно подумал я, откинул спинку кресла и попробовал задремать.

Выйдя с Ольгой из самолета в Минеральных Водах, я бросил рассеянный взгляд на белую «Волгу», подкатившую к самому трапу, безразлично подумал: «Кого-то встречают. Одним с нами рейсом летела какая-то шишка». Переложил в другую руку тяжелую сумку с вещами, которую, чтобы не терять время после посадки, мы не стали сдавать в багаж, и ступил с трапа на твердую землю. Ольга немного отстала. Я остановился и обернулся посмотреть, чего она не торопится…

Дальше события развивались настолько стремительно и неожиданно, что первые несколько секунд я отказывался поверить, что это происходит со мной наяву.

Как ко мне подошли со спины двое ментовских спецназовцев, я не заметил. А через мгновение валялся, уткнувшись рылом в асфальт, с заломленными за спину руками. У меня на запястьях в этот момент защелкивали наручники.

Я все еще полностью не осознал, что это не ночной кошмар и не какое-то дурацкое недоразумение. Лежал, раскорячившись, и мечтал поскорее проснуться, пока меня ощутимо ни ткнули по почкам и не приказали:

– Разин, подъем!

– 3-зараза! – прошипел я и с трудом встал на колени.

Рядом со мной валялась наша дорожная сумка. Я посмотрел на нее и вздрогнул: «А что с Олей?! Неужели и ее тоже?!!» Поднял голову и, мечтая увидеть свою принцессу, не скованную браслетами, взглядом затравленного волка обвел толпу пассажиров, только что спустившихся по трапу на землю. Яркие куртки, теплые дубленки, чемоданы и сумки. И лица… Бледные, немного размытые пятна уставившихся на меня физиономий. Отображающих целую гамму эмоций. Здесь и восторг, и брезгливость. Сочувствие и злорадство. Страх и кровожадный азарт буйного психа, готового, если позволят, тут же броситься на беспомощную, скованную наручниками жертву, растерзать ее, не способную ответить, дать сдачи, размазать ее по асфальту.

Кто-то остановился, с нескрываемым интересом наблюдая за столь редким и необычным зрелищем, как захват мусорами преступника. Кто-то, наоборот, спешил убраться подальше.

– Вставай, сказано! Ты не понял?! – Меня грубо схватили сзади за шиворот, резко дернули вверх. Отлетела пуговица, пальто капюшоном задралось мне на голову.

И в этот момент я увидел Ольгу. Она вывернула из-за широкой спины дюжего мужика, наслаждавшегося разыгранной, будто в кино, у него на глазах красочной сценой, и уверенно направилась ко мне.

«Пьяная дура! – вздрогнул я. – Куда лезет? Спалится! Если по какой-то счастливой случайности мусора сейчас обделили ее вниманием, то теперь точно повяжут. Ко мне до комплекта. Это верняк!»

Но я ошибся. К моему удивлению, никто к Ольге не подошел, никто не сказал ей ни слова, когда она остановилась напротив меня и прошептала:

– Костя, прости меня, если сможешь, но так было надо. Ты обманывал меня, я обманывала тебя – такова жизнь… Прости, пожалуйста, – еще раз повторила она, наклонилась и с трудом подняла нашу тяжеленную сумку.

Меня аж всего передернуло от ее слов. По неожиданности то, как я сейчас был захвачен ментами, не шло ни в какое сравнение с тем признанием, что я только что услышал от Ольги. Слепой идиот! Упертый осел! Знаток человеческих душ, который упорно не желал прислушаться к своему внутреннему голосу, который буквально надрывался, пытаясь предупредить: «Осторожнее с этой овцой. Проверь ее тщательно со всех сторон, прежде чем завязывать с ней роман. Она может оказаться ментовской стукачкой. И спалит тебя!..» Вот и спалила!

– Сука! – прошипел я. – Я любил тебя! Я тебе верил! Но теперь ты не проживешь и двух месяцев! У меня остались на воле друзья! Я без труда свяжусь с ними хоть из СИЗО, хоть из ада!